Глава вторая.
I.
Вот летний радостный рассвет,
В окно светлицы их явился,
И, пробудив весь Белый Свет,
И к ним сквозь занавес пробился.
Коснувшись озорным лучом,
Велит вставать. Всё ни по чём,
Приятелям - устали, спят;
Во сне тихонечко храпят.
Но солнца луч не отступает,
И, к ним добравшись напрямик,
Им в лица светит озорник;
Глаза открыть их заставляет,
При этом, как бы говоря,
Что заявился к ним не зря.
II.
Евсей, глаза открыв, зевает,
И, быстро окрестивши рот,
Друзей своих в бока толкает,
И говорит им, что встаёт.
Но те пока ещё лежат,
И сон прогнать свой не спешат.
"Ну, что же, други, как хотите...
Вы всё на свете так проспите."
Поднявшись молвит им Евсей,
Потягиваясь враз всем телом.
"А я займусь, пожалуй, делом,
И учиню добыче всей,
Коль я со сна и свеж, и бодр,
Строжайший, что ни есть, осмотр".
III.
Евсей на улице умылся;
Вернулся в дом, ведром гремя;
Он за ночь весь приободрился;
Дурные мысли прочь гоня,
О трупе думать не желал;
О нём совсем не вспоминал.
Ну, вышла давеча докука!
К чему то ворошить? Ох, скука!
Душа у парня не болела,
Ей надоело, уж, болеть -
О совершённом сожалеть.
Укоры все преодолела.
Душе, уж, совесть уступила.
Душа сама себя простила.
IV.
Тарелку с хлебом прихватив,
Который он нарезал прежде,
И в крынку свежий квас налив,
В помятой старенькой одежде,
Евсей с простой нехитрой снедью,
Да, с кружкою, блиставшей медью,
Вернулся в комнату к друзьям,
Ещё лежавшим по скамьям;
Налил себе немного квасу;
Горбушку хлеба надкусил;
Глотком-другим тот хлеб запил;
Жуя, промолвил тихо фразу:
"Ну, что ж пора. Чего, уж, ждать?!
Пора б в вещичках пошукать."
V.
Евсей, раскрыв сундук походный,
В нём долго роется, ворчит;
Ларец приметив новомодный,
Который в уголке торчит,
Достал, его открыть пытаясь,
Но безуспешно. Он, стараясь,
В руках его и так, и сяк,
ВертИт, но не любой босяк,
С ларцом способен совладать.
Евсей, уж, взмок и чертыхнулся,
И грубо пару раз ругнулся.
Как вскрыть? Не может угадать.
Ему он так и не поддался.
С секретом ларчик оказался.
VI.
Тимоша и Степан проснулись,
Сквозь сон услышав странный шум;
Между собой переглянулись,
Но не пришло и им на ум,
Когда Евсей их попросил,
Уж, выбившись совсем из сил,
Как ларчик можно было б вскрыть.
Да, что ж внутри там может быть?
Терзал их всех троих вопрос.
Что за сокровище таится,
В том ларчике, коль так хранится,
От посторонних глаз оно? Всерьёз,
Заботило их это,
Но не было, увы, ответа.
VII.
Старанье было их пустое,
Хотя для них похуже пытки.
Такое, право, не простое...
Оставив тщетные попытки,
Друзья забросили ларец,
И принялися наконец,
Добычу всю перебирать,
Чтоб деньги средь вещей сыскать.
Труды их славно увенчались,
Когда повсюду, где могли,
Из мягкой кожи кошели,
С деньгами часто попадались.
Когда рубли считать пришлось,
То больше тыщи набралось.
VIII.
Таких деньжищ для них от веку,
Не приходилось созерцать;
А, уж, не то чтоб человеку,
Хотя б раз в жизни в руки взять.
Однако, вот что было странно:
Богатство было то желанно!
Оно конечно! Тем же паче,
Могло ли разве быть иначе?!
Но ларчик с каверзным секретом,
Забрал покой, и кутерьмы,
Добавив в скудные умы,
Их всех троих, увы, ответом,
Не радовал. Явив ехидство,
Лишь разжигал в них любопытство.
IX.
Поставив ларчик пред собою;
Приняв при этом умный вид;
В глазах с смиренною мольбою;
Надеясь, случай подсобит,
И натолкнёт на мысль чуток,
Сидели все втроём в рядок,
Руками щёки подпирая,
Что дальше предпринять, не зная.
Степан, по-новой ларчик взяв,
Поохал, повздыхал немного;
Не раз припомнив всуе Бога,
Назад поставил, осерчав.
Тимоша было потянулся,
Но быстро тут же отмахнулся.
X.
Затем под вздохи кодлы всей,
В уныньи находясь безмолвном,
Взял в руки тот ларец Евсей,
И с сердцем, ожиданий полном,
Он точно также, как Степан,
Вертел вещицу, как профан,
В руках своих, открыть пытаясь;
Как Стёпка, также чертыхаясь,
Пока наивный Тимофей,
Устав от умственной работы,
Его сводившей до зевоты,
Жалеючи своих друзей,
Предложил, чтоб ларец открыть,
Топорик острый применить.
XI.
"Ну, нет! Ну, что ты! Как же можно?!"
Вмиг воспротивился Евсей.
"Да, мы легонько, осторожно..."
Во всю старался Тимофей,
Друзей пытаясь убедить,
Что ларчик проще разрубить.
"Нет. Лучше ларчик пощадим.
Вдруг то, что в нём мы повредим!
Вдруг что-то ценное хранится,
Внутри него?! А ты - рубить!
Я не смогу себя простить,
И, не смогу угомониться,
Когда ту ценность (предположим),
Одним ударом уничтожим."
XII.
И снова с видом удручённым,
Все трое не сводили глаз,
Покуда делом обречённым,
(Как им казалось) третий час,
Евсей настырно занимался,
И с увлечением старался,
Секрет вещицы разгадать.
Но был он вынужден страдать,
Свою беспомощность кляня,
Опять ларец в руках вращая;
То так, то сяк перемещая,
И мастера во всём виня,
Который сделал сей предмет -
Источник всех их ныне бед.
XIII.
По новой оглядев находку,
Евсей заметил с боку грязь;
Взяв тут же старую бархотку,
(Чего не делал отродясь),
Решил он ларчик протереть,
Но лишь едва успел задеть,
За ромбик ровный на торце,
Как что-то щёлкнуло в ларце;
Мгновенно крышка приоткрылась.
Евсей волнение унял;
Ту крышку пальцем приподнял.
Внутри там грамота хранилась,
На коей можно различать,
Текст и имперскую печать.
XIV.
Из троицы шальных друзей,
Всем чем угодно промышлявшим,
Пожалуй, только лишь Евсей,
Единственным был, буквы знавшим.
Слегка ладошкой пыль смахнув;
Бумагу свитка развернув,
Он углубился с ходу в чтенье,
Пытаясь осознать значенье,
Того, что по слогам читал,
Водя по строчкам пальцем робко,
И под вспотевшим пальцем тропку,
Меж строчек ровных оставлял.
Ведь это же сплошная мука!...
Да-а, чтенье - сложная наука!
XV.
Но текст осилив наконец;
Пот с рук вспотевших вытирая,
Положил грамоту в ларец,
Как с нею поступить не зная.
Совета у друзей спросил...
А текст сей грамоты гласил,
О том, что высшим дозволеньем,
Её Величества решеньем,
Отныне велено Аляску,
Землёй российскою считать;
Губернией в дальнейшем звать;
Указу дать сему огласку,
Чтоб англичанин и гишпанец,
И коренной американец,