Честно говоря, хотел уйти со спектакля после первого отделения. Слишком «раздрызганной» показалась мне пьеса Ростана в переработке главного режиссера театра Николая Рощина, который взял за основу подстрочник пьесы и существенно обновил материал, выведя его в современность.
За два часа сценического действия Сирано предстает то борцом с театральной пошлостью, врываясь на постановку Кардинала, «попирающего устои», где главную роль играет весьма пухлый Купидон с обнаженными чреслами, то политическим активистом, противостоящим ОМОНу (этот момент визуализирован через черно-белое кино), то он заявляет «я одинок, а значит свободен», то ищет любви. И так далее.
Да и само действие, начинающееся как явная отсылка к нынешним реалиям, вдруг возвращается к сюжету пьесы, и ты уже начинаешь теряться в смыслах: про что кино? (Эту часть еще бы и подсократить. Все-таки два часа даже для динамичного спектакля выдержать тяжеловато. Хотя тут есть долгая, но прекрасная сцена с подготовкой героев к войне. На протяжении почти 10, а то и 15 минут гвардейцы медленно облачаются в костюмы того времени. )
Второе отделение отчасти стерло образовавшийся негатив, но и новых вопросов породило массу. В нем откуда ни возьмись - множество актуальных нынешнему дню моментов (кувалда, например, но «Сирано де Бержерак» - спектакль 2018-го года).
Итак, после гибели де Бержерака Кардинал ставит-таки свою пьесу, выглядящую поначалу как барочная пастораль: Пастушок, Пастушка, Купидон, пока не появляется Феодал, который Пастушку «употребляет». Набегают черти, тащат всех в ад. Сатаной оказывается дядя Сэм, предлагающий юноше и девушке выбор: либо родину продать, либо оказаться в мясорубке (она одновременно и танк) «грешников и патриотов». Герои выбирают мясорубку и под пение о правильности выбора превращаются в фарш.
Что это было – так и не определился. Торжество пошлости после смерти героя? В программке режиссер утверждает: «Стихов почти нет, большинства самых известных сцен нет, историзма нет. Есть романтика протеста, переходящая в утопию протеста и усталость природы протеста. Но суть, как нам кажется, не ушла и даже заострилась... Возможен ли этот Сирано, нужен ли со своей бескомпромиссностью? Как бы это могло происходить здесь и сейчас?..». В общем, подумать есть над чем… И даже при всей моей нелюбви к осовремениванию классики, спектакль все-таки больше понравился, чем нет.