Оборона Азовского моря от вторжения противника была для России весьма важна как по причине громадных запасов хлеба в портах, так и потому, что по морю шло сообщения Крымской армии с внутренней Россией для защиты доступа в Керченский пролив у Еникале стояла эскадра из трех пароходов и 11 судов с 62 орудиями. В связи со слабостью этой эскадры для усиления обороны пролива: началом войны кроме береговой артиллерии на акватории были установлены боновые заграждения из бревен и железных цепей, затоплены якоря и 53 судна-брандера.
Весной 1855 г. впереди этих заграждений были выставлены подводные мины двух видов.
Азовское — самое мелкое море на Земле (средняя глубина 7 м. наибольшая — 15 м). Длина пролива составляет 41 км. Ширина 4 — 45 км, глубина судоходной части 5 — 17 м. Поэтому в «глубоких» мостах были поставлены ударные якорные мины с углублением 2 метра. а в мешок - донные гальванические мины (фугасы), подрываемые по проводам с берега. По 40 мин в шахматном порядке заграждения были установлены у Павловского мыса (гальванические мины) и у Еникале, а так же 20 мин для защиты Керченского рейда между Ак-Буруном и Новым Карантином.
12 мая 1855 г. союзный флот из 9 линейных кораблей и 48 других, большей частью паровых (всего более 80 боевых и транспортных судов) подошел к селениям Амбелаки и Камыш-Бурун, Командующий войсками на Керченском полуострове барон Ф.П. Врангель посчитал подчиненные ему силы недостаточными для отражения неприятеля и приказал суда увести в Азовское море, керченскому отряду отступить, а Павловскую береговую батарею уничтожить вместе с минной станцией. После этого английские корабли беспрепятственно форсировали русские оборонные заграждения у Керчи.
Ударные мины по каким-то причинам не сработали, а гальванические были, естественно, небоеспособны после уничтожения Павловской батареи.
Как уже отмечалось, высадив десант в 16 тысяч человек, союзники захватили в Керченском порту большие запасы угля и подвергли ожесточенному обстрелу незащищенные города на побережье Азовского моря.
Оборона Керченского пролива минами в 1855 г. не удалась. Виной тому, скорее всего, не действия саперов и низкая надежность подводных мин.
А.Г. Боярский Морские минные заграждения до 1877 года.
Почему так получилось?
Опять цитата.
"Недостаток средств не позволил Хомутову организовать масштабные работы по обороне Керченского пролива. Все предпринятые в 1854-55 годах оборонительные мероприятия были нацелены на то, чтобы укрепить Керчь со стороны моря, сделать ее недоступной для высадки десанта. С этой целью в 1854-55 годах вдоль береговой линии выросли наспех сооруженные батареи: Приморская – на Павловском мысе, Николаевская – на мысе Ак-Бурун, городская - в центре Керчи, Георгиевская – в районе Нового Карантина, Успенская – в Еникале. Их установленных к маю 1855 года на батареях 54 орудий большая часть находилась на Павловской (20 орудий) и Приморской (15). Это не было случайностью. Генерал-адъютант Хомутов справедливо полагал, что при слабости сил, разумнее всего сосредоточить их там, где противник может нанести главный удар. Таким местом, конечно же, была та часть пролива, что примыкала к Черному морю. Именно на этом участке, в самом узком месте и сконцентрировал проводимые мероприятия Хомутов.
Для того, чтобы сделать эту часть труднопроходимой для плоскодонных неприятельских пароходов, Хомутов в марте 1854 г. предложил затопить напротив Павловской батареи суда. После высочайшего одобрения проекта, специально созданный комитет во главе с керченским градоначальником Антоновичем занялся поиском и покупкой судов. На заграждение Керченского пролива в районе Павловской батареи и Еникальской крепости казною ассигновывалось 75 тыс. рублей серебром. Жители Таганрога, Ростова, Нахичевани и Мариуполя пожертвовали на эти же цели 27,427 рублей серебром.
К лету 1854 года для затопления в Керченском проливе было закуплено 35 старых купеческих судов: «Преображение», «Телемак», «Дмитрий», «Калитари», «Сатир» и другие. Общая высота закупленных судов составляла от 23 до 7 футов. При том, однако, что максимальная глубина фарватера в районе Павловской батареи доходила до 24 футов, а только 12 судов из 35 имели высоту от 15 до 23 футов, такая преграда была явно недостаточною. Для увеличения высоты некоторых судов к их бортам добавлялись «наделки».
Летом 1854 года наполненные камнем отслужившие свой срок суда были затоплены у Павловской батареи. Тогда же завершились работы по устройству дополнительной преграды – бона, заграждение, на которое пошла часть такелажа транспортных судов, бревна, другие материалы. Однако вскоре сильный северо-восточный ветер разорвал бон и отнес его на значительное расстояние. В марте 1855 года, как следует из сообщения генерал-лейтенанта Врангеля, преемника Хомутова, остатки бона лежали на берегу и водрузить его на место не было никакой возможности.
В 1854 году после окончания работ по заграждению пролива из-за холодов, генерал-адъютант Хомутов командировал в Санкт-Петербург поручика Кавказского саперного батальона фон Крита с целью приобретения «гальванических принадлежностей» для устройства в проливе мин и фугасов. По первоначальному плану намечалось установить в проливе 100 мин. К апрелю 1855 г. в фарватер в районе Павловской батареи были погружены 25 мин, еще 50 – готовы к тому. Для остальных мин не хватало смолы.
Недостаток средств не позволил провести масштабные работы другом узком месте пролива – у крепости Еникале. «Для приведения крепости в оборонительное положение, - как сказано в одном из рапортов генерал-адъютанта Хомутова, - потребно на одне земляные работы до 60 тыс. рабочих из войск, на наемные и плотничные работы, а также на приобретение материалов, инструментов и проч... до 15 тыс. руб. серебром, сверх того для надлежащего вооружения необходимо было сверх имевшихся на Приморском (один из фасов крепости) вооружении еще до 38 орудий и к ним гарнизон до 2000 чел. (полагая в т. ч. и артиллеристов)."
Ну и из сообщения И. И. Воронова по сдаче Керчи:
В апреле 1855 г., вскоре после Пасхи, в море перед керченскими батареями появились три французских легких парохода, которые, сделав в течение одного дня промеры, к вечеру скрылись за горизонтом. Через два дня, рано утром, в гарнизоне защитников батарей забили тревогу, так как заметили облака дыма, видневшиеся возле Таклинского маяка, расположенного на возвышенном берегу Черного моря, в расстоянии 20 миль от прибрежья наших батарей. День был ясный, солнечный, так что любопытная публика отчетливо видела, как вражеский флот приближался к батареям, и суда его, становясь на якорь, образовали собою полукруг, обнаживший собою береговую оборону. Не прошло и часу, как неприятельские суда открыли огонь по батареям, и в начале еще не пристрелявшись, многие снаряды давали перелет через укрепления, ложась в тылу их — на высотах, где собиралась любопытная публика. Особенно грозными оказались для публики две французские паровые лодки, которые быстро выскочили из неприятельской боевой линии, и, приближаясь к батареям, на ходу открыли огонь из ланкастерских орудий. Наша артиллерия, хотя и усердно отвечала своими орудиями, но снаряды на значительное расстояние не долетали до неприятельских судов, а те две канонерки, которые приближались к батареям, обсыпались нашими снарядами, но неуспешно, так как последние ложились вокруг лодок, не нанося им вреда.
Обстреливание батарей орудиями неприятельского флота продолжались два дня, в течение которых по батареям был нанесен большой вред и немало подбито орудий; в то же время противник успел разрушить бон, заграждавший собою проход из Черного моря в Керченскую бухту. Одновременно с бомбардированием батарей неприятель начал делать высадку десанта на берегу Камыш-Бурунской бухты, лежащей в четырех верстах к западу от наших укреплений, с тем, чтобы обойти город и крепость и тем облегчить взятие их. Такое намерение неприятеля побудило командующего нашим гарнизоном генерала Врангеля к поспешному отступлению из Керчи по дороге к Феодосии; гарнизон же наш состоял из 4-х батальонов пехоты, 2-х казачьих полков с конною батареею, артиллерийской прислуги при орудиях батарей. За Врангелем потянулось все начальство укреплений, так что неприятелю представлялась возможность овладеть нашими батареями со стороны моря, но он еще не знал об отступлении гарнизона и потому не мог на это решиться. Врангель же, отойдя от Керчи на 15 верст, о чем татары давали знать неприятелю, который вследствие этого два раза подвергнул город бомбардированию со своих судов, проникших в Керченскую бухту. Что касается керченских горожан, то они, натерпевшись страху в первый день открытия неприятельского огня и видя суету и растерянность Врангеля, пришли к сознанию своей беззащитности и возможности потерять движимое имущество; поэтому, не заботясь о домах, кто таковыми владел, — начали спешно собирать свой скарб, часть которого замуровали в подвалах, а что можно захватывали с собою, чтобы по возможности поспешно бежать (бегство было затруднено отсутствием фургонов и подвод). По оставлении Керчи нашими войсками и жителями, неприятель двинул в нее свой десант, который состоял из французов, англичан и турок; вместе с этим появились в водах Керченской бухты его паровые суда, которые несколько опередили занятие города своими войсками и начали бомбардировку прибрежных городских зданий, большей частью хлебных магазинов, которые были ими сильно повреждены, или сожжены, так что хранившееся в них зерно попорчено, а вдобавок к этому, неприятель, заняв город, портил хлебные склады поливкой товара известью.
