Ты спишь, я наблюдаю за рассветом, за тонкой линией на вспыхнувшем стекле…
Марина закурила тонкую ароматную сигарету. Солнце вставало над городом. Остроконечные кипарисы устремились ввысь. Она распахнула окно, и комнату, несмотря на ранний час, хлынула жаркая волна. И это еще несколько часов до полудня, а потом солнце затопит своим жаром узкие улицы, и снова придется спасаться от жары в прохладном номере отеля. Кирилл еще спал. Она подошла к нему и вгляделась в его лицо. Такое любимое и при этом такое чужое.
Она подгадывала самолеты, чтобы побыть с ним вместе.
Но почему все изменилось? Ведь раньше он мог прилететь на три часа, просто для того, чтобы провести время с ней… И перед этим выдерживал восьмичасовой полет.
Но после первого расставания все изменилось. После той их ссоры. Когда она сказала, что больше так не может.
Да и никто бы не смог… Делить человека, которого любишь всей душой с кем-то еще. С той, кто уже давно должен остаться в прошлом, но по недоразумению все еще остается официальной женой.
Она любила Кирилла. Она любила его так, что боялась дышать одним с ним воздухом. Он – ее любовь, ее жизнь, ее мечта, наконец-то исполнившаяся. Она любила его так, что понимала одно: он должен принадлежать ей. Она вообще не осознавала, что он женат. Эта информация находилась где-то вне ее поля зрения. Словно в далеком космосе. А здесь, на земле, он был ее. И точка. По праву ее рождения в этом мире. Потому что она встретилась с ним раньше, чем его жена. И раньше, чем его жена, полюбила.
Он был ее первой любовью. А потом он уехал в Москву, учиться и пробиваться. Он был тем, на ком долгие годы концентрировались, словно кристаллизуясь, все ее мечты. И когда он возвратился в город и устроился на работу в компанию, где она уже работала, она почувствовала, что иначе и быть не могло…
Она делала все, чтобы побыть вместе хотя бы несколько часов. Нет, не часов, мгновений… Моталась за ним по незнакомым городам, выпрашивала себе командировки, лгала, оправдывая это производственной необходимостью. С другой стороны, ей приходилось изворачиваться, заводить знакомства, заключать контракты.
Она успевала все. И обманывать своего мужа – в том числе.
Она вышла замуж, и даже сначала думала, что любит своего мужа. То, что замуж она вышла практически только из мести, она сама осознала не так давно. Тогда, когда они впервые встретились в Тирасполе. Он пригласил ее в ресторан отметить удачную для компании сделку. Вечер закончился в номере отеля.
И началась с тех пор эта странная опасная затягивающая связь. Или предназначенная свыше, или данная ей самим демоном-искусителем.
Она падала в эту яму и вроде бы даже бесподобно справлялась. Но никто не знал, чем это было для ее души. Иногда ей казалось, что эта страсть обернется для нее сумасшествием. Иногда ей казалось, что она уже сошла с ума. Одно она знала точно: так больше продолжаться не может.
У нее не хватит моральных сил на ложь, изворотливость, скрытность.
Сначала ей это даже нравилось. Он уезжал в Тирасполь, и она выдвинула руководству предложение, весьма, между прочим, убедительное, что у курируемого ею подразделения тоже имеются там интересы.
С тех пор она особенно она любила этот город. Он стал их райским уголком. Там не было никого из знакомых, и они могли, не скрываясь, гулять по улицам с самого утра, есть круассаны, сидеть в кафе, пить вино, а потом возвращаться в отель и заниматься любовью снова и снова.
Но долго так продолжаться не могло.
У любой, даже самой сильной души, есть свой предел. Своя невозможность. Своя черта, которую невозможно преодолеть.
Но когда она осмелилась заговорить о том, что чувствует, возникло это отчуждение.
Марина встала с постели и начала собираться. Неважно, что самолет только вечером. День все равно был безнадежно испорчен.
Кирилл, лежа в постели, внимательно наблюдал за ее сборами.
— У тебя же вечером самолет. Я думал, мы куда-нибудь сходим днем.
— Вообще-то моя командировка закончилась еще вчера. Мне пришлось врать, что билетов на самолет не было.
Кирилл словно почувствовал что-то. Он хмыкнул.
— Зачем полдня сидеть в аэропорту?
Мысленно она уже обнимала его, касалась руками лица, плеч, прижималась к нему и закрывала глаза, покоряясь ему полностью.
Но она сдержала себя.
Это был первый раз, когда она с нетерпением ждала отъезда. Ей очень нужно было встретиться с Андреем. Он был единственным. Кому она могла бы рассказать об этом. Ее самый близкий друг. Которому она доверяла, как себе самой, если не больше.
Возможно, он ее не поймет. Да и кто бы понял такое? Эту сумасшедшую любовь, которая таилась в ее сердце все эти годы, словно ждала своего часа, а теперь выплеснулась на волю, словно открылись давно закрытые шлюзы в подводной лодке, а она сама вынырнула на поверхность воды и принялась с жадностью глотать свежий живительный воздух.
Как будто и не жила раньше.
Словно омертвела на время ее душа, замерла подобно бабочке в янтаре. И растаяла, как только снова встретила его, как только повеяло на нее теплом той первой весны. И ее закружило, словно трехдневную бабочку, спешащую жить, дышать, любить, пока есть возможность.
Пока светит это подчас невыносимое солнце.
Она настояла на том, что доберется до аэропорта сама.
— Я люблю тебя, — словно напомнил Кирилл.
— А я тебя.
И это было правдой, что бы это ни значило.
На следующий день, сразу по приезде, она встретилась с Андреем. Она не могла больше нести в своем сердце эту тяжесть, этот груз, это ужасное чувство вины. Она слишком хорошо понимала, кем является, встречаясь с женатым человеком, да еще и обманывая своего мужа. Впрочем, это-то как раз не было обманом. Их отношения изжили себя, и в этом у нее уже не было сомнений. Она радовалась только, что у нее хватило ума повременить с детьми, иначе все было бы гораздо сложнее. Возможно, потому она с такой готовностью поверила, что отношения Кирилла с женой фактически закончены, потому что ее собственные уже держались на волоске.
Андрей, как и всегда, примчался, как только она его позвала. Она увидела из окна, как на скорости затормозила у подъезда машина, Андрей выскочил из нее и бросился к подъезду, едва успев нажать на кнопку, чтобы закрыть машину.
Марина подумала, что забирать машину ему придется только утром. Пива у нее было в запасе. Она ему постелет на диване, ничего страшного. Не в первый раз. А сейчас он очень ей нужен. Ей нужно понять, что она делает не так.
— С приездом! — Андрей с радостной улыбкой обнял ее. — Отдыхала или по работе?
— Тут такое дело, понимаешь… Давай, проходи, у меня сегодня индейка с кабачком. И пиво.
— Да я еще на работу думал вернуться…, — замялся Андрей, но Марина так на него взглянула, что он послушно поплелся на кухню.
Марина вздохнула. Андрей просто не мог ее понять. Впрочем, от него этого и не требовалось. Он должен был просто ее выслушать и сохранить секрет в тайне.
— Садись, — сказала она, открывая пиво, — мне нужно выпить.
— Понятно…
Андрей быстро расправился с ужином, затем они сели на диване, и Марина поставила кружку на маленький стеклянный столик. Она смотрела, как от холодной кружки остается на стекле легкое запотевшее полукружье. Как вспыхивает стекло от заглянувшего в комнату закатного солнца и теряется, словно растворяясь в нем.
— Ты помнишь Кирилла? — спросила она. — Помнишь?
— Дорохова, что ли? Ну, помню.
— Он с ноября работает у нас, — сказала Марина, и Андрею все сразу стало ясно.
Наступило тягостное молчание. Марина ждала, что он скажет, а Андрей, кажется, даже не знал, как и реагировать.
— Он же вроде женат? — наконец произнес Андрей.
— Ты не понимаешь. Он мне нужен. Что мне делать? — выдохнула она из себя сигаретные кольца.
Это был вопль отчаявшегося человека.
И она сбивчиво принялась рассказывать Андрею о том, что сейчас происходит между ней и тем человеком, в мечтах о котором она провела всю свою жизнь.
— Да, женат. Но это она забрала его у меня. А не я забираю его у нее.
— Пока ты никого и не забираешь, — напомнил Андрей. — да, симпатия, страсть. Но ты не имеешь права ничего ему предъявлять. Ты что, не знала, что между вами только секс?
Марина ошарашено взглянула на него. Нет, она все понимала, но слышать то, как другой человек облекает в слова то, что мутным вихрем проносится в ее душе, было непереносимо.
— Мужики не любят, когда им кидают предъявы. Ты либо соглашаешься на секс с ним, либо нет. Он тебе ничего не обещал и не должен.
— Мы понимаем друг друга с полуслова. Он сам всегда говорил, что в прошлой жизни мы точно были близкими людьми.
Андрей вздохнул и внимательно посмотрел на нее, словно решая, что ему делать.
— Твоя самая большая ошибка в том, что ты считаешь, будто у тебя есть какие-то отношения. Но их нет, и не было никогда.
— Я пробовала ему написать: ты стал по-другому относиться ко мне. Он написал: отношусь также.
— Он воспринял это, как претензию.
—Ты прав… Но я не могу без него. Это реально какая-то зависимость! Я, с одной стороны, понимаю все, понимаю, что он женат… Но когда я вижу его, я вся начинаю дрожать, как девочка у доски. И не знаю, что с этим делать.
— Да, вы, бабы, не можете не влюбляться, — вздохнул Андрей.
— Никогда не думала, что будет так…Я запуталась во всем, я вообще не понимаю, чему верить, а чему – нет.
— Если бы ты действительно выставляла границы, то вообще не рассматривала для себя вариант отношений с женатым мужчиной. Даже если ты «полюбила его раньше». А если уж согласилась, то не надо ничего ждать в этих отношениях. Это путь к зависимости, что с тобой сейчас и происходит.
— Я не согласна на такой формат встреч. Правда, не согласна. Мне не хватает его. Всецело.
— Это потому, что у тебя больше нет никого. Поэтому тебе его и не хватает. Ты скучаешь не по нему. Ты скучаешь по любви и теплу. Но дать их может только другой человек.
Марина вдруг опомнилась и поняла, что они сидят совсем рядом. Андрей бросил на нее какой-то необычный, несвойственный ему взгляд, и она инстинктивно отстранилась.
— То есть, ты думаешь, что эти отношения бесперспективны? — сказала она, стремясь просто что-то сказать, лишь бы освободиться от его обжигающего взгляда.
— У тебя нет отношений. А с ним – и не будет. Я все сказал.
— Ты вроде бы на работу собирался…
Марина встала, подошла к окну и обхватила себя руками.
— Да, поеду на такси.
Они оба понимали, что не поедет он ни на какую работу. Точно также, как и не может остаться у нее после того обжигающего взгляда, не оставляющего никаких сомнений в истинности его к ней чувств.
Когда он ушел, Марина еще долго стояла у окна, куря одну сигарету за другой, пока не осталась в ее руках смятая пустая пачка…
Раздался стук в дверь. Марине показалось, что она ослышалась. Но стук повторился. Марина сообразила, что звонок не работает. За дверью кто-то был. Вздохнув, она вытерла слезы, отбросила пустую пачку и открыла дверь.
На пороге стоял Кирилл. Больше не было слов. Больше не было лет. Все, что прожито – не потеряно. Но иногда значение имеет только одна минута. Минута, когда сбывается мечта.
— Ты пришел…, — выдохнула она и закрыла глаза.
Ты жизнь моя, любовь моя, мечта моя, наконец-то исполнившаяся.
Она была счастлива ровно два года. Через два года в его телефоне она увидела сообщение. Полуграмотное, переполненное смайликами и не оставляющее никаких сомнений в том, что круг для нее замкнулся.
Кто-то другой теперь играет ее прежнюю роль, а она сама скоро будет выброшена на свалку, точно также, как поступил он со своей первой женой…
Она выпустила из рук его телефон. Медленно опустилась на пол, закрывая лицо руками. Из груди рвался безмолвный крик.
Кирилл… Его речи отрепетированы на год вперед. Он порос враньем, сросся с этой ложью, которую уже сам не отличает от правды, он ведом этими демонами в его голове, которые снова и снова будут заставлять его лгать… Она еще может спастись, но он – нет…
Как же так получилось, что она всю жизнь любила такого человека…
И не замечала того, кто всегда был рядом.
С Андреем они периодически общались. Она не давала ему забыть о себе. Несмотря на то, что общались они в основном виртуально.
— Ты можешь приехать? — спросила она.
— Конечно, — только и сказал он.
— Только не ко мне… давай встретимся в центре…
— Хорошо.
Они встретились. И был другой отель. И совсем другое солнце утром.
Но сигарета такой же марки, как и тогда.
Марина не изменяла своим предпочтениям.
Однако теперь все было по-другому. Теперь она знала, что, наконец, выбрала правильный путь. И правильного человека.
Однако что-то было не так, совсем не так.
Она докурила сигарету и обернулась к Андрею. Он торопливо одевался.
— Ты куда-то спешишь? Нет, отвечай честно.
Он вдруг усмехнулся. И она даже не знала, чего было больше в этой улыбке: какой-то невнятной скованности, словно ему хотелось скорее сбежать, или скрытого торжества, от того, что пала так долго осаждаемая крепость.
— Отвечай честно, — повторила она, — что не так?
— Для любого мужчины ты всегда будешь изменщицей, — жестко сказал Андрей. — Ты предатель. Ты подходишь лишь для постели. Так 90% мужчин будут о тебе думать.
— И ты… Ты тоже так обо мне думаешь?
— Да. Потому что это и есть правда. Тебе нельзя доверять, и с тобой нельзя строить отношения.
Марина отшатнулась от него, словно ее ударили.
Вот уже от кого, но от Андрея она не ожидала таких слов.
Его слова – вот настоящее предательство.
Она отвернулась, чтобы он не увидел ее слез. Хотя какая разница – этого уже ничего не изменит и не испортит.
— Конец у таких, как ты, всегда один. Им дает под зад один, а потом и другой. Их бросает муж, а потом и любовник.
Марина жестом указала ему на дверь. Он взял свою куртку и вышел. Дверь захлопнулась. Марина съехала спиной по двери. Теперь уже можно было не сдерживать рыдания.
Она усмехнулась. «Их бросает муж, а потом и любовник». Возможно. Но от лучшего, единственного друга она этого не ожидала.
В каком-то приступе бешенства она схватила пачку сигарет и швырнула в закрытую дверь.
Она долго сидела так, опустив голову к коленям. Сдерживая едва слышные рыдания, ведь звукоизоляция в отеле оставляла желать лучшего. Но каким-то образом ей хватило поплакать даже так, скрываясь и сдерживаясь…
Наконец она подняла голову. Ничего страшного, сказала она себе, ничего…
Если оттолкнуть от себя тех, кто тебе не подходит, то вообще никого не останется. И если решишься сделать это, то к одиночеству нужно быть готовой.
Ничего страшного, ведь, если подумать, то она к нему давно готова.
Когда начинаешь жить честно, то часто начинать приходится с абсолютной пустоты, с абсолютного вакуума, в котором нет никого.
Она не знала, появится ли кто-то в этом вакууме. Она не знала даже, сможет ли когда-то и что-то чувствовать. Но она знала одно: с сегодняшнего дня она будет жить в правде.
Солнце было где-то, но далеко, за облаками.
А в ее родном городе скоро выпадет снег. Можно будет встать на лыжи, подумала она. Гулять по сосновому лесу. И правда, вот правда, однажды все снова будет хорошо…