Галина Ивановна и Василий Федорович были уже не молодыми людьми, обоим за 60 лет. Они когда-то познакомились на танцах и после этого Вася не отходил от девушки. Он сделал ей предложение, когда оба были еще несовершеннолетние. Естественно, тогда родители были против, говорили, чтобы подождали годик, чтобы исполнилось 18.
- Мама, я не хочу выходить за него, - плакала Галя дома.
- Ты что, сейчас выйдешь, потом думать и искать никого не надо, а парень из порядочной семьи, - внушала ей женщина.
Так, через полгода девушка в свадебном платье и с улыбкой на лице шла со своим женихом в загс. После они стали жить у матери Василия.
- Почему полы грязные? – спрашивала свекровь.
- Не успела помыть, - отвечала ей Галина.
- А посуда? – выговаривала женщина.
- Сейчас все сделаю, - ненавидела девушка все это.
Она упрашивала мужа переехать куда-нибудь. Наконец, от завода ему выделили комнату в общежитии. Но и там легче не стало. У Васи появились друзья, которые в скором времени стали собутыльниками. Он приходил домой, и, если ему что-то не нравилось, он мог поколотить свою женушку.
Галя снова плакала, но деваться было уже некуда, она ждала первого ребенка. Василий вообще перестал участвовать в жизни семьи. Он мог только советовать, и обвинять жену, что она что-то делает не так. Много раз Галя убегала от него к родителям, отец жалел, а мать говорила, что она мужняя жена, и должна идти к нему.
Сын подрастал, он уже все понимал, и очень жалел свою маму. Сейчас, когда отец мог поднять на нее руку, Ванюша вставал между ними. Иногда и это не останавливало пьяного и разъяренного мужчину.
- Мам, ну зачем он тебе? – спрашивал часто ее сын.
- Не знаю, по молодости не развелась, чего уж теперь, - пожимала она плечами.
- Не понимаю, как можно все это терпеть, - качал головой молодой человек.
Ребенок вырос, встретил девушку, сейчас у него своя семья, а родители стали бабушкой и дедушкой. Но в семье Галины Ивановны и Василия Федоровича до сих пор летали молнии.
Женщина вышла на пенсию, муж работал сам на себя, сейчас оба были дома. Это было просто невыносимо, Василий не мог терпеть, что жена без дела сидит на диване.
- Чаю завари, почему окна грязные, пыль протри, а когда ты в последний раз ванну мыла…, - командовал он.
- Ой, девочки, не могу, нельзя такое говорить, но, чтоб он…, - вздыхала она на бывшей работе, когда приходила навестить старых коллег.
- Да что ты, пусть живет, - махали руками те, чтобы не навлечь беду на саму Галину.
И вот, она в очередной раз в своем коллективе, пришла спустя год после последнего сюда визита.
- Галина Ивановна, вас не узнать, где вы были целый год, - удивились все, как она выглядит.
- Ездила в свадебное путешествие, - хвасталась она.
- Неужели Василий Федорович опомнился? – после вопроса повисла тишина, все ждали.
- Ага, дождешься от него, - присела женщина на стул.
- Ну, не томите, рассказывайте, - не могли уже находиться в неведении коллеги.
- А что рассказывать, развелись мы, - сделала небольшую паузу Галина Ивановна.
- Жаждем подробностей, - уже никто ничего не понимал.
- Год назад у Васи случился приступ, его срочно увезли в больницу на скорой. Я в этот день не пошла к нему, на следующий только к вечеру смогла. Он, как обычно начал мне указывать, как и что, хоть и говорил с трудом, обиделась, больше решила, не пойду, там кормят, поят, пробьется как-нибудь. Он вернулся через 10 дней и вещи собирает. Удивилась, куда, а он мне заявляет, что встретил в больнице Леночку, да так она за ним ухаживала, сейчас уходит к ней, - остановилась Галина Ивановна, чтобы попить и перевести дыхание.
- Ничего себе, - вздыхали коллеги.
- Знаете, как радостно мне стало, когда я получила бумаги о разводе, сыну позвонила, он поздравил. А через две недели пришла в клуб, где мы собираемся, а там Толя. Подошел, поговорили, он признался, что любит меня уже 30 лет, так никого и не нашел. Вот, - в этот момент она показала всем колечко.
- Ой, Галина Ивановна, - начали поздравлять ее все.
- Никогда бы не подумала, что на старости лет стану такой счастливой, и зачем столько ждала? – она еще немного посидела, и пошла домой, готовить ужин для любимого.