Добраться до межпланетного вокзала при ракетодроме оказалось проще простого. По эстакаде, переброшенной через Москву-реку к Тушинскому полю ходил поезд, который двигался по одному единственному рельсу (и не падал). Юный Путешественник во Времени подошел к платформе, где толпились пассажиры и тут спохватился: на что он билет-то купит? В кармане у него валялся двугривенный, но в ходу ли эти деньги сейчас, в 2007 году? Коля поискал глазами кассу — платформа просматривалась из конца в конец и никаких строений на ней не было. Придется прокатиться зайцем. Бесшумно подошел поезд, и он нырнул в вагон, вслед за другими пассажирами.
Всю дорогу он гимназист из прошлого опасался, что вот-вот появится кондуктор и стребует с него билет, но так никто и не объявился. Да и ехать оказалось недолго. Механический голос, звучащий из невидимого источника, объявил остановку «Тушинский ракетодром» и Коля выскочил на платформу. Присмотрелся и увидел, что основная часть прибывших спускается вниз к огромному плоскому зданию. Причем, спускается по движущейся лестнице. Юный Путешественник читал о таком приспособлении, построенном в одном из парков Нью-Йорка. Становиться на скользящие вниз ступени было страшновато, но Коля преодолел эту слабость, заметив, что даже маленькие дети в будущем не бояться кататься на движущейся лестнице.
Она принесла его прямиком в здание межпланетного вокзала. Здесь было многолюдно. Среди пестро одетых штатских мелькали и люди в форме. Гимназист поначалу решил, что это городовые, но по молодцеватому виду догадался, что это скорее всего пилоты или работники ракетодрома. Над залом висела широкая длинная доска, на которой то и дело менялись надписи, словно невидимая рука выводила их мелом. «МОСКВА — КЭЦ-4 — МЕЛЬБУРН. ОТПР. 14.30 (МСК). ПРИБ. 16.30 (ГРН)» или «МОРЕ СПОКОЙСТВИЯ — КЭЦ-7 — МОСКВА. ПРИБ. 19.00 (МСК)». Поразмыслив, Коля решил, что это расписание движения межпланетных кораблей. Подобные доски есть и в его время, на железнодорожных вокзалах, только они не меняют своих надписей.
Кое-что в астрономии он понимал и знал, что Море Спокойствия находится на Луне. Выходит, в девятнадцать часов оттуда придет корабль! И тут его осенила дерзкая мысль. А что если попытать счастья и проникнуть в межпланетный корабль, отправляющийся на Луну? Конечно, вряд ли на борт такого судна будет пробраться также легко, как в вагон монорельсового поезда, но если прошмыгнуть незаметно? Как назло, механический голос, такой же как в вагоне, только более приятный, объявил о скорой отправке рейса 1215, маршрутом «Москва — Кэц-7 — Залив Радуги». Что такое «Кэц» Коля не знал, но решил, что узнает в полете. Он увидел, что взволнованная объявлением толпа двинулась к округлому зеву тоннеля, над которым высветилась надпись «РЕЙС 1215. ПОСАДКА».
Изобразив на лице рассеянность и скуку, юный Путешественник последовал за пассажирами рейса 1215. Он заметил, что в тоннель те проходят беспрепятственно, а вот дальше выстраиваются в длинную очередь, которая упирается в узкий проход, в котором маячит человек в форме. Кондуктор? Проверяет билеты? Подойдя немного ближе, Коля увидел, что мужчина и впрямь рассматривает какие-то бумажки, протягиваемые ему пассажирами. Да, этот путь ему заказан, но может есть какой-то другой? И тут он услышал разговор двух своих сверстников, что стояли в очереди. Они сетовали на то, что «после того случая» доверие работников ракетодрома подорвано и они теперь бдительны, как «древние милиционеры».
О каком случае речь, гимназист из прошлого не знал, да и не хотел знать, его привлекли слова третьего паренька, вмешавшегося в разговор тех двоих. Он с презрением сообщил, что только сопливые «октябрята» лезут напролом, а уважающие себя люди шмыгают в технический штрек, который никто не охраняет, и пробираются к грузовому люку, где только «Поли» бестолковые крутятся. При этих словах, паренек мотнул головой в сторону небольшого отверстия, темнеющего в стене тоннеля. Коля понял, что это и есть технический штрек и решил воспользоваться советом незнакомого мальчишки. Он потихоньку отстал от очереди, бочком-бочком скользнул к стене и нырнул в штрек. Постоял, прислушиваясь. Голоса в очереди по-прежнему звучали спокойно, видимо, никто не заметил его поступка.
В штреке оказалось не так уж и темно, просто лампы висел в нем редкой цепочкой — через две— три сажени. Было здесь сухо и не очень пыльно. И юный Путешественник решил пройти его до конца. Он шел сравнительно недолго. Иногда над головой раздавался тяжелый гул, отчего свет ламп размазывался, пол под ногами вздрагивал, а с длинных черных «кишок», протянутых вдоль стен, начинала сыпаться пыль. Коля зажмуривал глаза и чихал, но продолжал путь. Вскоре он оказался в широком круглом помещении, куда выходили отверстия нескольких штреков. Посреди помещения была железная лестница, вроде пожарной она поднималась к потолку и скрывалась в колодце. Видимо, это и был выход на летное поле.
Гимназист хотел было лестницей воспользоваться, как вдруг сверху раздался скрежет и в колодец проник луч солнечного света. Послышался чей-то негромкий возглас. На всякий случай, Коля шмыгнул в один из штреков. Сверху явно кто-то спускался. И вот в округлом помещении сначала появился толстяк, похожий на двуногую свинью, а за ним маленький длинноносый человечек, напоминающий крысу. Спустившись, они принялись озираться и о чем-то вполголоса переговариваться. Как человек образованный, Путешественник не мог не узнать английскую речь. Это были иностранцы. Как они оказались на взлетном поле ракетодрома, он не знал, но понял, что эти англичане или американцы не хотят, чтобы их увидел кто-нибудь.
Вдруг послышались еще голоса. Эти говорили по-русски, громко, не таясь и явно приближались к узловому помещению, куда сходились технические штреки. По обрывкам фраз, долетавшим до слуха Коли, можно было понять, что один отчитывает другого за пропажу тонны алмазов, привезенных с Плутона. Гимназист разбирался в метрической системе и знал, что тонна — это больше шестидесяти пудов. Как могла пропасть такая уйма алмазов, да еще привезенная с неведомого даже любознательному гимназисту Наумовичу Плутона? Заслышав голоса работников ракетодрома, оба иностранца тоже шмыгнули в штрек. Хорошо хоть — в другой. Коля подумал, что они удрали, но, увы, нет.
Как только работники ракетодрома появились в узловом помещении, из штрека высунулась рука толстяка с длинноствольным орудием. Юный Путешественник хотел было крикнуть, чтобы предупредить соотечественников, но не успел. Раздался короткий треск, который издает молния между шариками электрофорной машины, и оба сотрудника упали замертво. Иностранцы выскочили из своего укрытия и тут же принялись раздевать поверженных, сдирая с них форменную одежду. Коле стало страшно и он бросился бежать вдоль штрека, в котором только что прятался. Он забыл о своих планах, ему только хотелось оказаться подальше от места преступления.
Однако, пока он бежал, страх сменился стыдом. Он понял, что не сможет уважать себя, если не предупредит местные власти о случившимся. Пусть его даже арестуют за попытку незаконного проникновения в технические помещения ракетодрома и вообще — в чужую эпоху, но он выполнит свой патриотический долг. Штрек вывел его в тоннель — в тот же самый или другой, юный патриот об этом не думал. Очереди здесь не было, но зато у входа стояла кучка людей с цветами. Коля хотел было прошмыгнуть мимо, но его окликнули. Это оказался старик Павел. У гимназиста отлегло на сердце. Вот кому он все расскажет! Ровесник с седой бородой спросил своего юного друга, что он здесь делает и тут же сам ответил на свой вопрос: конечно же, встречает своего однокашника Алика Уткина, который возвращается из очередной межпланетной экспедиции.
Коле ничего не оставалось, кроме как кивнуть. Тем более, что толпа встречающих вдруг взволновалась и двинулась навстречу группе людей, поднимающихся из глубины тоннеля. Среди взрослых был и мальчишка, примерно одного возраста с гимназистом Наумовичем. Он гордо нес на вытянутых руках черную коробку, обшитую кожей. Разговорчивый старик Павел тут же сообщил своему юному другу в гимназической форме, что Алик доставил на Землю прототип марсианского цереброскопа — прибора читающего мысли, о находке чертежей которого «светили все телегазеты мира». Юный Путешественник не все понял из его рассказа, но сообразил, что умелые инженеры на Марсе воспроизвели прибор, некогда придуманный представителями вымершей марсианской расы.
Это было весьма интересно, но тут из штрека выскочили Толстый и Тонкий, уже переодетые в форму работников ракетодрома. Одному из иностранцев чужая одежка была мала, а другому велика, но на них никто не обратил внимания. Кроме, парализованного ужасом Коли. Бандитами они были или шпионами, не так уж и важно, Толстый и Тонкий крадучись приближались к оживленной толпе прибывших и встречающих явно с недобрыми намерениями. И тут гимназиста из прошлого осенило — им нужен цереброскоп! Столь ценный прибор не должен достаться иностранцам. А этот ротозей Алик небрежно держит его под мышкой. И тогда Коля совершил, наверное, самый отчаянный поступок, из всех предыдущих.
Он подскочил к, оживленно болтающему с седобородым Павлом, Алику. Прошептал ему на ухо, что зовут его Николай, что он учащийся четвертого класса 3-й Московской гимназии, после чего выхватил у него из рук коробку с цереброскопом и бросился наутек. Он бежал не оглядываясь и не видел поднявшейся суматохи. Из межпланетного вокзала он бросился к чудесной лестнице, которая вознесла его на платформу. К счастью — тут же подошел поезд. Оказавшись в вагоне, юный похититель ценных приборов огляделся. Погони не было. Другие пассажиры не смотрели на запыхавшегося паренька, который думал лишь о том, чтобы найти местного городового, отдать ему цереброскоп и все рассказать. Проехав несколько остановок, Коля решил, что теперь-то иностранцы его точно не догонят, но выйдя на платформу, едва не уткнулся в брюхо Толстого.