Чехова, как ни крути, нельзя сравнить ни с одним из писателей за всю историю литературы. Его и не нужно сравнивать. Можно восторгаться мастерами короткой прозы Мопассаном, О.Генри, Акутагавой. Они безусловно хороши, и мы их вполне понимаем, хоть никогда не жили в их временах и в их странах. Но мы и не жили в стране времени Чехова. Получается он от нас одинаково далёк, как скажем и О.Генри. Разве что язык, на котором писал Чехов, нам родной. Но и язык сейчас изменился. Так как изъяснялся Чехов, сейчас никто не говорит. Ну или почти никто. К чему это я? Сам не знаю. А вот наверное к чему! Хочется воскликнуть: "Что бы там ни было, но лучше, понятнее, смешнее, грустнее Антон Палыча нет никого на всём белом свете!" В девяностые годы я трудился на огромном полиграфическом предприятии, которое сперва именовалось издательством "Горьковская правда", потом "Нижполиграф". Оголтелый капитализм уничтожил эту книгопечатную фабрику. Его больше не существует, но не в этом суть. Там в библиотеке было это собрание сочинений и писем Чехова. Издания года, по-моему, 1946-го. Я брал там том за томом и прочёл всё! Не буду расхваливать рассказы и пьесы Чехова - это излишне, но хочется сказать про письма. Это отдельная грань его личности и творчества. Я читал их с не меньшим восторгом, чем его художественные произведения. Читая их, ты погружаешся в его жизнь, можно сказать, проживаешь её вместе с ним. Такой юмор, сарказм, ирония, мудрость и в то же время озорство, и даже слегка "хулиганство". Его письма - это даже не продолжение его рассказов, это с ними единое целое. Я с тех пор, всем кто к Чехову пристрастен, настоятельно и восторженно их рекомендую. У меня такое тёплое воспоминание к этому двадцатитомнику, что мне спустя какое-то время захотелось завести себе такой же. Я скитался по белому свету в поисках, но он мне никак целиком не попадался - то не хватало какого-то тома, то ещё какая-нибудь заковыка. Я купил восьмитомник, но без писем. Жаль конечно. Перечитал его дважды. Иногда беру с полки любой том, открываю на любой странице и пропадаю. А про тот двадцатитомник всё же помню. Может когда-нибудь и отыщу место для него на своих книжных полках...