7 февраля 1932 года, четверть первого, воскресный день. Нюра с дочерью Зоей и сыновьями Евгением и Геннадием пошла в гости к своей сестре, у детей сегодня празднование дня рождения.
Накануне этого дня Иван Иванович посетил Коммерческие магазины, чтобы посмотреть на цены этого явления, открытого Советской властью с января 1931 года. «С нашими деньгами сюда идти не придется…» - думал он. – «Я получаю 200 р. в месяц, которых еле хватает для проживания своей семьей из 5-х человек. Тут надо хотя бы 500р. в месяц иметь, чтобы всех прокормить. Кто тут закупается? Хотя и народу всегда много, торгуют бойко, всегда очередь…» Цены в магазинах были такие: ветчина 12р. за кило, масло подсолнечное 12-15р. за литр, сыр швейцарский 24р. кило, колбаса вареная 5-8р. кило, колбаса копченая 10-15р. кило. По «ширпотребу», так называемой одежде, тканям, цены были следующие: носки мужские – 2р. 60 коп., костюм мужской грубошерстный – 100-150р., брюки грубошерстные мужские – 20-25р., коньевое одеяло – 30р. «Когда появятся лишние деньги, я тут кое-что куплю», - подумал Иван Иванович. – «А пока поживу со своей семьей на тех харчах, какие мне дают по Карточкам детским. Кое-чего не хватает, но миримся, ведь мы строители столь великого дела – Социализма».
Вспомнил он, что на Кузнецком мосту открылся магазин «Торгсина» и там за золото, как монету, так и изделия, можно было купить любой товар. «Народу там жуть сколько, все берут товар, звенят золотом, расплачиваются золотыми открыто прямо в кассу, и никто их не отбирает. Становится вопрос, почему же в провинции их отбирают, а в Москве всего дают?» В то время шли преследования и допросы в провинции, кто имеет золото, откуда. И людям приходилось отдавать все имеющееся, ничего не получая взамен. Грустил Иван Иванович, вспоминая, что был в «Торгсине», «поглядел, приценился, позавидовал, улыбнулся, утерся и ушел домой, не солоно хлебавши…» «Эх-ма! Если бы были «Рыженькие», уж бы и пожрал бы сам и всю семью накормил бы всем, всем, всем досыта. Но глотай слюни…» - напишет он в своем дневнике впоследствии. Надежда была на то, что весной увеличится снабжение детей молочными продуктами, а взрослым чего-то нового выдадут по карточкам.
За 1930-32 годы многое произошло в жизни Васясина Ивана Ивановича и сегодня, пока семья на празднике, он намеревался сделать запись для потомков в свой дневник, поскольку давно к нему не притрагивался, а события прошедших лет становились все менее уловимыми в памяти.Помимо отметок о жизни своей семьи он решил обязательно рассказать о событиях социально-политического характера. Взял несколько газет, выделил самое важное, по его мнению. Затем достал из ящика дневник, сел за стол и принялся за написание.
Свои записи он начал с отметки о XVIпартийном съезде ВКП (б), проходившем с 28 июняпо 15 июля 1930 года. На нем обвинялись в уклоне от Ленинской линии Бухарин, Рыков, Томский. Особенно Сталин доказывал вред их, как занимающих высокие посты в СССР, посколькуони пособники Кулачества и не уничтожают его как класс. Иван Иванович записал и свое мнение на этот счет: «Если не будет единства в наших правящих кругах, жизнь СССР нормально идти не может!» Отметил он, что вероятной связью с этими событиями было и то, что в июне-августе и последующих месяцах 1930 года продовольственный вопрос обострился, «все продукты без исключения распределялись по Карточкам и нормам, правда хлеб также давался по нормам рабочим – 2 фунта, всем остальным – 1 фунт на едока». В нем нехватки не было, чего не скажешь о других продуктах: мясо, конфеты. За всем были огромные очереди.
В августе того же года была раскрыта ОГПУ, которая подначивала людей идти против Советской власти. Иван Иванович писал, что - слава богу – их раскрыли и их недовольство было ему неизвестно, но в очередях он слышал беседы и рассуждения людей о том, как долго еще будут большевики мучить всех. На это он имел свое мнение: «Власть наша, Рабочих и Крестьян, и всем надо работать не за страх, а за совесть, не нужно быть лодырями и надеяться на кого-то, и если будем работать добросовестно, то у нас все будет и нам всего будет хватать, и мы не будем стоять в очередях». А тех «вредителей» из ОГПУ, между делом, приговорили к расстрелу.
Конец 1930 года не задался, вспоминал автор дневника, ведь сын попал 26 декабря под трамвай, решив покататься на нем, прицепившись к левой площадке прицепного вагона. Благо, что от Преображенской площади, где проживал Иван Иванович с семьей, до Больницы Святого Владимира, что между улицей Рубцовско-Дворцовой и Матросской Тишиной, идти было не так далеко и посещать ребенка можно было постоянно. Евгению, сыну Ивана Ивановича, ампутировали все 5 пальцев на левой ноге. Пробыл он в больнице до 9 марта 1931 года.
За то время у Ивана Ивановича появился еще один наследник-сын Геннадий, рожденный 20 февраля 1931 года. Он вспоминал свои переживания, что жена Нюра не сможет выноситьребенка или же жизнь младенца может прерваться на раннем сроке. До этого они потеряли уже 6 детей. И как же Иван Иванович был рад, что и по сей день малыш растет, улыбается, радует мать и отца.
Также за первую четверть 31 года семья успела перенести грипп: заболел как отец семейства, так и дочь Зоя. Но если Иван Иванович по «прописанным лекарствам салицилки с кофеином по 2 порошка в день» выздоровел за 3 дня, то дочь с температурой 40-38 пролежала дома 5 дней. Но за время отсутствия в школе ее перевели из группы Г, слабой, в группу Б, сильных, чем отец безусловно гордился.
В соседней комнате послышался стук. Пришел сосед. Иван Иванович отвлекся и задумался о том, как было бы хорошо жить своей семьей на отдельной площади. Поразмыслив о невозможности такого, он вернулся к дневнику.
Помимо партийных решений, которые он освежил в памяти по газетам, Иван Иванович записал о ситуации с продовольствием. Записал и наблюдения из «Торгсина» и из Коммерческих магазинов. О самом болезненном есть запись: «В Открытых кооперативах даются продукты исключительно по Карточкам и в ограниченном количестве, нормы очень маленькие. Что касается снабжения детей, то дело обстоит лучше, им продукты даются подходящие, также по Карточкам и нормам, и мы взрослые, можно сказать, питаемся почти что за их счет. Рабочие же в Закрытых Распределителях снабжаются гораздо лучше и по повышенным нормам как в продовольствии, так и в ширпотребе».
Близился поздний вечер, Нюра и дети уже вернулись домой. Иван Иванович Васясин, пройдясь еще раз по политической сводке и записав еще мысли о суде над контрреволюционной организацией Меньшевиков, решил подвести итог: «Очень жаль, что я мало разбираюсь во всех этих Исторических событиях. Если бы была моя голова поумнее… Но может, после меня мое потомство будет умнее. Чем бы вся эта история Социалистического Общества ни ко́нчилась, надо возвращаться к книгам, читать и читать, тогда поймете, что мы, строители этого общества, переживали за это время и к чему пришли».
Пилькевич О.И.
- Источник: Личный архив. Васясин И.И. «Родословие»