Глава первая.
I.
Сия история случилась,
В те стародавни времена,
Когда вдруг всё переменилось...
Россия - гордая страна,
Тогда во всей красе являлась;
Великолепно управлялась,
Екатериною Второй.
Даруй ей, Господи, покой,
И райской неги благодать!
Она прекрасно послужила,
И на том свете заслужила,
Плоды из рук твоих вкушать.
Став матерью большой державе,
Она вела Россию к славе!
II.
России земли простирались,
Тогда далече от столиц.
Как супостаты не старались,
Россия не склонила ниц.
Границ необозримы дали...
Они тогда в себя включали:
На западе большой страны,
Те территории, увы,
Что мы беспечно потеряли:
Финляндию, где гордый финн,
Жил среди гор, лесов, равнин;
(Они нас в дружбе уверяли);
Три прибалтийские земли,
Где наши прадеды могли,
III.
Спокойно жить, да поживать,
Ни горя, ни беды не зная;
Рассветы мирные встречать,
Во всём на Бога уповая;
Включали также земли Польши,
Что к нам артачились чуть дольше;
И Беларусь, и Украину,
Где прежде гнули свою спину,
На шляхту польскую холопы;
И Бессарабия была,
России в те века верна.
А супротив земель Европы,
С другой с восточной стороны,
У нашей праведной страны,
IV.
Границы дале устремлялись,
До территорий прочих царств,
И во владенья упирались,
Колониальных государств,
Французов, англичан, испанцев,
Что коренных американцев,
Столь изощрённейше гнобили,
Что всех почти со Свету сжили.
Нам здесь тогда принадлежали:
Хоккайдо остров преогромный;
Архипелаг камчатский скромный;
Там, растянувшись, убежали,
Его далече острова,
Что обитаемы едва;
V.
А через Берингов пролив,
От мыса славного Дежнёва,
Изрядно пот и кровь пролив,
Сюда купцы стремились снова,
Ища китовый ус, пушнину,
И золотишко, и дичину.
Предел России расширяли.
В состав России добавляли,
И алеутов острова;
И Калифорнию, что тут,
Все с давних пор лишь так зовут,
(Знать, Божья воля такова);
Вбирали полностью Аляску.
О ней я расскажу не сказку,
VI.
Не то чтоб быль иль небылицу,
Чтобы потешить люд чесной.
Перевернув назад страницу,
Вернёмся мы в тот век златой,
Когда в те давни времена,
Аляска нашею была.
Купцы здесь наши торговали;
И русские войска стояли;
И здесь российский император,
Всевышней волею так правил,
Что восхищаться всех заставил.
Назначенный им губернатор,
Ту часть России возглавлял,
И напрямую там влиял.
VII.
Хотя... Чтоб не кривить душой,
Чтоб истину не искалечить,
И в повести сей небольшой,
Пути для правды обеспечить,
Должны немедля уточнить,
(Без уточнений, как же быть?!)
Что губернатором Аляски,
(Шепну вам тайно, без огласки),
Наш император назначал,
Как правило, по представленью,
Внимая мудрому правленью,
(И возражений не встречал),
Того, кто более пригоден,
Безоговорочно угоден,
VIII.
Большой компании торговой,
Что звали Северо-Восточной,
Которая была основой,
Во всех решеньях полномочной,
Тогда на новом континенте,
И, действуя в своём сегменте,
Там мощь державы укрепляла,
Буквально с самого начала.
А по прошествии же лет,
Ей имя новое придали,
Американо-Русской звали.
С ней покоряли Новый Свет.
Всем местным племенам даря,
Защиту русского царя.
IX.
Но мы вернёмся вновь туда,
Где я повествованье начал.
То были славные года!
Сам Бог России предназначил,
Быть и огромной, и Великой,
Разноплемённой, многоликой,
И простираться на Земле,
О всех с заботой на челе.
Екатерина же Вторая,
Чтоб власть России укрепить,
Решила вскоре учредить,
На даль земель своих взирая,
О губернаторстве указ,
Что был составлен сей же час.
Указ печатью подтверждая,
Велела сургучом скрепить...
Губернией Аляске быть!
X.
И вот уже спешит курьер,
С указом от императрицы.
Он, с места взял коня в карьер.
Стрелою мчится из столицы.
А впереди простор огромный,
Неведомый и вероломный.
Бедой грозит любая часть.
Бесследно может он пропасть:
В Европе в средней полосе,
И на Урале, и в Сибири.
Бескрайние степные шири,
Представшие во всей красе;
И цепи бесконечных гор;
Лесов пугающий простор;
XI.
Болот зловонная трясина;
Озёр блистающая гладь;
Бегущих горных рек теснина;
И рек широких благодать...
Всё может взять, и навредить,
Иль жизни всадника лишить.
Но кроме западнЕй природных,
Людей столичных благородных,
Зверь дикий всюду поджидает;
Но хуже во сто крат зверей,
Ватаги алчущих людей.
Что встреча с ними предвещает?
В один момент так может статься,
Что с жизнью может он расстаться!
XII.
Из Петербурга в дальний путь,
Курьер отправился весною;
Успев изрядно бед хлебнуть,
Он прибыл тою же зимою,
В таёжный городок Иркутск;
Оттуда на санях в Якутск,
Где зиму перезимовав;
Оленей упряжных достав,
В Охотск с трудом, но всё ж добрался,
По лесотундре к сентябрю,
Боясь: "Ох, дело загублю!"
В Охотске на зиму остался.
Дождавшись с нетерпеньем лета,
Мечтал на палубе корвета,
XIII.
Достигнуть берегов Аляски,
Но вышло всё тогда иначе,
И он, в преддверии развязки,
Был принуждён судьбой, тем паче,
Превыше сил своих стараться;
На утлом судне добираться,
Собрав терпения остатки,
По морю к берегам Камчатки.
На плаванье опять всё лето,
Потратил. Был чертовски зол.
Он, новый истрепав камзол,
Твердил: "Закончится ли это?...
Доставлю ль я на этот раз,
От государыни указ?"
XIV.
Он на Камчатке обретался,
Всю зиму. Чем себя занять?
Не изобрёл, как ни старался.
От скуки начал попивать.
И каждый его новый шаг,
Вёл в Петропавловске в кабак,
Где стал он гостем завсегдатым,
Всегда небритым и помятым.
Утратив яркий лоск столичный,
За те три года, что в пути,
Он был, пытаясь добрести,
(Держа вначале вид приличный),
К американским берегам -
К Аляске: к горам и снегам.
XV.
Проснувшись где-нибудь к обеду,
Он, как обычно, шёл в кабак.
Не исключив и эту среду,
К нему приплёлся кое-как.
Усевшись за столом на лавку,
Взял браги штоф; потом добавку,
И молча сидя, выпивал;
Чуть подчерствевший хлеб жевал.
За ним украдкой наблюдали,
Три озорные молодца:
На вид - три гнусных шельмеца;
И меж собою обсуждали:
Когда же господин напьётся?
И сколь деньжат при нём найдётся?