Ночь была ясная. В небе тихо проплывали облака. В лесу можно было услышать разные звуки. Кто-то готовился ко сну, а кто-то только просыпается.
Наши герои разбили лагерь в лесу, на берегу пруда. Все разместились вокруг костра и занимались своими делами. На огне дымился котелок с рыбным супом. Недалеко отдыхали маунты. Рядом с ними громко храпел гном.
- Так ты хотел защитить оленей? – Азамерон обратился к Томиру, - Тебя могли сжечь...
- Не сгорел бы... – холодно ответил тот.
- Вот именно! – воскликнул Азамерон, - Зачем все это?
- Они это заслужили...
- Я и сам не против убить кого-нибудь, но ты поставил под удар нашу цель. Времени у нас, конечно, много, но я не хочу тратить на нее всю свою вечность. Да и ты, я думаю тоже...
- А ты думаешь я хотел этой «вечности»? Ты думаешь у меня об этом кто-то спросил? – встав, начал кричать Томир, стуча по груди кулаком.
- Ну прости, что ты родился таким. Прости, что ты не хочешь жить... – сказал Азамерон, подойдя к нему.
- Ты не поймешь... – сказал Томир и резко осекся, - Прости, я не то хотел сказать...
- Ну уж нет, - ухмыльнулся Азамерон.
- Хватит! Вы оба! - строго сказал Дагаран.
- Нет! – Азамерон повернулся к Дагарану, указывая на Томира, - Этот выскочка, считает себя лучше других. Так что я расскажу ему, как все здесь устроено.
- Слушай меня внимательно, - Азамерон строго посмотрел на Томира, указывая на всех по очереди - Дагаран хотел жить, и очень долго искал способ вылечить свою старость. И, о чудо, у него это получилось.
Эмериль, во время войны лесных эльфов и зверолюдей, лечила раненых на полях битвы. И ей было без разницы на какой стороне воюет тот или иной. Она лечила всех! И там же погибла, сражаясь за жизни других. И за это боги леса воскресили ее и наградили вечной жизнью.
Балондур в одиночку пошел в бой против обезумевшего жнеца. Он знал, что все равно умрет, но по шел на это ради своих сородичей. Он готов был умереть за жизни других.
Микус сам собрал себе тело, потому что не хотел умереть в 40 лет как его сородичи. При этом он всегда был изгоем для своих же. Но все равно он хотел жить.
Я все чистилище прошел. Восемьдесят один год убивал неупокоенные души чтобы вернуться на этот свет.
- Ты меня не поймёшь… Никто не поймет…- Томир встал и направился в лес, - мне нужно побыть одному…
- Ну и иди, маменькин сынок! - презрительно ему вслед крикнул Азамерон.
- Ты переходишь границы! - строго упрекнул рыцаря Дагаран.
Томир хотел было что-то ответить, но просто вздохнул и пошел в глубь чащи.
- А ты можешь хоть иногда не быть уродом?! - спросила Азамерона Эмериль с осуждением.
Парень лишь отмахнулся от нее, повернувшись к костру.
Эльфийка пошла вслед за Томиром. Через некоторое время она нашла его сидящим на упавшем дереве. Он не обратил на нее внимание. Взгляд его был направлен в небо. Эмериль села рядом.
- Ты помнишь своих родителей? - спросил Томир.
- Да… Хотя уже больше трехсот лет прошло, как они погибли, - грустно ответила эльфийка.
- Я отца видел только один раз в жизни, лет 40 назад, за несколько лет до встречи с вами. Меня вырастила мама. Когда мне исполнилось двадцать, я перестал стареть. А мама нет… Она умерла пять дней назад…
- Соболезную…- Эмериль положила руку на плечо Томира.
- И знаешь, она единственная кто меня действительно любила. Не считая вас, конечно…
- Ты поэтому пошел на преступление? Олени тут не причем? - спокойно спросила эльфийка.
- Я обезумел… А когда понял, что совершил, хотел понести заслуженное наказание, - грустно ответил ей Томир.
- И желание умереть тоже оттуда, да? - спросила эльфийка смотря в небо.
- Я переживу всех, к кому привяжусь. Зачем мне такая жизнь?! - ответил Томир.
- Я пережила всех, кого любила… Весь свой народ… Но я помню каждого. Мне хочется верить, что хоть в моей памяти они будут жить… - грустно улыбнувшись, сказала Эмериль
- И тебе не грустно? Ты не скучаешь? - удивленно спросил Томир.
- Скучаю, конечно. И мне грустно. Но грусть и нужна для того, чтобы помнить счастливые моменты жизни, - ответила эльфийка, - Не обижайся на Азамерона. Ты же знаешь, что он не со зла. Тем более он не знал о твоей матери…
- Я не обижаюсь… - вздохнул Томир, - Думаю стоит об этом рассказать…
- Согласна, - Эмериль поднялась с дерева и позвала его с собой, - Пойдем.
- Эмериль, - позвал ее Томир.
- Да, - повернулась она.
- Спасибо.
Эмериль лишь нежно улыбнулась ему и пошла в сторону лагеря. Томир пошел за ней следом.
- Лет 100 тебя не видел таким, - Дагаран обратился к Азамерону прервав размеренный храп Балондура, - У тебя все хорошо?
- Да… - Азамерон сидел у костра и смотрел на землю, - Мы все бились за жизнь, а он хочет умереть. Я понимаю, он еще очень молод. Но я прошел через чистилище. Там тысячи душ, которые все бы отдали за жизнь. А он так жаждет с ней расстаться. Это меня и злит.
- Ты сам ответил на свой вопрос, - ответил ему спокойно Дагаран, - Он молод. И ему нужно привыкнуть. А про мать, ты это зря…
- Почему? - рыцарь удивленно посмотрел на полуорка.
- Думаю ты и так все понял, - спокойно ответил Дагаран
Удивление на лице Азамерона сменилось растерянностью, а потом горечью.
- Какой же я дурак! - Азамерон приложил ладонь ко лбу.
- Да, ты тот еще болван, - раздался голос Томира, - Но и я тоже не лучше… Мне стоило сразу вам обо всем рассказать.
Томир и Эмериль приближались к костру.
- Прости, я не знал, - Азамерон встал и подошел к Томиру с объятиями.
- Все нормально, я сам виноват, - ответил Томир, обнимая рыцаря.
- Хорошо, что все решилось, - улыбнулась Эмериль.
С краю за всем этим наблюдал Микус. Дагаран заметил, что троблен улыбнулся впервые за долгое время.