Мне понравилось творчество Ксении Чапин, сейчас вы читаете ее произведение Принц из Нью-Йорка.
Но недавно я нашла ее удивительный рассказ "Тиль" и хочу предложить вашему вниманию. Я думаю вам понравится эта романтическая история.
*********
Ночное небо пугает и завораживает одновременно. У неба нет дна. Его не пропустишь сквозь пальцы, как бы высоко ты не поднимал руки. Невозможно зачерпнуть его чернил и складывая ладошки лодочкой. Нет таких сетей, что можно было бы в него забросить, и поймать звездную рыбу.
Непостижимый купол, укрывающий собой весь Мир...
Было далеко за полночь, когда маленькое хорошенькое личико показалось на поверхности затихшего после шторма моря. Пушистые ресницы сморгнули соленые капли. Бледные губы приоткрылись в немом восхищении. Голова запрокинулась назад, и паутинка из ярко рыжих, почти красных волос расползлась вокруг нее ореолом.
Мерцающие самоцветы, горстями разбросанные по иссиня-черной материи запели для неё свою древнюю песнь, зазывали, обещали раскрыть свои тайны, только подберись ближе!
У нее не выходило.
Самым ярким драгоценным камнем, практически тонущем за линией горизонта, был Кохаб. Так его называли.
Рыжеволосая красавица легла на бок, наполовину скрывая лицо под водой, и хлебнула живительной соли.
Только когда дева из морского народца влюбляется, Кохаб падает, тонет в море и медленно опускается в протянутые ладошки, благословляя.
Морская дева, русалка, муза, фараонка, сирена, так называли это прекрасное создание люди, но своего имени у нее не было.
Медленные и ленивые волны качали наполовину обнаженное тело, а жемчужная кожа переливалась в лунном свете. Отражала мерцание звезд и впитывала его так жадно.
Она взмахнула хвостом, разбрасывая черные брызги, потом прислушалась. Весла били о воду. Приближались две рыбацкие лодки с двумя мужчинами - гребцами.
Их речь была взволнованной и быстрой, и лишь одно слово было знакомо морскому существу: “рыба”.
- Рыыы-б-ааа - челюсть сводило. Звуки, что выбирались из горла девушки так сильно отличались от людской речи. - Ры-ба! Рыыыыба!
Нырнула и отплыла подальше, укрываясь за поросшими водорослями валунами.
- Яков, дай же мне помечтать!
- Ты, парень, не от мира сего! Держи сети крепче, да болтай меньше!
Один из них был старик, и корзины, которыми было уставлено днище его лодочки уже наполнились бьющимися в предсмертной агонии рыбешками.
- Всего их пятьдесят восемь. Узнай все, и никогда не будешь плутать в океане!
- В океане! - Передразнил молодого человека старик, и недовольно фыркнул.
- Полярная, Арктур, Вега, Капелла, Поллукс, Альтаир, Регулус, Альдебаран...
- Баран упертый! Подсекай улов!
Но юноша все продолжал свою песню, красивым, полным жизни и надежд голосом:
- Денеб, Бетельгейзе, Процион, Альферац, Алиот, Сириус...
- Рожденный ловить рыбу, не будет крутить штурвал на богатом фрегате. Выбрось пустое об Океане!
- Яков - Яков...
Сирена выглянула из своего укрытия.
Люди были забавными. Один ругался, другой же не спешил лить слезы.
Черные, как ночное небо волосы, с налетом из соли, крепкие загорелые руки, тянущие из недр моря свой улов и прилипшая к губам усмешка.
- Ноги нам даны от рождения, что бы ходить по земле, но вот хвост растить не обязательно, что бы ходить в открытое море! Настанет день, и в крыльях отпадет надобность, и человек сможет летать высоко в небе...
Маленькая звездочка скатилась по небу вниз, оставляя за собой серебристый след.
- Я закончил свою работу. Оставлю тебя, дурья башка, и надеюсь что с рассветом ты принесешь домой рыбу, а не одни восторженные сказни!
Создание хихикнуло, наполовину погрузившись в воду, и булькая прибрежной пеной. Потом, когда старик пропал из виду, медленно проговорило:
- Мо-рье. Мооо-рье! - Грудь сжималась от полюбившегося мягкого звука “Рь”.
Сирены пели по другому, ласково и протяжно, и совершенно не используя слова. Но она петь не будет. Того и гляди спугнет человека.
Жилы на его руках напрягались, пока он тянул сети, волна набегала на борта лодочки. Он разговаривал сам с собой, усмехался и, казалось, совершенно не был обижен колкостями, брошенными стариком.
Дитя морское зацепилось хвостом за булыжник, устроило подбородок на сложенных впереди руках и наблюдало.
- Улов конечно важен. Но мечты... Что со мною станется, если я перестану мечтать? Так и буду ловить маленькую
рыбешку, а большую и в руках не подержу!
Чешуя медленно скользила по мокрому камню, а потом хвост с громким плеском упал в воду.
- Кто здесь?!
Человек повернулся на звук и замер.
- Яков? Хотя о чем это я... Он уже давно греет старые кости в постели...
Юноша сощурил глаза, всматриваясь в темные силуэты, потом зацепился за красную макушку.
- Выходи! Ты! Там, на отмели!
Русалка пригнулась, но было уже поздно. Ей бы уплыть подальше, но любопытство подталкивало ее вперед. Белки глаз засветились, как и обнаженные в улыбке зубы.
- Девчонка что ли? Прячешься от кого?
Он затащил сети на борт, взялся за весла и подгреб вплотную к мшистым скалам.
Тонкие черты лица сердечком, бледные губы, красные мокрые волосы, облепившие полностью голову, обнаженные худенькие плечи.
- Да я не обижу. Скажи, что стряслось? - Его голос стал тише и мягче, а взгляд заискивающим, успокаивающим, будто с ребенком говорил. - Губы синие. Продрогла. Давай руку, помогу! Море уже остыло. Не время купаться.
Русалка скрылась в воде до самых глаз, потом, поразмыслив, высунулась, и схватила предложенную руку.
Рыжая паутинка облепила маленькую грудь, а хвост... чешуя сползала с ее тела по мере того, как юноша тянул ее за руки из воды.
- Голая совсем... - Он опешил, блуждая взглядом по сжавшимся от холода грудям, аккуратному узелку пупка, и гладким длинным ногам.
Колени ее подогнулись, она упала в человеческие объятия. Впервые в жизни ее кто-то обнимал. Прижимал к себе и обещал помощь, пусть в ней и не было нужды. Разве что... он мог помочь ей разобраться с ногами, с которыми она не знала как сладить.
- На вот. Обернись. Девицам то стыдно ... совсем голышом. - Он усадил ее на деревянную полку, среди корзин, полных бьющейся рыбы, и стянул с себя рубаху, расправил рукава и протянул вперед, отворачиваясь. Зажмуриваясь для надежности.
Слишком красивая была.
Но девчонка подняла вверх руки, грудь ее тоже взметнулась, и так и осталась, ожидая помощи.
- Бери, что же ты?
Вместо ответа руки выше потянула, к самим звездам, которые стали чуточку ближе.
- Немощная что ли? Как плавать в ночи в море, так ...
Он недовольно фыркнул, и наполовину пряча глаза под пушистыми черными ресницами, принялся одевать своего найдёныша.
- Меня зовут Ноа. Ты то кто?
Словно собачонка, опять голову на бок склонила, а зубы то острые открываются при улыбке, не человеческие.
- Рыыы-ба! - Радостно выкрикнула она, чем изрядно парня напугала.
- Очень смешно! Раз плещешься тут, значит рыба...
- Мооо-рье! - Ей нравилась реакция человека.
- Рыба в море. Точно... Ты кто?
- Тии. Ль? - Язык плохо слушался, русалка подалась вперед.
Смущаясь, парень поправил немного задравшийся край рубашки, прикрыл коленки острые, и сел на скамейку напротив, берясь за весла.
- Вот и познакомились. Тиль... Тебя как звезду зовут. Созвездие Дракона. Знаешь Птолемея? Нет?.. - Он перестал грести, давая лодке причалить к берегу. - Ну не беда! Я расскажу! - Днище чиркнуло по мелким камушкам, вибрация отдала в ноги девчонки, и она испуганно их подтянула к себе.
- Так вот... - Парень закатал штанины повыше и спрыгнул на отмель. - Он говорил... Птолемей... что звезда Тиль свое особое место не только на небосклоне занимает, но и на людей влияет не меньше чем Сатурн, Марс или Юпитер. Маленькая такая, а вес большой!
- Ноа?
Имя было простое у человека. Певучее, без острых углов. Язычок лишь раз зубов касался, а потом звук беспрепятственно шел из горла.
Юноша отозвался, привязал лодку, посмотрел да доверчиво протянутые руки, и с готовностью подхватил девчонку на руки, помогая выбраться. Только вот ноги ее держать не хотели. Она шаталась на них, словно новорожденный олененок, пищала, когда думала, что упадет. Ноа был рядом, он держал, иначе содрала бы в кровь коленки.
- Так дело не пойдет. У меня лодка полна рыбы. Хватайся. Спросил бы куда ты пойдешь, да вижу не осилишь дорогу сегодня. Оставайся у меня до утра, а там посмотрим.
Он перехватил девушку под лопатки, вторую руку просунул под коленями, и русалка обвила его загоревшую шею. Прижалась сильнее. Полуобнаженный, горячий.
Тиль
блаженно прикрыла глаза. Пусть он так ее зовет. И несет, куда пожелает.
- Если от семьи бежишь, скажи. Я не выдам.
К гладкой щеке парня прилипли красные волосы, пахнущие морской волной и тиной.
- Ты не из болтливых, значит есть что скрывать...
Ногой, с налипшим на нее песком, он толкнул дверь небольшого домика, маяком нависшего над прибрежными скалами, подвинул пяткой стул, усадил на него девчонку.
- Я один живу. - Тиль ничего не ответила. - Одеяла в спальне возьми. Продрогла же...
Он мельком осмотрел ее еще раз, и вышел, только следы песочные оставил и аромат мужской кожи и пота на шее девушки. Та повела пальчиками на стопах, покрутила голенями, осматривая незнакомые отростки, и судорожно вздохнула.
Быть человеком трудно. И холодно. Что такое эта “спальня” и тем более “одеяла”, она не знала.
Вокруг было дерево, столы у стенки, заваленные бумагами, в стороне камин и буфеты с развешанными вениками из трав и сушеной рыбой на нитке.
Тиль встала, тихо, пробуя новое уменье, подобралась к ароматному лакомству и сорвала зубами одну рыбешку, упиваясь соленым привкусом на языке.
Не сырая, но вкусная! Угощение камнем упало в маленький желудок.
- Все для милой гостьи! - Ноа вернулся не скоро, лишь когда выпотрошив весь улов и присолил его в бочках. В погребе взял большой кусок сыра, веточку красного винограда, пару лепешек и бурдюк с вином.
Образы прекрасной обнаженной девушки преследовали его и этот странный, необычный голос, который рычал и тянулся. Он хотел расспросить ее, узнать откуда взялась, что ее выгнало холодной ночью.
- Ты не откажешься от вина? Я...
Но стоило парню переступить через порог, он осекся, замолчал. Девчонка крепко спала, свернувшись калачиком прямо на обеденном столе. Она натянула на голые ноги его рубашку, нос спрятала за воротом, плечи укрыла длинными и вьющимися мелкой барашкой волосами. Буд то и правда была диковинной рыбой.
- Дикая совсем... - Пробормотал, и с тяжелым вздохом снова поднял мягкое податливое тельце, что бы уложить в постель.
Жемчужные бедра крепко сжимались, покрытые гусиной кожей, она дрожала.
Ноа сел рядом, прямо на пол, расправляя пушистое одеяло и вязаный плед поверху. Уставился в ночь за окном.
Занавесок у него не было, да и вся обстановка в крохотном доме была бедной. Впервые он ощутил стыд и пожелал большего. Приключения не требовали комфорта или красивой тюли на окне. Но девушки... им нравились узорные ткани, которых он предложить не мог.
Во сне он чувствовал все тот же запах тины морской и ноздри от него щекотало. Он вдыхал жадно и часто. Видел прекрасный сон, и проснулся от того, что кто то гладит его по волосам.
Тиль... Она растянула пухлые губы в улыбке, свесила голову с кровати, подметая красными кудрями пол, тонкими пальчиками путалась в мужских волосах и дула на них, сбрасывая с глаз.
- Нравится? - Только и мог сказать, размышляя как глупо, должно быть смотрится со стороны взрослый парень уснувший на полу.
- Нраа-вится! - Живо отозвалась девчонка.
- И мне нравится.
Он блуждал глазами от линии ее острого подбородка, к тонкой шее, потом ниже. Ворот рубашки натянулся, показал то, на что пялиться было не прилично.
Щеки Ноа загорелись, он накрыл ладошку Тиль рукой и мягко убрал, поднимаясь и смаргивая остатки сна.
- Думал, что ты мне приснилась.
Любовь к слову и долгим разговорам была сейчас как нельзя кстати. Парень переоделся, зажарил несколько яиц на завтрак, подбросил дров в топку, что бы дом не выстыл.
Тиль ходила по кругу, трогала бумаги на его столах, потом ела, не стесняясь и облизывала пальцы, один за одним.
- Это карты. Там. На столах. Я разбираюсь в навигации.
От предложенных штанов девчонка отказалась, завернулась в плед, да так и ходила.
- В этом доме жил старый капитан, забрал меня с улицы, когда я побирался, учил, да только помер потом. Не успел сделать и из меня человека. Рыбу ловлю...
Тиль обернула вокруг шеи плед, босыми ногами зашлепала по полу и снова склонилась над свернутыми в рулоны пергаментами.
- Но капитаном стану. Старик говорил - Море камни точит, а ты мозги свои вытачивай, читай, учись, и выйдет из тебя
толк. - Юноша подошел ближе и остановился за спиной девушки.
- Кохаааб. - Прошептала она с придыханием, указывая пальцев на звезду, начерченную на бумаге.
- Нет. Это Полярная звезда, Тиль.
- Кохаааб... - Упрямо повторила она, и очертила подушечками острые грани рисунка.
- У нее много имен. Возможно всех я и не знаю.
День сменялся другим, утро скатывалось в вечер. А Тиль не уходила.
Было в ней сходство с деревенскими сумасшедшими, и Ноа не раз в этом убеждался, но потом смотрел в яркие зеленые глаза, и слишком многое в них видел - невысказанную мудрость, знания не человеческие.
Она точно предсказывала бурю. Могла показать, где рыбы будет больше. А если запевала свою тихую песенку, то мальки рассыпались во все стороны, но приплывали голубые марлины. Тиль сидела в лодке, ни разу не изъявляла желания искупаться, щекотала чешуйчатые спины и думала о своем.
Когда пена у берега застыла, а с неба начал срываться снег, она потянула Ноа к себе на кровать, под одно одеяло, уперлась острыми коленками в его бок и прошептала:
- Холодно.
Он многим словам ее научил. Но говорила она по прежнему мало.
- Тогда давай согрею.
Приподняв за подбородок, он коснулся ее губами, как давно хотел, но не решался. Расчесал пальцами длинные восхитительные волосы. А потом снял рубашку с плеч, и дотронулся до изгибов девичьего тела.
Она и на вкус была как соль, которую бы запить водой, избавиться от подступающей жажды, да вот только поздно.
Ноа знал, что уже поздно.
Целовал жадно, любил ее жадно.
А она не могла уже представить жизни своей без тепла Ноа.
Такой подарок ей сделало море. Оно породило ее, и сделало счастливой по одному своему желанию.
Маленький рыбацкий домик стал единственно желанным. Лишь во сне она покачивалась на ленивых волнах.
На окне желтым узорчатым пятном красовались занавески.
Лед больше не сковывал берег моря.
- Я вернулся! Тиль!
Ноа возвращался с ежедневным уловом, горстями приносил крохотные жемчужинки для влюбленной в него девушки. Потом лежал у нее на коленях, перебирая красные пряди, и смотрел как она нанизывает жемчужины на нитку.
- Яяя... тебяяя... лююю
Ноги уже были послушными, но язык все сопротивлялся. Тиль хлопнула себя по щекам, потом опять заглянула в зеркало.
- Я тебя лююю...
Резкий звук снаружи привлек ее внимание.
Волна особенно яростно зацепилась за скалы, с гулом откатилась, и опять ударила. Море бушевало.
Солнце давно зашло за горизонт, и чернильная краска снова раскрасила небо.
Кохаб светил особенно ярко. Он мигнул один раз, потом второй, оставил след за собой и покатился в море.
Без раздумий, русалка бросилась в море. Она впервые, за долгое время поплыла, молясь лишь об одном! Успеть!
Ноги превратились в хвост, их будто связали и обернули в рыбью чешую.
Кохаб падал, он уже достиг горизонта, того и гляди утонет!
- Я люблю тебя... Ноа...
Тиль нырнула, погружалась все глубже и глубже в морскую пучину, что бы выбраться из нее уже настоящим человеком.
Когда вернулся в старенький рыбацкий домик Ноа, камин уже погас. Дом был пуст. Мужчина искал ее - ту, рядом с которой хотелось дышать солью, питаться солью, просолиться до костей, да так и умереть.
Сердце его учащенно забилось, из горла вырывались хрипы.
- Тиль? Только не говори мне, что ты ушла! Что оставила меня! Уплыла, как рыба! - Взревел он, не зная что сделать и как ему быть.
Русалочка же опустилась на дно морское, и ждала, пока в ее ладони упадет Кохаб. Он же падал с неба? Она видела?