В войну, часто так бывает, когда отдельный разговор, затеянный в перерыве бесконечных солдатских будней, становится тем самым солдатским опытом, который не превозмочь никакими человеческим фантазиями или в самых немыслимых мечтах. На войне я не курил, и балагуром не был, но очень любил слушать, как незатейливо и откровенно солдаты рассказывают мне или всем своим товарищам многочисленные сюжеты фронтовой или довоенной жизни. Богатый на рассказы у нас народ, на те удивительные сцены из собственной жизни, которые ярким образом закрались в их самые глубокие и потайные места памяти, чтобы потом сопровождать человека всю оставшуюся жизнь! Был у нас один, как мы его все называли, везунчик, по имени Филя, который в шутку всегда говорил: "запомнить меня просто - Филя. Простофиля! ". Так вот, судьба у Фили была удивительна тем, что войну он начал кадровым сержантом Красной Армии с самого её начала и отступал со всеми нашими войсками от Бессарабии до самого Сталинграда!
При этом несколько раз побывал в окружении, но всегда выходил из них к своим в целости и сохранности. Вот такой везунчик. Самое интересное было то, что он был абсолютно городским и до армии лошадей не видел в глаза. По этому поводу мы все хохотали, так как он сам об этом заявлял с некой иронией и гордостью, что имя его Филипп переводится как "любитель лошадей", Но первый раз в жизни лошадь он увидел в Красной армии, так как в городе Тикси, откуда он был родом, он видел только оленей. Филька был прекрасным парнем и удивительным собеседником. Закалка у него была такая, что он мог в мороз ходить в одной гимнастёрке, от которой шел пар, а шинель он набрасывал на плечи, когда уже совсем температура опускалась ниже минус двадцати градусов, и то никогда её не застёгивал. Он мог часами, сидя у костра, слушать и рассказывать истории из жизни, причём всегда кичился своей правдой. И вот, как-то раз, он поведал нам, как ему было страшно в одном из эпизодов отступления. Было это в Таврии, то есть на юге Украины. Степь там идёт от востока до запада, почти сплошная, но встречаются небольшие, обособленные леса, больше похожие на маленькие острова и редкие перелески. Так получилось, что расположились они небольшим своим артиллерийским подразделением вот в том маленьком и, как им показалось, очень уютном убежище. Проблема состояла в том, что противник был такого же мнения о таких островках лесах.
И вот именно в этом лесу и состоялась их нисколько не долгожданная встреча. Ночь прошла во сне, под шелест листвы и, приятную для Фили, ночную прохладу. А ранним утром, под щебет птичьих голосов, выяснилось, что остров этот окружён со всех сторон мотоциклистами. Как признался тогда Филя, прежде всего самому себе, что страх каким-то удивительным образом окутал все его мысли и тело, да так, что он дрожал от озноба мелкой дрожью, словно попал в лютый холод. На его счастье, с его стороны леса не оказалось густо засеянной пшеницы, а рос редкий и невысокий овёс. Это потом он понял, что ему сказочно повезло, а тогда он просто отчаялся, что проскользнуть через такой низкорослый участок посевов ему ни за что не удастся. Но, как вы уже догадались, также, как Филя, думали и немцы.
Поэтому все свои силы они сосредоточили возле густого пшеничного поля, разумно понимая, что именно здесь русские и пойдут на прорыв. Утро, как назло, выдалось ярким и солнечным. Пели безмятежно птицы, перелетая с ветки на ветку, так как солдаты шарахались от одного края леса к другому. И вот утреннюю тишину разорвали сразу несколько взрывов ста-пятимиллиметровых снарядов немецкой артиллерии. Огонь вёлся издалека, и первый залп был пристрелочным. То, что произошло далее, Филя описывал буквально с пеной у рта. Глаза его расширялись, голос дрожал, он сглатывал слюну, заикался. В общем, сразу было видно, что человек заново переживает тот ужас, который он когда - то испытал всем своим человеческим естеством. Плечи его вжимались сами собой, спина рефлекторно скручивалась, и сам он был как-то прижат своими мыслями к земле. Ужас самого обстрела заключался в том, что снаряды рвались вверху, как только взрыватели касались ветвей деревьев, поэтому все осколки буквально сыпались дождём с неба, осыпая несчастных красноармейцев ливнем из железа!
Это уничтожение всего живого шло чётко и методично, немецкими расчётами орудий, знающими толк в своём деле. Огонь орудий явно корректировался и потери наших солдат были просто ужасающими. взрывы, огонь, свист осколков, скрежет, падающие стволы и ветки деревьев, стоны раненых и крики испуганных бойцов. Казалось, от всего увиденного можно было сойти с ума. Филе просто повезло. Он буквально в беспамятстве бросился бежать от всего этого ужаса, и, как оказалось в последствии, выбрал очень удачное и безопасное направление.
Ноги сами несли его, ветви хлестали лицо, тело. И всё это время ему казалось, что мучительно медленно движется к спасительному, как он считал, просвету выхода их этого проклятого и уже не такого жизненного леса. Он выбежал в одно мгновение и только тут осознал, что происходит. По полю уже бежали его сослуживцы, а два немецких пулемёта на мотоциклах охотились за ними, посылая грады свинца и методично уменьшая ряды бегущих солдат. "стоп" - сказал сам себе Филя! Вот оно, то время, когда ты должен вспомнить всё, чему тебя учили и использовать это во чтобы то не стало! Он упал в овёс, тут же перевернулся два раза через спину вправо, замер.
Немного отдышался, понял, что тело помнит все упражнения, которыми его долго и нудно учили командиры, опытные солдаты, уже хлебнувшие, ещё в финскую, боевого опыта. В голове пронеслось: "итак. пулемёт, немецкий, Эм-гэ тридцать четвёртый. Mg-34! Серьёзная машина, Скорострельность 800, скорость пули 750. Лента на 50 патронов. Лента вылетает менее, чем за пять секунд, Потом перезарядка! До первого метров 300, до второго больше километра! Стреляют с трассерами. Очевидно, каждый десятый в ленте - это патрон с трассером. Значит, будем считать трассеры. Всё! Собрался! Пошёл! Встал! Бег. Раз, два, три. Упал. Перекатился. Трассеры! Хорошо, получилось. Снова - стал - бег. Раз, два. Упал. отполз в сторону. Пожалуй, притих немец. Неужели перезаряжает? Встал. Бег. Раз, два, три, четыре, пять. Упал, перекатился. Ага, заработал Снова Немец, стреляет наугад, но уже короткими! Есть три трассера, значит, ещё осталось не более 19 в ленте! Вот гад! выжидает! Похоже, я один в его секторе? Нет, кто-то из наших тоже бегает зигзагом! Ещё два трассера! Всё, вперёд! Встал! Бег. Раз-два-три-четыре, пять, шесть. Упал, Перекатился! Да он меня просто не видит! Охотится за другим! Не лежи вперёд, пока нас двое, Мы сила! Одному тебе не убежать. Догонят! Так и есть! Завёлся, Движется. Ну что, где мой карабин? Аккуратнее, снимай, предохранитель, затвор.
Да, я всё помню и всё делаю, как автомат! Приближается, но едет мимо меня. Самое время снять пулемётчика. Дистанция идеальная. Цель, беру под обрез. Упреждение минимальное. Выстрел! Ха! Попал! Сразу второй, на всякий случай! Да, он остановился! Вот болван! Цель, уже! Водитель! Беру под обрез! Выстрел! В яблочко! Вот болван! Срочно перекат! Ещё один. Осмотрись! Всё, до второго далеко, не попасть.
Да и он меня не видит! Всё! бегом! Тридцать метров, потом перекат! Получилось! Огонь по мне не ведут. Надо повторить. Только не тридцать. Бегу, двадцать метров. Ложись, отползи. Просвистело где-то рядом. Вовремя! Ну, господа немцы, меня учил сам старшина, так что вам в меня не попасть никогда! А вот и овражек. Не спеши, тут может быть немецкий резерв или миномёт. Так, никого! Какой удобный овраг! Прямо подарок! Всё, осмотрись, Где там мой второй номер? Не вижу! Всё-таки погиб. Дальний мотоцикл едет к этим двум немецким болванам. Один из болванов, похоже, только ранен. Пулемётчик, надо добить, много знает! Так, цель, под обрез! Выстрел! Готов! Всё, они меня не найдут! Надо сматываться и скорее. " Надо признаться, что Филя стрелял действительно отлично! Он вырос среди охотников, поэтому стрелять умел с детства. Он категорически отказывался от снайперства, поэтому никогда не бравировал своей меткостью.
Только уже на территории Германии, в бою под Зееловым, он поразил нашего командира тем, что за две минуты уничтожил две пулемётные точки на расстоянии примерно шестисот метров, объяснив, что это получилось случайно. Хороший был солдат, пропал без вести на территории Берлина в конце апреля 1945 года. Смерть всегда забирает лучших! Но повесть моя не заканчивается. как это часто бывает, во вселенной, всегда всё происходит по её законам и каждый шаг предопределён, потому что если где-то убыло, то это же туда обязательно вернётся! И вот в 1944-м году, покатился советско-германский фронт на запад! Таврия, те же степи, перелески. В наш полк поступил приказ: в лесном массиве укрылась группа отступающих немцев и остановились там на ночлег. Ну что, методика военных действий отработана. Наш артполк должен накрыть сосредоточение немцев в лесу. Выдвигаемся ночью совместно с пехотой. На рассвете автоматчики окружают лес плотным кольцом, берут в плен боевое охранение немцев и отпускают с ультиматумом немецкому командованию о сдаче в плен. Пушки разместили в небольшом овраге около леса. Посылаем разведку, в составе которой иду и я.
Первым делом замечаю, что лес какой-то побитый, похоже, что его уже накрывали огнём, только было это давно. Меня начинают теребить сомнения: уж не филин ли этот лес? Ну что, надо проверить! Вызываю Филю на свою позицию. Он прибывает и сходу меня огорошивает:
Это тот самый лес! И овраг, который заняли наши орудия, тоже тот же самый. Ну что, Филя, давай засаду ставить на месте прорыва имени тебя самого, - говорю с известной долей шутки, понимая, что кольцо автоматчиков плотное и выскочить не удастся никому. На моё удивление, Филя очень серьёзно подошёл к делу. А ведь это действительно единственный выход, - говорит он мне. - Представь, бросок из леса, метров четыреста, и они врываются на нашу батарею в овраге! Улыбка у меня моментом исчезла! Ведь Филя прав! Докладываю командованию, разъясняю ситуацию. Забегали, выяснили, что с этого направления кольца окружения почти нет! Ну, методика и логика войны, что у немцев, что у наших, одинаковая!
По чистому полю не пойдут! Но это ничего не меняет. Надо действовать и немедленно! Командование принимает решение, в виду отсутствия времени, выставить артполк из оврага на прямую наводку и подвести бризантные снаряды и шрапнель! Едва успели всё сделать и выкатить орудия, из леса в боевом порядке выходят до полтысячи немцев и плотным огнём бьют по нашим батареям! Благо у них не было тяжёлого вооружения, иначе наши батареи они бы просто смели! В ответ наша артиллерия наносит беглый огонь шрапнелью, осколочными и бризантными снарядами! Это был ужас для немцев! Описать такое невозможно, Это просто реки крови и куски тел. Запоздалые, вверх поднятые руки немцев, лишь усугубили ситуацию. Я посмотрел на Филю. его лицо выражало ненависть и силу. Он, русский солдат, пришёл туда, где три года назад погибли все его товарищи, и сейчас просто мстил за них фашистам. Это была его война и его победа! Я никогда не видел такого целеустремлённого взгляда, в которым было столько торжества справедливости и возмездия. Я уже говорил, что ярко помню всего несколько эпизодов этой войны. И вот этот взгляд Фили - один из тех, что навсегда врезался в мою память! И если есть на свете справедливость, то трудно представить более наглядную картину её воплощения.