Выйдя из декрета, я, первое время, пока воспитатели ходили в отпуска, работала на подмене, а к сентябрю получила наборную группу. Деткам исполнилось по два года, ровесники моего сына. Он уже попривык к саду и должен был из яслей перейти в мою группу. Других групп его возраста просто не было. Что ж, врагу не пожелаю иметь в воспитанниках своего же ребёнка. Обывателям, наверняка кажется, что это чудесно - работать с родной кровинушкой. Я же ничего замечательного в этом не нашла. Думаю, Серега тоже. Нет, первое время ему конечно было клёво. Мама рядом! Но! Она почему-то всё время с другими детьми. И это было именно так. Я чувствовала ответственность перед другими, старалась работать как учили, занималась со всеми, кроме своего. На него просто не хватало сил и времени. Ведь его я могу научить и дома. И вообще, он и сам все должен знать и уметь!
Первые полгода я отучала сына кричать в группе «мама». Ей Богу, после его зова, половина детей лила слёзы - где мама? Теперь я понимаю, что всё это было неправильно, но я спасала ситуацию как умела. Отмучились мы с ним два года. Именно отмучились, потому что проказничал он не меньше других, и, если моя нервная система была терпелива к ним, то на сыне она сдавалась. Я срывалась именно на нём, типа, «Ну ты-то чего творишь? Ещё и ты доводишь!» Если готовилось мероприятие или утренник, главные роли, лучшие стихи я, конечно, отдавала детям. А своему - что останется. На подхвате. Кто-то заболел - мы с ним вечером спешно учим текст. Надо выручить! А разве можно иначе?
В общем, к старшей группе мы решили перевести сына в другой сад, который находился «на горе», подальше нашего. Возникла проблема технического плана. Как умудриться отвести Серегу и успеть с Иришкой вернуться на работу к началу смены. Вечером та же история, нужно вовремя забрать. График- то одинаковый! Вова работал иногда сутками, надеяться на него можно было не всегда. К счастью, воспитатель Серегиной группы (Любовь Геннадьевна, кажется) жила в нижнем краю Кетово и, возвращалась домой мимо нашего сада. Договорились, что она будет доводить его до поворота, а я встречать. Утром же мы втроём проносились сначала «на гору», где оставляли Серёгу на кухне, а потом с дочей бежали назад. Сын сидел там в уголке, наблюдая как повар готовит завтрак. Иногда пытался баловаться, но у повара были свои непедагогические приёмы, и нож в руке, поэтому всё было нормально. Спасибо всем, кто пошёл нам тогда навстречу.
В результате мы с мужем вдруг стали обычными родителями, которым вечером докладывают об успехах( или проказах) кровинушки. Дочь я видела в соседней группе, поэтому необходимости вести со мной педагогические беседы не было, а вот сын, получается, ушел в дальнее плавание.
Помню как Любовь Геннадьевна выговаривала мне, что Серёга на просьбу подобрать слова , начинающиеся со звука "М", громче и старательней всех выкрикивал - "МЕЕЕНТ"! Я, конечно, изобразила негодование, но про себя облегчённо выдохнула, уж я - то знала похлеще слова на эту букву.
Однажды, редким чудесным днём я отработала всего полдня, меня подменили, и я могла забрать сына сама. Вова тоже оказался дома. Мы пришли за Серёгой вместе. Он выскочил к нам довольный, счастливый, с новостью, что они к дню рождения Пушкина готовят сказку о Попе и его работнике Балде!
–«У меня главная роль!»- радовался сын -«Угадайте, кем буду я?!»
Мы с мужем хором спросили: «Неужели Балдой!?»
-«Да! – восторженно кричал Серёга, воспитатель улыбалась, глядя на нас, а мы с Вовой счастливые и гордые радовались простой родительской радостью: вот ведь! Не всем так повезло! Не у каждого сын Балда!))
