Навигация восемьдесят седьмого года, на реке Яна Ленского объединенного речного пароходства (ЛОРП) выдалась довольно сложной. Дело в том, что в данное пароходство входило на тот период четыре водные артерии Советского союза, - четыре судоходные реки: Лена, Яна, Индигирка, Колыма. Владимир Туриянский написал песню про эти удивительные реки Восточной Якутии:
Чуть греет летом, а зимой не светит,
В июле снег, а в августе – зима,
Здесь десять Франций лягут на планшете,
Яна, Индигирка, Колыма.
Кругом одни спортсмены и начсмены,
Не пить нельзя, а то сойдешь с ума,
Сюда доходят долго перемены –
Яна, Индигирка, Колыма.
Вчера указ по радио читали
о сокращенье водки и вина,
А мы пошли и десять литров взяли –
Яна, Индигирка, Колыма.
И так всегда, зимою или летом,
Блестит ли солнце, греет ли луна,
Природа здесь давно уже с приветом –
Яна, Индигирка, Колыма.
О чем шумите вы, народные витии,
И топите свою печаль в вине,
Вы побывайте в Восточной Якутии,
На Яне, Индигирке, Колыме.
Выполняя роль водного пути, они щедро подставляют свои водные плечи для «зимнего» завоза продуктов, топлива, материалов, комбикормов и многого, многого другого товара для нужд народа Якутии. Создавая тем самым возможность сытой, обеспеченной жизни в период долгой и суровой Якутской зимы. В предыдущую навигацию, годом раньше, в город Нижнеянск, где располагалось речное управление, собралось много желающих Советского союза потрудиться на зимнем завозе. Тем самым лишив себя возможности приработка, это например когда двое мотористов на теплоходе исполняют обязанности третьего, - отсутствующего, и делят между собой его ставку. В наш, восемьдесят седьмой год приехало к началу навигации гораздо меньше желающих, предыдущий год внес коррективы, народ рванул на другие реки Сибири, это и вызвало дефицит таких профессий как рулевой – моторист. В те майские дни в городе славных корабелов стоял теплый день и наша группа, Николаевского кораблестроительного института имени Степана Осиповича Макарова, окончивших четвертый курс, ожидала вылета, млела на солнышке, напитывая организмы витамином Д. Вылетели из Николаева, двенадцатого мая в направлении Москвы. У каждого из нас было удостоверение рулевого-моториста, которые получили по результатам окончания курсов при нашем институте.
Прибыв в Москву, мы сразу почувствовали разницу в погоде, полезли в рюкзаки за джемперами и куртками. Переезд из одного аэропорта в другой через всю столицу, регистрация, посадка в самолет и шесть часов лета до города Якутска. Кто спал, кто читал, кто-то просто смотрел в иллюминатор. Время в пути прошло достаточно быстро, шасси коснулись посадочной полосы неизвестного и далекого тогда для нас Якутска. Разница в погоде была гораздо резче, стоял мороз, минус двадцать пять градусов, мы опять полезли в свои рюкзаки, доставая теплые вещи, рукавицы, перчатки, шапки, носки и обувь. Очень запомнился аэропорт города. На первом этаже все было связано с регистрацией, багажом и посадкой. На втором этаже небольшой зал ожидания и буфет, примерно, как в фильме «Мимино». Высокие столики, без кресел и стульев. Под одним из столов лежал человек в луже своей мочи и спал. Вокзальный туалет располагался вне здания аэропорта. Нужно было выйти и пройти по улице к деревянному сараю, но войти внутрь не было возможности, поскольку из распахнутых дверей на улицу выставлялась гора желто-коричневого цвета, состоящая из человеческих отходов. Мы с группой двинулись в сторону Якутского речного училища, где нам предстояло провести пару суток, ожидая самолета до Нижнеянска. По дороге рассматривая столицу Якутии, внимание привлекали дома, что стояли на бетонных сваях, а панели домов были какие-то обшарпанные. Общежитие речного училища выглядело прилично, мы разбрелись по комнатам, определяя кровати на ближайшие дни. Была только одна проблема, не работала канализация. В туалете что-то замерзло, все ожидали сантехника.
Время в новом для всех нас городе пролетело достаточно быстро, студент уникальное существо, оно всегда хочет спать и есть. С едой проблем не было, рюкзаки мамы и жены, у кого они уже были, постарались набить разной снедью. У ребят живших на материке в студенческом общежитии, было взято с собой три основных продукта: сырокопченая колбаса пара-тройка батонов, связка чеснока и конечно пару бутылок водки. Нас еще в институте старшекурсники предупредили, чеснок взять обязательно, с витаминами на Севере напряг, водка же для местного населения. У которого при удачном стечении обстоятельств можно выменять шкурки песцов и другую пушнину.
Загрузились в АН 24, который всего через два часа лета. приземлит нас на отсыпанную речной галькой взлётную полосу поселка – порта Нижнеянск. Тот встретил нас ярким солнцем, искрящимся белым-белым снегом и конечно же морозом, минус тридцать по Цельсию. Солнце и снег слепили глаза, без темных очков было трудно смотреть, а морозный воздух щекотал ноздри обжигал горло, не давая глубоко вдохнуть, ресницы и прочая растительность на лице покрылись инеем, веселя нас небывалым видом. Местный аэропорт располагался на противоположном берегу реки Яна, предстояло пеше через реку направиться в управление Нижнеянским портом.
Нижнеянск это поселок городского типа, расположенный за Северным полярным кругом, в дельте реки Яны, в восемнадцати километрах от залива моря Лаптевых. Когда-то, в далеком тысяча девятьсот тридцать шестом году на этом месте стояло поселение – перевалочный пункт для грузов, завозимых в Якутию по Северному морскому пути. В пятьдесят четвертом году было начато строительство речного порта. Этот поселок занимался товарно-материальным обеспечением двух районов Якутии, - Усть-Янского и Верхоянского. На зиму в поселке оставалось проживать девять сотен жителей, а в период навигации собиралось до десяти тысяч. У оставшихся на зимний период в «караван», основной задачей было содержание и сохранение флота, а также поселка, в суровых условиях заполярья. После осенней непогоды, сообщение с материком начиналось только при устойчивом наступлении зимы. Часто случались такие моменты, когда аэропорт не мог принять воздушный борт по причине того, что начиналась моряна, - сильный нагонный ветер, гнавший морскую воду с моря в верховья, вода заливала взлетную полосу, иногда выгоняя на нее плавсредства. Зимующие запасали продукты, коробками, ящиками, мешками. Новых поступлений не будет до следующей навигации.
Через иллюминатор самолета было невозможно рассмотреть очертание и границы Яны. Белоснежное покрывало сгладило укрыло от человеческого глаза все очертания и границы берега. Мощно дымили трубы местной котельной, просматривались улочки и строения поселка – труженика. Надо отметить, что протяженность поселковой, автомобильной дороги составляла всего один километр.
По реке была проложена технологическая дорога, стояли вмороженные опоры линий электропередач, и эта инфраструктура давала возможность подвоза материалов к судам и питания их электроэнергией. Теплоходы были речными – плоскодонными, корпус располагался в ледяной чаше и лед мог причинить проблемы только винтам и рулям. Для исключения таких нюансов, существовала команды выкайловщиков. На их крепкие плечи возлагалась обязанность всю зиму очищать от льда рули и винты судов, стоящих в отстое. Бензопилами выпиливались кубики льда и складывались рядом с кормой теплохода. Рабочие, возвращаясь после трудового дня брали с собой эти кубики, давали им растаять дома на батарее отопления, получали пресную воду, для приготовления пищи. Системой водоснабжения всю зиму подавалась потребителям соленая вода, вся пресная вымерзала, превращаясь в лед. Соленой чистили зубы, умывались, брились. Пресная вода начиналась только после ледохода.
Река Яна в переводе с Якутского, - змея, очевидно из-за того, что при пересечении оконечности хребта Кулар долина реки сужается и Яна протекает по Яно-Индигирской низменности в очень извилистом русле. Протяженность реки восемь сот семьдесят два километра, она берет свое начало с Верхоянского хребта и впадает в залив моря Лаптевых. Протекает река среди бескрайней тундры и тайги, среди заболоченных мест и горных массивов, река встречает на своем пути все виды рельефа. Лед встает в конце сентября, а сходит во второй половине июня, во время нашей практики ледоход начался двадцатого числа.
В управление порта прошло распределение нашей команды по теплоходам и размещение на постой в здание старой столовой, которое было переоборудовано под общежитие. В большом зале стояли кровати, оставив места для прикроватных тумбочек и проходов. Общежитие было очень теплым, трубы отопления были горячими, котельная работала на совесть. Туалет располагался на улице, очко свободного падения возвышалось над коробом для сбора нечистот, мерзлота не позволяла вырыть яму. Строение напоминала ракету на старте, и создавало тягу в очке как в аэродинамической трубе, значительно ускоряя процесс нашего очищения. Надо сказать, что все теплотрассы в поселке проходили по поверхности земли, в деревянных утепленных коробах, по которым жильцы передвигались от одного здания к другому словно по тротуарам.
Продолжение уже готово....