1904 года рождения (Муж – Александр Степанович) – 6 детей (Зоя. Анна, Валентина, Николай, Клавдия, Галина)
Из воспоминаний дочери Иониной З.А, 1925 года рождения, труженицы тыла: «Мой отец, Вихорев Александр Степанович, долговский, а мама – Екатерина Исаковна, родом из д. Сорокино. В нашей семье было шесть детей, я – самая старшая. Жили мы по ул. Западная. Маму в краю звали Сашиха, так как у брата отца жену тоже звали Катя. Вот и были они Сашиха и Илюшиха. Отец с матерью в колхозе ходили за скотом. А потом – война. Отцу сразу же вручили повестку и многим мужчинам тоже. А в колхозе ещё посевная была незакончена. Так они ночью перед отправкой ещё досевали поля.
Ох, и попласталась мамонька над отцом! Да и как иначе: ведь нас шестеро, я только постарше, остальные – мелочь одна. Мы провожали отца до Кургана. Ушёл на войну отец и как в воду канул: ни письма, ни грамотки. А в 1943-м прибыл с фронта весь контуженный и израненный Степан Савин. Он пришёл к нам и рассказал маме, как ехали они в воинском эшелоне, налетели немецкие самолёты и разбомбили весь эшелон. Много наших мужиков погибло, в том числе и наш отец… Думали мы, что сердце у мамоньки зайдётся, еле откачали её. А потом собрала она у нас баб, чьи мужики воюют, созвала Степана и говорит: «Давай, Степан, рассказывай. Как там нашим мужикам на войне приходится?» Рассказывает Степан обо всех ужасах, что видел сам, и не поверите, слезы у него из глаз катятся, катятся… А уж что про женщин говорить, если солдат слёз удержать не может…
Вот и остались мы одни у мамоньки. Шесть нас! Чем кормить, во что одевать, ой, лихо! Некоторые в таких случаях детей в детдом отдавали, а мама – нет, никого не отдала и замуж потом не вышла, одна век вековала. Как выжили мы в войну, не знаю: берёзку заметали, да мололи потом; сорочьи корешки копали. Если повезёт, то мама пригоршню зерна сумеет припрятать, а дома похлёбку нам сварит. А ещё в соседях у нас старик Огарков жил. Не на что ему было жить, а мастер был отменный. Говорит: - Ну что, бабы, будем вместе выживать. Смастерил он меленку-крупорушку и мы всей улицей пользовались, и старику по щепоточке-горсточке давали смолотого зерна или семян. Коровка у нас была. Молока, правда, давала мало. Да и откуда молоку быть? Мамонька на ней и пахала в колхозе, и дрова с сеном домой возила. Выживали тогда все, как могли. Зерно в колхозе тишком брали. И мама брала. Сшила из портянок двое штанов, верхние стёганые. И насыпала в них горсти по две зерна: хлеба не давали совсем, а дети каждый день есть просят. А я наравне с мамой с начала войны работала. В 1941 году села на прицеп, в 1942-м – на трактор. Одёжи не было, и мамонька сшила мне штаны из портянок. Одела их на меня, посмотрела, вздохнула и говорит: «Ну что ж, всё не без штанов. Будешь забираться на трактор, так хоть задом не светить»…
Потом война кончилась. Мы выросли. А мамонька подорвала здоровье в войну и в 1970 году в 66 лет умерла».