От мгновенности перемещения между Пальмирой, столицей Империи Архонтов, и Токио у Хикаморе закружилась голова. В первый раз он даже не обратил внимание на эту мелочь, посчитав последствием нервического состояния беглеца, вынужденого покинуть свою родину. К тому же в прошлый раз это был Мандалай, откуда он добирался в Пальмиру на огромном двухэтажном поезде с кинотеатрами и бассейном. А здесь раз – и ты уже стоишь в туннеле с тусклыми лампочками, скупо освежающими ржавые рёбра чугунных тюбингов с паутиной извивающихся кабелей.
Не успел Хикаморе прийти в себя, как получил сильнейший удар по голове и потерял сознание. Очнулся всё в том же туннеле рядом с дверью в потусторонний мир, в мир арнов, и совсем без всего, если не считать красных шёлковых фундоси. Гордость не позволила проситься обратно в империю, да и кто бы его пустил без документов и без графенов. В общем, полная, полнейшая ерунда, или по-монгольски: “кирдык”. А как не “кирдык”, когда в Японии его ищут мстительные самураи, и назад нельзя, так как не оправдал доверия ЦК Архонтов.
«Нет, ну надо же так потерять лицо. Теперь только сэппуку смоет позор. Впрочем, я не имею права умереть, не отомстив нападавшим. Если бы это были наёмники обманутого ресторатора, то наверняка убили. А здесь кто-то неизвестный. Скорее всего, это обычные грабители. Нужно будет узнать, кто орудует на станции», – думал Хикаморе, шагая босыми ногами по пропитанным креазотом шпалам.
Голова больше не кружилась. Холод и приличная порция адреналина быстро привели организм в рабочее состояние. Увидев на краю платформы осия (толкателя пассажиров), он помахал рукой, подзывая к себе. Когда служащий наклонился, чтобы рассмотреть голого человека, Хираморе дёрнул его за одежду вниз и немедленно затолкал под платформу, благо там было место. Пока гремел очередной поезд, помог молодому человеку проститься с одеждой и довольный, что не пришлось убивать, отправился искать старого знакомого, надвинув на глаза фуражку метрополитена.
В фильмах часто показывают, что человек, скрывающийся от кого-то, постоянно оглядывается по сторонам, высматривая опасность. Полнейшая чушь! Именно такой человек и привлекает к себе внимание. Наоборот, нужно погрузиться в себя, вспоминать игривого афалина с моторчиком, чтобы тебя не заметили. Беглец должен максимально погрузиться в иллюзорный мир, оторваться от действительности, чтобы окружающие перестали его замечать рядом с собой. Впрочем, униформа сотрудника метро, как любая другая форма, отлично маскируют. Поэтому Хираморе беспрепятственно добрался пешком в фешенебельный квартал Гиндзу к хозяину ресторана «Кагуразака Исикава». Тот и не думал узнавать Хираморе, пока не увидел его глаза.
– Конничива, – приветствовал после долгого поклона Хидеки Исигава и быстро добавил: – Вас везде ищут самураи Ямамото. Вам очень опасно появляться в этом квартале!
– Конничива, – ответил Хариморе и, выдержав паузу, с достоинством произнёс всего два предложения, говорящих о важности дела:
– Уверен, что найду у вас поддержку. Нужны кое-какие сведения.
– Конечно, конечно. Проходите быстрее наверх. Там и поговорим, – учтиво пригласил Хидеки Исикава к себе в кабинет.
После изысканного обеда хозяин выжидательно замолчал, с почтением глядя на опасного знакомого:
– Видите маскарад? – Хираморе показал на кокарду метрополитена.
– Значит, так нужно, – ответил Хидеки, боясь смутить гостя неуместным любопытством.
– Кто-то орудует на станции Нагататё. Можете что-то сказать?
После приличного молчания хозяин ответил:
– Йо-о. Слышал, объявился беглый каторжник, некто Савин. Отчаянный русский. Ничего не боится. Вот что, могу показать гостиницу, где он остановился. Возьмём слуг и всё узнаем от него.
– Так нельзя. Почувствует опасность и сбежит. А мне кое-что вернуть надо. Устрой меня туда на работу.
– Хой, хорошо…
***
Местные гейши совсем не нравились Савину, их жеманные представления о воспитанности раздражали. А как не жеманность, когда во время смеха прикрывают рот. Что за глупость! Ещё постоянно хихикают про себя, изображают смущение. Вот именно, что смущение. А самих хрен чем смутишь. Зарежут не моргнув глазом! По выражению лица не поймёшь, о чём думают. Форменные обезьяны. Всё хусю да бусю. То ли дело петербургские красавицы: и шутку могут оценить, и комплимент заковыристый, а здесь вежливые улыбки. Бестолочи узкоглазые! – думал гвардии-корнет.
– Эй, красавица, а почему у тебя такие маленькие ушки? – спросил японскую гейшу, выучившую язык от русского моряка, когда была у него женой по контракту.
– Хи, хи, всё для тебя, господин.
– А отрежу?
– Хи, хи. Не получиться, господин. В контракте такого пункта не записан, господин.
– А был бы?
– Если бы написали, то и вполне возможно, что и получилось, но в другом месте.
– Не путай! Что получилось?
– Вам саке налить?
– Танец мадам Баттерфляй изобрази.
– Это опера господина Акагавы.
– Ого, да ты учёная штучка! И кто же это такой, господин Акагава?
– Известный композитор, он ещё много написал: «Годунов», «Садко», «Руслан и Людмила». Всех невозможно запомнить. Мы их слушали из его патефона.
– Это тебе бывший муж рассказал? Однако, у него великолепное образование! И как тебе «Руслан и Людмила»?
– Грустная история.
– Отчего же?
– Руслан потерял лицо. Людмиле надо было убить себя, когда её захватил Черномор, а она этого не сделала. Значит, муж плохо воспитал.
– И он потерял лицо? Чудно!
– Могу станцевать Чио-чио-сан.
– Это же опера?
– Музыка подсказала, как танцевать. На пластинке нет, но легко догадаться.
– Подожди, можешь прочитать, что за тарабарщина здесь написана.
Он достал небольшой серебряный футляр, в котором лежал свёрнутый трубочкой лист из похожего на целлофан материала с чёрными иероглифами и цветной печатью. Сквозь красного дракона, кусающего свой хвост, торчал жилистый кулак. Что поражало, так это то, что изображение можно было разглядеть со всех сторон, как вполне настоящего дракона. Этот гад шипастый ещё и огрызался, стоило только повертеть листок в руках.
– Тут сказано, что податель сего действует от имени Империи Архонтов. Непонятно, о такой никто не слышал. Это что-то древнее.
– Интересная штука. А у тебя есть чиновник какой-нибудь знакомый, только повыше рангом?
– Адмирал Ямамото подойдёт? Но только это будет стоить много иен, очень много.
– Ух, ты, какая коза расчётливая, – гвардии-корнет схватил за талию хихикающую гейшу.
Внезапно она стала очень серьёзной.
– Он тебя убьёт, если не заплатишь.
– Так, и договора ещё нет?
– Уже есть, ты ведь попросил.
– Ах вы бандиты косоглазые: «Уже есть!» Да я тебя прямо здесь придушу и уши резать не буду. Прямо так синицей сделаю!
– Хи-хи, шутите, господин. Здесь кругом люди. Чихнуть нельзя, чтобы не услышали. Лучше язык себе отрежьте.
– А как я буду твои бездонные чёрные глаза хвалить. Омут, форменный омут! Так бы и нырнул навсегда, но не могу, у меня жена в Канаде. Плакать будет.
– Почему? Вы такой непостоянный. Зачем плакать?
– От зависти, глупая, от зависти. Теперь я с тобой, а она одна-одинёшенька в холодном Торонто мается, и согреть некому. Иди ко мне, косенькая. Целовать буду.
2. Фундоси – японское нижнее бельё. Полоска ткани, намотанная вокруг бёдер и между ног. Обычно льняная или хлопковая, но Хакиморе предпочитал шёлковую из гигиенических соображений.
3. Осий – сотрудник токийского метро, заталкивающий пассажиров в вагоны.
4. Афалин – модный морской дельфин.
5. Мадам Баттерфляй – опера Джакомо Пуччини. Печальная история временной жены американского офицера.
6. Дзиро Акагава – японский писатель-юморист.
––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––
Внимание! Знак Ер (Ъ) со всей очевидностью указывает на вторую часть главы.
Глава 1 Пробуждение гиацинта (Ъ)
#фантастика #стимпанк #антиутопия #детектив #юмор #гиперпанк