А теперь мы такие - ррраз! - и сворачиваем в сторону от основной дороги, чтобы рассказать о тёте Нине Барановой. Впрочем, и сворачивать никуда не надо. На кладбище в Мошканах рядом с крестами наших прапра есть памятник с выцветшим снимком и надписью на белорусском: “Баранава Нина Егоровна, 3.8. 1905-20.11.1983”.
Тётя Нина была одной из шести детей Егора, то есть двоюродной сестрой нашего дедушки Лёни, - не самое прямое родство. Но без неё не представить жизнь нашей семьи.
Единственная из шестерых, она уехала из Мошканов в Москву. Говорят, её “перетащила” бабушка Маня. Тётя и племянница, они были внешне похожи, как мать и дочь, и так же близки.
Тётя Нина шила в ателье вместе с бабушкой Маней, а потом работала в типографии, куда её устроила Люба, а в качестве общественной нагрузки устраивала лотереи в ОЗЕТ - обществе по землеустройству трудящихся евреев, которое помогало евреям с переселением, строительством домов, покупкой скота и техники.
Жила тётя Нина в коммуналке на Садово-Кудринской, в бывшей комнатке для прислуги. Ребёнок её рано умер, а мужа ни мама, ни Таня не застали, видели только портрет красноармейца в будёновке. Но тётя Нина не была одинокой: её любили все, кто знал.
С Любой тётя Нина сдружилась в молодости. Она участвовала в коллективных походах в баню, пела озорные частушки и плясала в комнатке на Арбате. Приезжая в отпуск с Урала, Люба непременно её навещала.
Любин развод не помешал дружбе. Тётя Нина гуляла на свадьбе наших будущих родителей, и её серый пуховый платок покрылся мелкими осколками стекла, когда бутылка шампанского вдребезги разбилась о фаянсовую утку. Тётя Нина вместе с папой встречала маму с Машей из роддома, потому что Люба болела. Она всегда материализовывалась в нужный момент на пороге нашего дома, с неизменной ласковой улыбкой и с полными сумками.
- Вы что - ей звонили? - уточняем у родителей.
- Нет, у неё не было телефона.
- А как она узнавала, что надо приехать?
- Да никак, просто приезжала, и всё.
Похоже, вело чутьё. Или нёс юго-западный ветер.
Тётя Нина вообще любила навещать родню и гостить то тут, то там, всех обшивая и помогая по хозяйству. Церковь запрещала работать в воскресенье, но тётя Нина оправдывала себя тем, что “грех, конечно, но если на пользу людям, то можно”. Она была очень религиозной, но при этом всегда прилаживала веру к жизни, а не наоборот. Такие разъезды Люба называла: “Нина на гастроли поехала”.
Однажды, когда Нина была на гастролях у Любы, и они мирно коротали вечер за картами и беседой, раздался телефонный звонок. Незнакомый ловелас в надежде на знакомство и вытекающие из него последствия набрал случайную комбинацию цифр. Наивный, он не догадывался, куда попал.
- Здравствуйте, это Лена?
- Здесь таких нет.
- А вас как зовут? - промурлыкал озорник.
Люба мгновенно оценила комизм ситуации, - он был вполне в её духе, - и кокетливо ответила:
- Люба.
Выяснив, что Люба совершенно свободна, ловелас пригласил её на свидание.
- А я не одна, я с подругой, - вела свою партию Люба.
- Приходите с подругой, а я друга возьму, - ликовал Казанова.
Они договорились встретиться через четверть часа у соседней галантереи и, довольно облизываясь, повесили трубки.
- Нина, собирайся! - скомандовала Люба, вкратце обрисовав ситуацию.
Тётю Нину уговаривать не пришлось. Она надела пальто, завернулась в серый пуховый платок и приготовилась к приключениям. Когда они подошли к магазину, поклонники уже ждали, и Люба игриво окликнула:
- Володя?!
- Да…а вы…? - опешила жертва розыгрыша.
- А мы Люба и Нина!
Можно вообразить, как веселились подруги, наблюдая бегство кавалеров.
Мы, дети, особенно ценили две тёти Нинины суперсилы. Во-первых, она пекла грибочки из песочного теста. Их шляпки блестели шоколадной глазурью, а концы белых ножек были обсыпаны маком, будто сейчас вынуты из земли. Кусать такую красоту было жалко. Сама же тётя Нина не очень любила сладкое и заедала его хлебом с солью.
А во-вторых, тётя Нина работала в Московском зоопарке и катала детей на пони. Ну то есть, не сама катала, а проверяла билеты и пропускала по очереди садиться в коляску. Маша каталась и хвастливо глядела на других детей: вся очередь повиновалась её собственной тёте Нине. А Надя в зоопарке получила от тёти Нины огромный пакет с конфетами. Как умудрялись наши бабушки и тётушки на свои крохотные пенсии ещё и подарки дарить?
Постойте-ка, а каким образом тётя Нина оказалась похоронена в Мошканах? Мы сами только там и узнали.
Существовала, оказывается, легенда, что однажды тёте Нине Барановой гадала цыганка. Мы не очень верим в легенды, особенно в обращение верующей тёти Нины к гадалке, но ценим семейный фольклор: живя в нашей памяти, он и сам становится историей.
Но из легенды слова не выкинешь. Сперва гадалка заглянула в прошлое: в таком-то возрасте, сказала она, ты была на грани смерти. И правда, как раз в том возрасте у тёти Нины случился гнойный аппендицит. Потом гадалка посмотрела в будущее и пообещала: ты ещё раз окажешься на грани смерти, и если тебя спасут, то жить будешь до ста пяти лет.
Но второй раз тётю Нину уже не спасли.
И дальше уже не легенда, а быль. Дверь подъезда сорвалась с петель и всей тяжестью обрушилась на тётю Нину, когда та выходила во двор. Удар был ужасный: в тёти Нинином доме дверь была дореволюционная, дубовая и весила килограммов пятьдесят. Тётю Нину увезли в больницу. Болела она долго.
Какая-то знакомая язвительно её спрашивала:
- Ты всю жизнь в бога верила, молилась, посты соблюдала. За что ж он тебя так?
Тётя Нина в ответ светло улыбалась:
- Так, значит, ему угодно.
Из больницы её выписали домой умирать. Дочери Егора по очереди приезжали в Москву дежурить у постели сестры, а после смерти увезли её в Мошканы.
Тётя Нина оставила подробные указания, как распорядиться её небогатым имуществом. Альбом с фотографиями оказался у тёти Дины и достался нам:
- Моим он всё равно не нужен, а вам пригодится.
Так и мы получили наследство от тёти Нины.
Глядя на общий портрет детей дедушки Егора, тётя Дина заметила:
- Вот в молодости тётя Нина была самая из них некрасивая. А в старости самая красивая стала!
И это правда. Посмотрите, какое чудесное лицо.
В траве на Мошканском кладбище торчат длинноногие грибы с мохрастыми блёкло-белыми шляпками.
- Зонтики! - кивает на них тётя Дина. - Ох, и вкусные!
- Да, вкусные, вкусные, - соглашаются Серёжа и Броня, наши четвероюродные брат и сестра, с которыми мы познакомились в поездке.
- Их жарить прямо сырыми, - говорит тётя Дина, - сперва делаешь лизьон…
- Что это - лизьон?
- Лизьон? Взбиваешь яйца с мукой. Это лизьон. Потом зонтики режешь на четыре части, обваливаешь в лизьоне и жаришь, как котлеты. Вкусно! Ну, на кладбище нельзя, конечно, собирать.
Фирменные семейные рецепты - это тоже история.