Когда преисполненная праведного гнева Маша ворвалась в гостевую спальню, бабка Маланья вертелась перед зеркалом, примеряя красные кружевные стринги.
- Марусь, гликося, сикота-то кака. Еле натянула, весь мох наружу, тьфуууу. Может, по швам распороть да носить? Как думаш?
- Маланья Ивановна! – Маша раздула ноздри от гнева. - Вы что себе позволяете?! Это вот что такое было, я вас спрашиваю?! А?!
Старуха без особого интереса взглянула на экран Машиного телефона и равнодушно заметила:
- А ничо я вышла, баска така. Не пойму я тя, Маруська. Мужик у тя справной, сама попользовалась – другим дай. Я ж, Марусь, баба горячая, мне завсегда надо… Да еще и упертая, ты ж меня знашь. Ежели захочу - по-моему будет, как ни крути, а тебе вот! — она скрутила фигу и сунула ее под нос гостеприимной хозяйке.
-Воооон! – завизжала Маша на ультразвуке. – Вон из моего дома!
- Че? – слегка поумерила пыл бабка. - Какой звон, Марусь, ты про че тако баишь-то?
-Вон отсюда сейчас же! – потеряв всякое самообладание, мадам Пырсикова начала беспорядочно швырять Маланьины вещи в чемодан. – Через час! Чтоб духу твоего тут не было, жаба бородавчатая! Убирайся! Хоть в Казюли, хоть в Упыри, мне фиолетово! Пошла отсюда! Кыш! Брысь! Загрызу!
В старуху полетел флакон геля для душа. Одеколон. Баские желтые сапожки, описав дугу, сшибли с окна кактус. Маланья, сообразив, что дело пахнет керосином, а может, даже Хиросимой, рухнула на пол, закрыв голову руками.
- Да че ты, Марусь, я ж так шучу. Не все мои шутки понимают, хихи.
- Вооон! – орала Маша.
Через час охранник отвез Маланью с ее потрепанным зеленым чемоданом на вокзал.
- Покедова, бабуля. Не кашляй.
И только снег полетел из-под колес.
Жизнь семьи Пырсиковых, казалось бы, вошла в мирную колею. Денис ушел в гости к приятелю, где намечалась веселая туса. Маша и Миша решили скоротать вечер под новогодний ужастик, уютно расположились на диване в гостиной и заказали пиццу.
Вдруг с улицы донесся душераздирающий вой. Казалось, концерт давали все соседские собаки. Маленький чихуахуа Пикачу, Машин любимец, навострил ушки и тоненько подтянул сородичам.
-Что за ерунда там творится?! – проворчал Миша, включая монитор видеонаблюдения.
У ворот дома гордо восседала на чемодане Маланья. Она неторопливо, облизывая пальцы, доедала из коробки пиццу. Рядом подпрыгивал на морозе тощий курьер восточной национальности. Миша позвонил на пост охраны.
- Дык, Михаил Владимирович, вернулась бабка-то. Сидит – частушки распевает. Да такие, что мужики краснеют. Гнать?
-О, неееет! – застонала Маша.
-Выйди и разберись, - велел жене Миша. – Похоже, накрылась наша пицца. Старушка-веселушка курьера обобрала.
Маша, кутаясь в норковый полушубок, нехотя вышла во двор и остановилась у глухих ворот, невидимая и неслышимая для чокнутой старухи.
- Балшой жэнчин! Очень балшой! - энергично жестикулировал курьер. – Ибрагим вез - три раза вспотел.
Маланья тем временем досказывала ржущим охранникам свою историю.
- Пока-то билет меняла, пока-то свой путь нашла – глядь, а поезд уже ушел! Вот ведь сикота какА! И че мне делать-то теперь? Стою на вокзале мака макой. Уж и наревелась досытушки, да и от мороза чуть не околела, сам знашь - январь на дворе! Вот к вам и пошла, куда ж боле-то? Ну, не на вокзале же мне ночевать? Вспомнила, как молодкой из Малых Упырей в Усть-Казюльск на попутках каталась, все шофера меня знали! Вот я, значится, эНтого задохлика остановила…
- Сердитый баба! - тыкал пальцем курьер. – Заказ скущал, ай, нехаращё, насяльника шибко ругаться будет!
Маша нервно рассмеялась. Что же делать?
- Чайку-то не нальешь? - обратилась Маланья к охраннику. – А то у меня в нутре всё слиплося.
- Не положено.
- Эх... Ну хоть Маруську-то позови, а? Тоже не положено? Тогда я тут ждать буду.
Покряхтев, Маланья устроилась на чемодане поудобней и бережно уложила на снег узелок с не поместившимся добром.
- Эхма... Спеть, ли че ли? Душа песен просит! Я-то в девках, помню, голосиста была! И из Больших Упырей, и из Малых, и даже из Заболотья – все приходили послушать! Никто, акромя меня, так петь не умел. Как заведу частушки, так все в пляс пускаются. А парни просят: «Малашка, спой нам!» Да я и теперь ничего… .
И она завела тонким детским голоском:
- Вышла барыню плясать
Бабушка Лукерья.
Там, где не было волос –
Навтыкала перья!
Ух ты, ах ты, все мы космонавты!
Обрадованно завыли соседские собаки. На улицу стали выходить хозяева, не понимая, что же творится с псами.
- А вот еще. Наступил Иван на жабу
Чвякнул левым сапогом.
А ведь мог такую бабу
Привести, придурок в дом!
Ландыши, ландыши…
«Сейчас соседи сбегутся. Господи, этого только не хватало! Все узнают, что у нас живет ненормальная!»
Маша решительно надавила на кнопку. Створки ворот медленно разъехались в стороны.
- Живо в дом! – сквозь зубы процедила мадам Пырсикова. – Так и быть, сегодня переночуешь. Но чтоб завтра духу твоего тут не было, поняла?! А ты, дружок, - Маша обратила взор на замерзшего Ибрагима и порылась в карманах, – вот, возьми на чай и дуй отсюда. Мы повторим заказ.
Маланья хитро улыбнулась и погрозила Маше пальцем.
- Ох, и хитропопая ты, Маруська! А я-то, простодырая, взаправду поверила, что ты меня выгнать хошь!
Маша заскрежетала зубами.
Очередную серию для вас озвучила наша Паприка! ✨🌹✨
В заключительной серии: похождения Маланьи в загородном пансионате и бесславное возвращение домой.