тишина звенит монотонно,
многотонной плитой прижимая,
одиночество брезжит истомой,
я под нею в себе отдыхаю.
Каждый день меня кормят смертью,
под предлогом, чтоб вечно жил,
превратился в раба под плетью,
белый свет мне уже не мил.
тишина звенит монотонно,
многотонной плитой прижимая,
одиночество брезжит истомой,
я под нею в себе отдыхаю.
Каждый день меня кормят смертью,
под предлогом, чтоб вечно жил,
превратился в раба под плетью,
белый свет мне уже не мил.