Вслепую...
Вот что значит ехать вслепую. Собаки развернули нарты, а он и не заметил…Или это трещина? И ширина - всего метр? Или…
Как не подумал раньше: пока ездил по стоянкам и зимовьям, снег в тундре начал таять, образовались забереги? И до берега рукой подать?
Трясущимися руками он нащупал топор, привязал его к концу длинного ремня, отмерил метра четыре, обмотал левую руку и ползком приблизился к ледяной кромке. Швырнул топор, услышал всплеск.
-Дно! – обрадовано крикнул он, встряхивая ремень.
Подтянул топор, измерил глубину у кромки: два метра. Берег недалеко, ехал правильно. Не раздумывая, почти бессознательно выхватил нож и перерезал одну за другой постромки, освободил собак. Пусть спасаются, как могут. Доберутся до поселка или до зимовья, там сразу поймут, что случилась беда. Алмаз его не покинет.
На всякий случай он подал сигнал – выстрелил из карабина четыре раза. Связал вместе все ремни упряжи, сбросил намокшую малицу. Ноги не промокли, меховые брюки туго стянуты тесемками поверх унтов. Но нижняя часть тела стиснута ледяными тисками, ломит кисти рук.
Вынув из нагрудного кармана коробок со спичками, сунул его под повязку на голове. Разулся, завернул в рубашку меховые носки и укрепил ее на голове, как тюрбан. Оставшись в одном белье, надел пояс, к которому был прикреплен нож в деревянных ножнах. Карабин, одежду, унты уложил на нарты, захлестнул ремнем, взял конец в зубы, с тихим стоном соскользнул в воду и поплыл.
«Минут пять продержусь… Будь что будет… Неужели не выберусь?.. Алмаз где-то рядом…»
Хотелось опустить лицо в воду, остудить пылающие глаза. Тысячи невидимых иголок впивались в тело. Но плыть пришлось недолго – он нащупал ногой ледяное ребристое дно, сильно потянул ремень, волоча за собой нарты. Берег! Вот он, желанный, пригретый солнцем…