В период колониального раздела Африки местные народы было принято считать отсталыми, стоящими на низшей ступени развития. Это служило моральным оправданием политики европейских колонизаторов и позволяло подвести идеологическую базу под проводимую политику.
Однако далеко не все государства Африки были на первобытном уровне развития: известна история Королевства Бенин (не путать с современной Республикой Бенин), на территории которого колонизаторами было обнаружено богатое культурное наследие, в том числе, уникальные произведения искусства. О местном фольклоре известно крайне мало, ведь бенинцы не пользовались письменностью. По этой причине европейским колонизаторам пришлось скорректировать свою теорию, с тех пор канонической стала версия того, что прежде Бенин был достаточно развитым государством, но постепенно пришёл в упадок и деградировал до примитивного первобытно-общинного строя.
Аналогично вряд ли у кого повернулся бы язык назвать отсталой страной Эфиопию, на территории которой осталось немало памятников культуры, в особенности – зодчества. Мало того, у Эфиопии была и своя письменность, и институты государственности.
Тем не менее феодальная Эфиопия довольно ощутимо отставала от передовых государств. По этой причине негус (титул императора Эфиопии) Теодрос начал форсированную модернизацию, покусившись на традиционные устои Абиссинии, настроив против себя многих племенных вождей и представителей духовенства. В конце концов, в страну пришли англичане, решив, что настало благоприятное время для завоевания страны. В единственном столкновении англичане одержали победу и взяли резиденцию Теодроса, сам же он застрелился, чтобы не попадать в плен. Но воспользоваться плодами победы англичане не смогли – британский парламент отказался финансировать войну, а серия народно-освободительных восстаний ещё больше укрепила англичан во мнении о бесперспективности дальнейшего пребывания в Абиссинии. Так самая могучая колониальная империя ушла ни с чем.
Надо сказать, англичане были не единственными, кто пытался покорить Эфиопию силой – прежде в страну дважды вторгались египетские войска, но оба раза потерпели неудачу в битвах при Гундэте и при Гуре.
Когда умер негус Йоханныс, к власти пришёл Сахле Мириам, провозгласивший себя императором Менеликом II. Надо сказать, он не обошёлся без иностранной помощи – поддержку на всех уровнях ему оказывали итальянцы, успевшие обзавестись колониальными владениями в Эритрее и Сомали. Почти всегда итальянцы подминали африканские земли под себя бескровно путём подкупа племенных вождей. Пёстрая по этническому составу Абиссиния была лакомым кусочком для Италии, но до поры они старались избегать резких движений. От итальянцев войско Менелика получило немалую долю вооружений, пусть и не новых, но значительно превосходящих старые фитильные ружья. Более того, между Италией и Абиссинией был заключён Уччальский мирный договор, и здесь итальянцы решили схитрить. В амхарском варианте было прописано, что «Его Величество негус нэгэсти (царь царей) может прибегать к помощи Италии для разрешения своих внутри и внешнеполитических проблем». В итальянском же варианте было прописано другое: что Его Величество «согласен» принимать помощь Италии.
Разумеется, «помощь» эта состояла совсем не в том, что подразумевает любой военно-политический союз: итальянцы захватили побережье Красного моря и время от времени вторгались в Абиссинию с переменным успехом ведя бои с регулярными войсками и местными ополченцами. Мало того, итальянцы снабдили оружием и деньгами лидеров тиграйских сепаратистов, рассчитывая ослабить Абиссинию изнутри. Менелик оказался меж двух огней.
Тем не менее, он продолжал курс на модернизацию. Так в Эфиопии появились первые типографии, школы, телеграф, почтовая служба и даже телефонная связь. ТО есть, страна взяла курс на преодоление технологической отсталости от ведущих мировых держав.
Итальянцы продолжали ограниченно вмешиваться в дела Абиссинии, однако вскоре их планам помешала Россия. Путешествие Виктора Машкова в Африку в итоге обернулось дипломатическим триумфом. Негус начал развивать торговые связи с Россией, и даже получил военных советников из числа кубанских казаков под предводительством есаула Николая Леонтьева.
Выждав удобный момент, негус денонсировал Уччальский договор в 1893 году. А в 1894 принудил к капитуляции тиграев. Лидер сепаратистов, рас Менгеша, явился в Аддис-Абебу с камнем на шее в знак покорности своему императору. Итальянцы поняли, что Абиссиния уплывает у них из рук и начали готовиться к войне. В самой Италии в то время бушевал кризис, и война была также удобным способом решить его: за счёт разграбления Эфиопии пополнить казну и отвлечь население от насущных социальных проблем.
Однако здесь самонадеянность правительства Италии сыграло с ним злую шутку – теми силами, которыми итальянцы располагали, захватить и удержать столь огромную территорию было проблематично. Однако уже в 1895 году итальянцы начали наступление.
Надо сказать, Эфиопия была не одна – ей активно помогли русские и французы. Россия стремилась защитить своего союзника, французы же, зная, что Великобритания поддерживает Италию, не упустили возможности вставить палки в колёса своим давним соперникам.
Таким образом, абиссинская армия уже была гораздо лучше оснащена и обучена. Это помогло абиссинца успешно отразить несколько итальянских атак и нанести им поражение в битве при Амба-Алаги. А вскоре произошло генеральное сражение, решившее исход всей кампании.
Битва при Адуа
1 марта 1896 года весь мир облетела сенсационная новость – современная европейская армия потерпела сокрушительное поражение от отсталой африканской страны. Впоследствии итальянские источники начнут писать, что противостояли силам Оресте Боротьери, командовавшего двадцатитысячным корпусом, не менее ста тысяч солдат и ополченцев. Однако эта версия не выдерживает никакой критики: итальянцы прекрасно знали, что противостоять им будут не дикари с копьями и луками. Огнестрельного оружия у абиссинцев хватало. С чисто военной точки зрения бросать в бой один корпус против стотысячного войска противника – самоубийство. Поэтому мы можем предположить, что абиссинцев было значительно меньше.
По части вооружения у обеих сторон был почти полный паритет: 56 итальянских против 42 абиссинских пушек. Винтовок у абиссинцев тоже хватало. Каждая из восьми провинций, снаряжая войско, выдала всё имеющееся огнестрельное оружие: Шоа – 25 тысяч винтовок, Бэгемдыр – 9 тысяч винтовок, Годжам – 8 тысяч винтовок, Харар – 15 тысяч винтовок, Тиграй – 6 тысяч винтовок, Волло – 6 тысяч винтовок, Семиен - 8 тысяч винтовок, Ласта – 6 тысяч винтовок. Среди всей номенклатуры вооружения были как устаревшие фитильные ружья, так и вполне современные винтовки, что позволило абиссинцам воевать против Италии как минимум, на равных.
Здесь же, при Адуа, абиссинцы решили рассечь и уничтожить все шесть колонн итальянской армии. Пользуясь знанием местности, абиссинцы провели несколько удачных атак, чем сперва рассекли колонны, затем по отдельности уничтожили.
При таком раскладе обладай абиссинцы действительно силами в сто тысяч штыков и сабель, не потребовалось бы 10 часов для разгрома третьей колонны и потери абиссинцев были бы кратно ниже. В общей сложности, абиссинцы потеряли от 4 до 10 тысяч солдат и ополченцев, итальянцы – от 5 до 11. То есть, потери убитыми примерно равны. Однако стоит учесть тот факт, что немалое количество итальянцев сдалось в плен. Таким образом, обескровленный корпус вынужден был отступить на территорию Эритреи. С той поры итальянцы были обречены. Оставалось либо уйти в глухую оборону в Эритрее и Сомали, либо ждать политического решения.
Однако и сам Менелик откровенно опасался прибытия подкреплений в Африку, поэтому медлить с заключением мирного договора не стал, удовлетворившись сравнительно щадящей контрибуцией и территориальными уступками со стороны Италии. Таким образом, Италия проиграла войну по причине не только нехватки сил и средств для разгрома Эфиопии и удержания территории, но и по причине незнания местности и недооценки противника. Также стоит учитывать гористый характер местности, где наступление осложняется естественными природными границами, цепляясь за которые, можно даже малыми силами держать долговременную оборону.
Это поражение было воспринято в Италии, как величайший национальный позор, а за итальянцами с тех пор закрепилась слава незадачливых вояк, которые могут проиграть кому угодно, даже заведомо более слабому противнику.
(с) Андрей Долохов
Понравилась статья? Тогда, чтобы поддержать нас, можете поставить лайк и подписаться на наш Дзен и алия Telegram: https://t.me/vestnikistorii
Мы будем очень признательны любой поддержке!