В своей учебке мы регулярно ходили во внутренние караулы. Там всё было отработано и заучено до запятой. В караулы отобрали уже самых, в принципе, толковых и сообразительных бойцов. Не подумайте, что пытаюсь набрасывать на себя пуха, что есть — то есть! Да! В первые караулы приходилось несладко. Заучивание устава ГКС, в ущерб сна и отдыха, приносит весьма заметные результаты, через пару недель. Устав отскакивал у нас от зубов уже на пятый день. Дык, други моя! Там же, по сути ничего сложного то и нет. Всё сложено логично и замотивировано: При приближении постороннего к границам поста, часовой подает команду — Стой! (Стой — назад или Стой — Обойти вправо (влево)). Если нарушитель не выполняет команду часового и продолжает движение, часовой делает предупреждение «Стой, стрелять буду!» и досылает патрон в патронник. (там еще есть положение, что он должен сообщить об этом в караульное помещение, но это — лирика. Не всегда это возможно) Но ведь всё логично же? Не поспоришь!
Вот, если уловил суть последованости данного алгоритма, остальное воспринимается нормально. Запомни несколько нюансов, кое-что наизусть, и будет тебе спокойный караул. Всё же лучше, чем тарелки в столовой мыть или «взлетку» драить в роте, где «чирки» от сапог покрывают линолеум затейливым орнаментом.
Иногда нас, ради разнообразия, кидали в гарнизонный караул. Какие-то старые склады, времен Второй Мировой, поросшие густым подлеском и бурьяном в человеческий рост. Да и внутри наверняка там хранилось плесени больше, чем чего-то толкового. Иногда нас, в составе роты привозили на подобные склады, чтобы, например, перебрать тысячи три касок, образца сороковых годов. Мы выносили на свет Божий эти каски и разворачивали их от газет «Сталинская Правда» и просто промасленной бумаги. Да! «Сталинская Правда» в отличном сохране, только малость помятая. Не верите? Проверьте. Была такая газета, когда ваши родители еще были внутри своих родителей. Мы разворачивали газеты и осматривали головной «парашют» (по-научному — тулейка), в который, собственно, и вставляется череп. Натуральная кожа, местами была сгнившая, а местами, задубевшая до состояния пластмассы. А вот газета сохранилась почти идеально. Как я жалею, что не было возможности сохранить эти раритеты для себя и потомков. Читал я «Сталинскую Правду» с неподдельным интересом. Ну тяга к историческим документам, что я могу с собой поделать? Ну, да ладно. Рассказ пойдет не об этом.
Вот, как-то кинули нас в гарнизонный караул, куда-то на границы округа, где, реально нога человека не ступала давно. Только следы солдатских сапог. Диспозиция такая: Два длинных склада, огороженных рабицей и сверху рабицы «колючкой». Два склада — два поста. Посередине калиточка, по краям две вышки. Я и мой армейский брат — Олег из Сумской области — часовые. Выставили нас на три часа. Лето. Жара. Даже фляжки взять с собой разрешили. В нарушение УГКиС. Но разрешили.
Положено стоять на вышках, но кому бы это надо? Сошлись у калитки, замка нет. Стоим курим, за жизнь расталдыкиваем… Я, по привычке, автомат за плечо закинул, прикладом вверх. Да, в нарушение, но зато так удобней. ГАЗ-66, который нас привез на посты, уехал с разводящим. Вокруг степь да степь…..
Мой друг оставил свой АК-74 на вышке. Подсумок и штык-нож на ремне, а «калаш» на высоте трех метров через десять ступенек по почти вертикальной лестнице. Курим, рассказываем о своей гражданской жизни на Родине, кто какую дивчину на танцах охмурил, а кто из пивнухи на четвереньках добрался «на автопилоте». Интересно. Не скучно.
К Олеговой вышке откуда-то прибрел теленок. Небольшой такой. Рогов еще нет. Пятнышки рыжие по белому фюзеляжу. Местами черные. Стоит и не мычит, значит мамку не зовет. Поухмылялись немного, по поводу, что неплохо бы и мамку подоить, на предмет парного молочка, хотя о способе доения ни один, ни другой не имеет ни малейшего представления. Теленок стоял себе спокойно, потом, почему-то громко так гавкнул. Басом. Потом еще пару раз. Сомнений не осталось. Между Олеговой вышкой с автоматическим стрелковым оружием и, собственно, часовым находится собака системы сенбернар (или московская сторожевая, я до сих пор не научился их различать!)
Мой товарищ закручинился не по-детски: — Серёга, вальни его, а? — Ты дурак? Из чего? Из моего? А отвечать потом?
— А мне что делать? Эта скотина меня сожрёт и даже не наестся, вишь как я исхудал на столовской кашке?
— Да иди сюда.
Я впустил горе-часового на свою территорию и подоткнул калитку палкой. Наличие АК-74 с тремя магазинами в запасе дает некую уверенность при угрозе всего одной собаки, пусть даже изготовленной специально для поедания часовых без автоматов.
— Серёга, да завали его, а? Я патрон тебе найду!
— Пошел ты весь! Бери палку и прорывайся к своей вышке, а там вали, хоть всю округу!
(Я тогда не знал, что у моего друга настоящая собакофобия, и сейчас не удосужился посмотреть как эта фигня по-латыни называется).
Около часа мы кидали в собаку палками и камнями, через сетку и колючку. «Телёнок» потерял к нам всякий интерес, но при попытках продвинутся к вышке злополучного часового, начинал недвусмысленно ворчать. Я уже и сам начал, грешным делом, подумывать о незаконном применении оружия. Скоро смена, а у нас такой конфуз. Во — дела! Откуда-то издалека послышался лай; и наш сторож, семейства псовых, класс млекопитающие, тип хордовые, сделал стойку в сторону звука. Ещё через три секунды московский сторожевой сенбернар ломанулся в сторону зова предков со скоростью пригородной электрички. Олег воспрянул духом и добежал до своей вышки. Оттуда слез уже вооруженным и уверенным в себе, чуть-ли не Рембо. — Где эта, скотина?
А тут и смена подъехала. Мы почувствовали, что давно не ели. Еще через полчаса мы уже сидели в караулке, хлебали капустную похлебку, кем-то в заблуждении, названную борщом и смеялись над тупыми анекдотами начкара из комендантов артполка. Это их очередь была возглавлять караул в тот день. Когда наша часть отвечала за гарнизонный караул, служба неслась вообще по-домашнему. Но это уже совсем другая история.
Всем добра и счастья! Берегите себя! Мойте руки! И подписывайтесь на мой канал.
