Как завещал гр. Романов П.А., известный под кличкой «Первый» и агентурным псевдонимом «Великий» - «должно над всеми делами тайно подсматривать и проведывать».
Чем Семёнов, собственно, и занимался.
Сообщение дежурного об обнаружении трупа, вырвало молодого оперуполномоченного уголовного розыска Семёнова Андрея Владимировича из похмельных объятий Диониса в четыре утра. О необходимости института сотрудничества отдельных лиц с государственными органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность, Семёнову, в своё время, рассказали. Но вот то, что с этими отдельными лицами, этому самому сотруднику государственных органов, периодически придётся до трёх ночи бухать….
Спустя чуть больше часа, бодрый аки трёхлетний солёный огурец, Семёнов не то, чтобы опоздал. Так, припозднился.
Торопиться, в общем то, и не стоило. К трупу его не пустили бронированные и вооружённые бравые ребята из оцепления ФСБ. Ни предъявленное удостоверение, ни звонок в отделение, не возымели должного эффекта. Конторские, в отличие от родных ппсников, не просто не хотели идти на сотрудничество, но и ясно дали понять, что «обычным ментам» здесь не место.
Оставалось следовать наказу первого российского императора.
На место совершения виновного, общественно-опасного, противоправного деяния, даже если это натурально мокруха, сотрудников согнали что-то многовато для сто пятой, части первой. Следовательно, продолжил цепочку логических умозаключений Семёнов, убийство не являлось рядовым. И могло включать в себя всё чудное разнообразие второй части приснопамятной статьи уголовного кодекса. Или же, до того, как потерпевший заимел неутешительный диагноз трупа, убиенный обладал статусом не просто гражданина, а гражданина крайне важного. Настолько важного, что его скоропостижная кончина привлекла к себе не только (в порядке появления) зевак, дежурного опера, телевизионщиков, опергруппы полиции, ппсников и следователя.
Семёнову, дворы, окружающие место преступления, больше напоминали место проведения гуляний на импровизированном Дне народного единства всея внутренних органов.
Полиция, Следственный комитет, конторские, прокурорские. Оба два областных полковника, с районным майором юстиции на бэк-вокале, давали телевизионщикам концерт с разнопогонной подтанцовкой. Среди подтанцовки, в составе сборного ансамбля следственно-оперативной группы, должен был (по идее) находится и припозднившийся Семёнов.
- А вот и ты, пропащая душа, - Владимир Олегович Титов, капитан юстиции, старший следователь Следственного управления Следственного Комитета, а в миру просто Вовыч, схватил опера за рукав, потащил в сторону.
Вовремя.
Сопровождаемое взорами телевизионных камер, высокие начальники царственно прошествовали мимо. Семёнов, зная их особую любовь и трепетные отношения друг к другу, вздохнул.
- Заметил, - не спросил, констатировал Титов, отпуская рукав, - Художественный фильм ДМБ, часть первая - Талалаев и компания. Ох, чую, попали мы, Андрюша, теперь не отпишемся.
- Владимир Олегович, здравствуйте, – Семёнов немного выдохнул. Вовыч, хоть и следак, но свой мужик.
- Может он сам, того? Самоубился? – без особой надежды спросил Семёнов, - Личность установили? Он кто вообще?
- Неправильно ты вопросы ставишь, Андрюша, - следователь достал гламурную блестящую пачку, предложил сигарету, - Даю вторую попытку.
- Да что за кипишь? – осознав, что никто его на немедленный расстрел за опоздание сдавать не собирается, Семёнов расслабился, - Первый раз вижу, чтобы на мокруху пол города съезжалось. Шишку какую важную завалили?
- Правильная постановка вопроса не кто, а где, - Титов, отставив тонкий остов сигареты в сторону, элегантно высморкался в пальцы, - Мало того, что опаздываете на проведение первоначальных следственно-оперативных действий, так ещё и плохо знаете оперативную обстановку на вверенной Вам территории, товарищ младший лейтенант.
Семёнов приуныл.
Титов был следователем необычным, но не странным. Сигареты курил бабские, это правда (издержки профессионального общества). Но из всего цветника Следственного комитета, он единственный, кто не гнушался чисто мужицко-пролетарского общества оперативного отдела. В кабинете ему не позволяли сидеть толи профессиональная гордость, толи шило в заднице, но работу в поле он любил и уважал. Ходила шутка, что у следователя Титова есть в подчинении личный оперуполномоченный Вовыч. Казалось, ничто не в состоянии поколебать отеческую любовь капитана юстиции к «несмышлёнышам из ментовки». Ругался Титов мало. Недовольство выказывал и того меньше.
- Меня вообще не место не пустили, мать их. Обожди, говорят, пока умные люди разбираются, - Семёнов попытался оправдаться, одновременно суматошно вспоминая последние криминальные сводки. Кроме ставшей привычной пугалки - "свозить в Богобытово", на ум ничего не приходило, - Я уж Вам думал звонить за помощью. Кто, если не легендарный Титов поможет в трудную минуту.
- Семёнов, дурака не строй. Мне твои шутейки погоды не сделают и настроения не прибавят, - следователь поддаваться на грубую лесть не захотел, - Вводные в зубы и вперёд на обход, пока конторские оставшихся жильцов вконец не закошмарили. Двадцать шестой и восьмой дома по Боголюбской твои.
- Так точно, товарищ капитан. Уже бегу.
* * *.
Читайте также.