Сначала цитата: «Когда я был маленький, мы жили в Советском Союзе, и политика там была такая, что нельзя было свободно говорить по-фински. Но в моей семье говорили по-фински, потому что моя бабушка, которая родилась в Финляндии и попала в плен во время Зимней войны в тридцать девятом году, так и не выучила русский. Так что финский язык в нашей семье передавался устно. К нам даже приходили стукачи подслушивать, на каком языке мы говорим».
(ссылка - https://www.papmambook.ru/articles/4238/ )
Это из старого интервью, размешенного на одном литературном сайте, с переводчиком Артуром Хютти. Бывшим жителем Петрозаводска, выросшим в нашем городе в 70-80-е годы. Оно мне только недавно попалось. И признаюсь, что называется, я выпал в осадок…
Запрещали говорить по-фински??? Да каждый житель Карельской АССР до сих пор должен помнить фразу из радиоприемника «вииситоиста, вииситоиста». Она звучала каждый день. А «Ruokatavarakauppa», «Аpteekki», «Тavaratalo»? Вывески на финском языке были почти на каждом магазине. Все жители районов помнят, что автовокзал — это «Аutoasema». Мой первый паспорт гражданина СССР был на двух языках, русском и финском. Потому что финский язык на протяжении десятилетий занимал в Карелии положение второго государственного языка республики.
Но оказывается, политика была такая, что нельзя было свободно говорить по-фински! Ох, уж эти коварные коммуняки… Еще раз прочитайте внимательно, не поленитесь. «К нам даже приходили стукачи проверять, на каком языке мы говорим». Неуместный вопрос задал бы я гражданину Хютти: а зачем они приходили? Чтобы потом отправить семью, говорящую по-фински, в страшный GULAG? Ан нет, достаточно легко выяснить, что его мать работала в финской редакции издательства «Карелия», а другая родственница была одной из ведущих актрис Финского театра. Ага, финский язык был запрещен, но при этом тоталитарный СССР зачем-то содержал целый Финский театр. Догадайтесь, на каком языке шли в нем спектакли…
Впрочем, сам герой публикации учился в финском классе, о чем можно прочитать в этом же интервью: «Я занимался переводами сколько себя помню. Как устными, так и письменными. У нас в школе в Петрозаводске была учебно-производственная квалификация, и в 15 лет меня определили в переводчики. Занятия проходили в Карельском филиале Академии Наук СССР, и мы переводили научную литературу с финского на русский».
То есть он сам же говорит, что школа была языковой. Как же они говорили там по-фински, если нельзя было? И девушка, что взяла интервью у господина Хютти, этого не заметила и лишнего вопроса не задала. Думаю, что и многие читатели, не заметив противоречия, просто запомнили, что «в Советском Союзе нельзя было свободно говорить по-фински». Это называется пропаганда.
Однако тут мы имеем дело и с типичной шизофренизацией массового сознания. Антисоветского, либерального сознания. Сознание таких людей тоже оперирует симулякрами, не имеющими никакого отношения к реальности, но человек не замечает этого. Даже в своих собственных рассуждениях, касающихся вроде бы тех событий, очевидцем которых он был. И вот он уже начинает искать «стукачей», подслушивающих, не говорит ли он на языке, считавшемся в Карельской АССР государственным...
Впрочем, таких примеров можно приводить много. Помнится, несколько лет назад одна петрозаводская журналистка, тоже уехавшая в Финляндию, на полном серьезе написала, что в 1991 году ГКЧП хотело у всех конфисковать магнитофоны:
…К нам пришел мой папа, чтобы посидеть с маленьким сыном, которому было тогда два года. Он сказал: «А вы слушали радио? В стране переворот!» И вкратце обрисовал ситуацию. Больше всего меня поразило, что надо сдать магнитофон. Хорошо помню пыльные колонки двухкассетной «мыльницы», стоявшей на кухне. Из нее тогда мне пели Битлы, «Аквариум» и «Queen». Не верилось, что это смогут отобрать, что это всерьез понадобилось государству.
Это было размещено на «Ведомостях Карелии». Многие восприняли серьезно…
Постскриптум. А что касается «финского Петрозаводска», то он стал ушедшей реальностью не из-за политики Советской власти, а как раз из-за того, что она закончилась. В 90-е годы значительная часть творческой финноязычной интеллигенции, бывшей ранее в весьма привилегированном положении, столкнувшись с реальностями российского капитализма, о котором многие из них ранее мечтали, рванула на ПМЖ в соседнюю страну. Языковая среда исчезла. Признаваться в этом не хочется, поэтому подобные деятели любят прикидываться «немного репрессированными» и «чуточку расстрелянными» в нашем кровавом Мордоре. Выглядит все это довольно комично…
