В 1939 году основным жанром, интересующего нас направления искусства, остается научно-фантастический очерк, но и романы продолжают появляться в печати. И какие романы!
ГЕНЕРАТОР ЧУДЕС
Автор этого, весьма популярного в советские годы, научно-фантастического романа Юрий Александрович Долгушин родился в 1896 году. В 1915 поступил в Московское Высшее Техническое Училище, но уже вовсю шла Мировая война и будущего писателя призвали в армию, направив в запасной полк в школу прапорщиков. После Октябрьской революции работал техником-геодезистом в родном Закавказье. В 1921 году вернулся в Москву и продолжил образование. В те же годы начал писать, будучи членом редколлегии журнала «Знания — сила», опубликовал в нем несколько своих научно-фантастических произведений. В тридцатые году участвовал в создании первого советского телевизора. С начала Великой Отечественной в народном ополчении. Был ранен и уволен в запас в 1943 году. Работал в оборонном НИИ. После войны продолжал заниматься литературным творчеством. Скончался писатель в 1989 году.
Первый вариант романа «Генератор чудес» был опубликован в журнале «Техника молодежи». Автор подробно показывает путь ученых к созданию прибора регуляции жизненных процессов в организме. Казалось бы фантастика сугубо производственная, но Долгушин сумел превратить ее в увлекательное повествование, похожее на сказку. В предисловии к переработанному изданию 1959 года, Иван Антонович Ефремов дал этому произведению такую оценку: «В целом роман Ю. Долгушина вполне отвечает задаче советского научно-фантастического произведения — с мужественной и светлой мечтой устремляться по неизвестным тропам в будущее, еще не освещенное точным знанием.»
«Утро десятого дня занималось мутной полосой туч на востоке. Серый рассвет подходил медленно и поздно. Барометр падал.
Ридан отправил Наташу спать и остался один с Анной. Сегодня ночью в ее организме происходил какой-то бурный процесс возбуждения. Одиночные вздрагивания, подергивания отдельных мышц стали вдруг более интенсивными и охватили почти все тело. Мускулы как бы трепетали от желания свободно двигаться. Это продолжалось полтора часа. Потом сразу прекратилось всякое движение. И опять Анна лежала в неподвижном, глубоком сне, казалось, более глубоком, чем раньше…
Ридан сидел около нее и старался понять, что произошло. Был ли пройден какой-то этап на пути к восстановлению деятельности мозга или, наоборот, вспышка возбуждения подобного агонии, — и путь назад, к смерти…
К десяти часам утра тучи простерлись над столицей, сверкнули первые стрелы молний, в саду зашумели истомленные пылью деревья, приветствуя желанную грозу. Хлынул ливень, наполненный блеском, громом и ветром.
Хмурый, обросший, Ридан вдруг оторвался от тревожных мыслей, выпрямился, подошел к окну и настежь распахнул его. Острый аромат грозы ворвался в операционную.
С сухим треском грянул тяжелый громовой залп, и золотом осветилась струистая завеса дождя.
Ридан снова подошел к Анне.
Он увидел… Может быть, это опять показалось ему: в последнее время утомленные глаза так часто его обманывали… Нет, он увидел, он услышал глубокий вздох, впервые нарушивший слишком правильный ритм слишком спокойного дыхания. Потом дрогнули губы, слегка раскрылись…»
ПОД НЕБОМ АРКТИКИ
Журнал «В бой за технику» публикует новый роман Александра Беляева «Под небом Арктики» с иллюстрациями знаменитого художника Георгия Фитингофа. Это произведение тоже можно отнести к жанру производственной фантастики. Сюжет строится вокруг путешествия американского рабочего Джима Джолли в Советскую Арктику. Американец становится свидетелем и участником грандиозного рейса «Тайги» — своего рода «сухопутного ледокола»:
«Перед нашей страной стояла грандиозная задача: — рассказывает один из создателей «Тайги», —до конца открыть Сибирь с ее неисчерпаемыми источниками энергии и природных богатств. Север непроходим. Моря забаррикадированы льдами. Арктика отрезана необозримыми пространствами тундры, тайги, лесов, столь же непроходимых, как льды полярных морей. Льды уже пробиты нашими ледоколами. А леса оставались непроходимыми, потому что у нас не было лесного "ледокола". Настала пора приняться и за леса. На необозримые "вольные" пространства была наложена сетка квадратов — сначала только на карте, и каждый квадрат — каждый километр в этом квадрате — должен был подвергнуться тщательному обследованию: геологическому, геохимическому, ботаническому, гидрологическому. Разве эту задачу можно быстро разрешить лошадиной тягой и пешим хождением? Вопрос о средствах передвижения в тайге требовал быстрейшего разрешения. Воздушное сообщение хорошо как средство быстрой связи, но для изыскательских партий, нагруженных всякими инструментами, припасами, образцами руд и прочим, нужно было что-то иное. Необходимо было построить корабль-вездеход, который мог бы легко преодолевать бездорожье, вмещать в себя всю изыскательскую партию, инструменты, запасы продовольствия на долгие месяцы. Корабль, который был бы и "вагоном", и "домом", и походной лабораторией, весьма прилично оборудованной. И я несколько лет думал о конструкции такого вездехода. Потом мы стали работать изобретательской бригадой на Челябинском заводе...»
ПЕРВЫЙ УДАР
Совсем иначе представлял ближайшее будущее известный писатель Николай Шпанов. Начиналась Вторая Мировая война и любому, кто смотрел на происходящие в мире политические процессы трезво, было ясно, что никакие договоренности не помешают Гитлеру напасть на СССР. Книга Шпанова «Первый удар. Повесть о будущей войне», показала лишь один эпизод грядущего столкновения с германским фашизмом, но для читателей того времени это было знаковое произведение.
О том, как отнеслись к этому произведению советские издатели, рассказал писатель и историк фантастики Г.М. Прашкевич: «Отрывки из него с августа по ноябрь 1936 года (под названием «Гибель Сафара. Поединок») печатались в «Комсомольской правде». В 1939 году произведение появилось в журнале «Знамя», и тогда же вышло отдельной книгой («Первый удар. Повесть о будущей войне») сразу в нескольких крупнейших издательствах: в Воениздате, в ГИХЛе, в Гослитиздате, в Детиздате, в «Роман-газете», в «Советском писателе». О том, что книгу торопились донести до читателей, говорят выходные данные первого издания: сдано в производство 15 мая 1939 года, подписано к печати 22 мая 1939 года...»
Сухо, словно в очерке для фронтовой газеты, рассказывает Шпанов об участии советских ВВС в начинающейся войне:
«Советские самолеты шли на запад.
Капитан Косых с болью отметил выбытие Сафара и поставил на его место, во главе эскадрильи, другую машину.
Колонны продолжали жить напряженной боевой жизнью. Ход операции становился капитану Косых ясен. По-видимому, расчет командования был верен: уход второй и третьей колонн Дорохова с берлинского направления оказался неожиданным для противника. Несмотря на то, что колонны удалились уже более чем на тысячу километров от своей границы, они не встретили сколько-нибудь серьезного сопротивления. Авиация противника прозевала время для удара или была отвлечена движением Волкова. Тем труднее придется Волкову. Все силы противника обрушатся на его малочисленную колонну. И все же он должен будет пробиваться к столице, чтобы отвлечь на себя немцев.
Солнце было уже у горизонта. Поверхность далекой земли тонула во мгле.
Судя по всему, главные силы не встретят сопротивления в воздухе. Не пойдет же противник на ночной бой!
Если бы не кислородная маска, вероятно, на лице Дорохова можно было бы увидеть улыбку удовлетворения. Капитан Косых услышал приказание перестроить колонны в ночные походные порядки и вынести разведку на большее расстояние вперед.
Но флагманская радиостанция не успела отправить это распоряжение. Разведка Старуна донесла о скоплении самолетов противника сразу в двух секторах: первом и втором. Плохая видимость не позволяла с точностью определить состав неприятельских сил. В них присутствовали различные виды авиации. В наибольшем числе были обнаружены истребители, движущиеся на большой высоте в направлении главных сил...»
Следующий год открывает новое десятилетие в истории советской фантастики.