Нынче в науке формируется парадокс по мнению многих экспертов, как пишет нам прекрасная статья в PNAS. Тут фактически перевод статьи, ибо что ни фраза в этой статье- то бриллиант. То, что чувствуют многие (ну я точно) подсознательно, но вслух бояться сказать, иначе придут "другие", спорить.
несмотря на гораздо бОльшее количество ученых, чем 50-70 лет назад, гораздо бОльшее количество денег, что крутится в науке, темпы фундаментальных инноваций, тех видов теорий и инженерных практик, которые будут питать конвейер будущего прогресса,– замедляются.
Это прекрасно было проиллюстрировано в другой недавней статье в nature , как обе эти статьи сплелись воедино в итоге у меня на дзене.
На это предполагается множество причин, от отсутствия в некоторых научных доменах "математических моделей", больших данных, до искусственного интеллекта и машин, обнаружением закономерностей, что не тоже самое, что обнаружение и формулировка механизмов. Тем не менее в той же биологии последние десятилетия появились экспериментальные и наблюдательные данные, необходимые для глубокого понимания сложных систем, включая формулирование объединяющих принципов и проверку объяснительных моделей. "Это дело само по себе потребовало серьезных прозрений и фундаментальных достижений в компьютерной технике, биотехнологии, получении изображений и обработке информации, и может создать основу для теоретических прорывов в ближайшие годы." Этот сценарий "благоприятной технологии" достаточно правдоподобен. НО! его реализации могут помешать сами технологии, а именно интернет и коммуникации, которые меняют поведение самого ученого и его научную деятельность.
Жизнь ученого и новые технологии
Беспроводная связь, интернет, вычислительная техника, хранение данных– все это имеет свои поведенческие последствия.
Ученый теперь должен "быть онлайн" и быть популярным. Да да, об этом уже пишут в научных журналах. Эксперты сильно озабочены тем, что большинство из нас, особенно молодые люди, постоянно отвлекаются на "обмен сообщениями", а значит идет снижение концентрации. Но для работы ученого, для поиска логических закономерностей и объяснений, решения экзистенциальных проблем– все это крайне тяжелая сложная работа мозга, требующая огромной концентрации, которой сегодня нет.
Постоянная внешняя стимуляция может препятствовать глубокому мышлению.
"Возможно, "нестандартное мышление" стало редкостью, потому что Интернет сам по себе является коробкой."
Тогда, возможно, не случайно, что два самых глубоких достижения в математике в этом столетии - доказательство Григорием Перельманом гипотезы Пуанкаре и вклад Итанга Чжана в гипотезу двойного прайма - были работой иконоборцев с инстинктом одиночества и, по общему мнению, без особого интереса к "быть на связи"-- пишут нам эксперты.
Хочешь сделать что-то значимое- уединись.
Сегодня длительная концентрация крайне сложна, практически невозможна. Сегодня мир крайне легок в общении, ты абсолютно свободен в путешествиях, созвонах, встречах с друзьями и коллегами– ты постоянно на связи со всеми онлайн, какая тут концентрация? мы фактически переживаем эпидемию общения.
Эволюция опирается на генетический дрейф и создание разнообразного генофонда. Так ли уж сильно отличаются идеи? Существует ли риск когнитивного инбридинга? Общение необходимо, но если его слишком много, начинает казаться, что все работают практически в одном направлении. Актуальный пример - массовая миграция к "глубокому обучению" в машинном интеллекте.
Стало слишком легко сотрудничать.
Великие идеи редко приходят от команд
Конечно, есть роль "большой науки" (программа "Аполлон", проект "Геном человека", Большой адронный коллайдер ЦЕРН), но командная работа не может заменить индивидуальные идеи. Великий физик Ричард Фейнман заметил, что "Наука - это вера в невежество экспертов". В 2014 году в письме в газету The Guardian 30 ученых, обеспокоенных сегодняшней научной культурой, отметили, что именно работа таких чудаков, как Фейнман, определила науку 20-го века. Наука последних 50 лет, похоже, больше определяется большими проектами, чем большими идеями.
Рабочая рутина ученого
Именно она претерпела большие изменения.
В ведущих исследовательских университетах ученых нанимают, оплачивают и продвигают по службе в основном на основании степени их известности, которая часто измеряется размером биографии, в которой перечислены все публикации, посещенные или организованные конференции, выступления, поданные или профинансированные предложения и т.д.
Реакция научного сообщества на изменение показателей эффективности была вполне рациональной: Мы проводим большую часть своего времени, делая "профессиональные селфи". На самом деле, многие из нас тратят больше времени на анонсирование идей, чем на их формулирование. Занятость должна быть заметной, а глубокое мышление - нет. Академия в значительной степени превратилась в фабрику мелких идей. Вознаграждаемые за более частые публикации, мы ищем "минимально публикуемые единицы".
Неудивительно, что многие работы оказываются ранними "отчетами о проделанной работе", которые быстро заменяются, опровергаются, забываются.
В то же время, сильно возросло давление на получение внешнего финансирования, что превращает большинство наших лучших ученых в государственных подрядчиков. Стимулы для поиска действительно новых идей практически исчезли.
В академической среде двумя наиболее важными источниками обратной связи, которую получают ученые о своей работе, являются письменные оценки после представления статей для публикации и предложений о финансировании исследований. К сожалению, в обоих случаях процесс экспертной оценки редко поддерживает поиск путей, которые резко расходятся с общепринятым направлением или даже с ранее опубликованными работами исследователей. Более того, в биомедицинских науках и других областях институциональная поддержка часто ограничена, и, следовательно, молодые исследователи вынуждены играть небольшие роли в нескольких проектах, чтобы выкроить себе зарплату. Фактически, сегодня существует множество препятствий для поиска новых идей и формулирования амбициозных долгосрочных целей.
Мы пришли в академию в 1970-х годах, пишут эксперты, когда работы было много, а исследовательская среда была менее суматошной, из-за резко снизившихся ожиданий в отношении внешней поддержки и количества публикаций. Было достаточно времени для размышлений и контроля качества. К сожалению, наши молодые коллеги находятся в менее привилегированном положении и лишены этого ключевого ресурса.
Альберт Эйнштейн заметил, что "академическая карьера, в которой человек вынужден создавать научные труды в больших количествах, создает опасность интеллектуальной поверхностности", физик Питер Хиггс чувствовал, что не сможет повторить свое открытие 1964 года в современном академическом климате, а нейрофизиолог Дэвид Хьюбел заметил, что климат, который способствовал его замечательному 25-летнему сотрудничеству с Торстеном Визелем, начавшемуся в конце 1950-х годов и выявившему основные свойства зрительной коры, к началу 1980-х годов практически исчез, сменившись острой конкуренцией за гранты и давлением в плане публикаций.
Оглядываясь на сотрудничество, он отмечает, что "можно было делать больше дальних выстрелов, не впадая в панику, если в первые несколько месяцев все не получалось блестяще"
Возможно, именно поэтому добыча данных в значительной степени заменила традиционную науку, основанную на гипотезах.
Нас захлестнула волна мелких открытий, большинство из которых по сути являются обнаружением "статистически значимых" закономерностей в больших данных.
Даже элитные научные журналы, кажется, слишком благосклонно относятся к наблюдениям закономерностей в новых данных, даже если они невоспроизводимы, возможно, объясняются случайностью или полностью лишены какой-либо подтверждающей теории. За исключением нескольких областей, таких как теория струн и изучение климата, существует мало стимулов для поиска объединяющих принципов, не говоря уже о крупномасштабных моделях.
Как будут выглядеть теории и технологии 2065 года? Если мы не будем осторожны, если мы не будем достаточно ценить объясняющую науку и индивидуальное творчество, они будут выглядеть примерно так же, как и сегодня.
Но если мы сделаем это, то впереди нас может ждать много чудес - не только неуловимая единая теория поля для физики, но и, возможно, новый тип "теории" для познания и сознания, или, может быть, теории, соответствующие масштабу и элегантности естественного отбора для других великих задач биологии, включая механизмы регуляции и дисрегуляции (например, рака и старения) на клеточном уровне и предсказание структуры и функции на молекулярном уровне.
Ученые рекомендуют фундаментальные изменения в том, как университеты и государственные учреждения финансируют биомедицинские исследования, некоторые из которых направлены на снижение гиперконкуренции и поощрение рискованного и оригинального мышления. Необходимо изменить критерии оценки эффективности. По сути вернуться в прошлое. Отказаться от числовых показателей эффективности, которые, по мнению многих, негативно влияют на научный поиск. Рациональной реакцией было бы уделять больше времени каждому проекту, быть менее склонным присоединяться к большим командам на небольших ролях и тратить меньше времени на профессиональное селфи. Возможно, тогда мы сможем вернуться к культуре великих идей и великих открытий.
Ну и по сумме Итого получаем
- Постоянные отвлечения и внешняя стимуляция подавляют креативность и глубокое мышление
- "Мыслить нестандартно" стало редкостью, потому что Интернет сам по себе является коробкой.
- Ученые слишком много общаются:
- Легкие путешествия, множество встреч, тонны электронных писем вызывают эпидемию общения. В результате все работают в одном направлении (в рамках определенной области): массовая миграция к глубокому обучению в искусственном интеллекте и т. д. Постоянное исследование одного и того же, тесные контакты сужают масштаб мысли: люди думают об одном и том же в одном направлении. Полета мысли практически нет.
- Сотрудничество - это слишком просто:
- Великие идеи редко приходят из команд. Как правило, командная работа НЕ поддерживает индивидуальные идеи. Наука последних 50 лет больше определяется большими проектами, чем большими идеями.
- Ученые работают и получают зарплату за то, что занимаются наукой? Не совсем так.
- В ведущих университетах ученых нанимают, оплачивают и продвигают по службе в основном на основании степени их ЭКСПОЗИЦИИ, которая часто измеряется размером резюме, в котором перечислены все публикации, конференции, выступления, предложения, финансирование и т.д.
- Огромное давление в плане обеспечения внешнего финансирования
- Это превращает большинство наших лучших ученых в государственных подрядчиков. Стимулы для поиска действительно новых идей практически исчезли.
- Сосредоточится на "количестве вместо качества":
- Ученые тратят больше времени на оглашение идей, чем на их формулирование
- Фокус на том, чтобы быть заметным и занятым, а не на глубоком мышлении
- Поиск "хоть чего-нибудь, пригодного для публикации".
Результат?
- Система отдает предпочтение постепенным достижениям гораздо больше, чем открытиям
- Для молодых ученых быть оригинальным просто слишком рискованно.
- Экспертиза редко поддерживает путь, который резко расходится с основным направлением.
Задуматься.
Я этой все кожей чувствую и мне радостно, что об этом начали хоть немного говорить вслух.