Ночь. Пустыня. Издалека несётся шум восточного ветра. Меня охватывает чувства отчуждённости от общества, живущее по правилам знакомых и непринятых мною из-за их примитивного и предсказуемого характера.
Тёмный силуэт, что воссоединился с моим телом, после последнего своего появления, перестал приходить, как гость незваный, будто его заперли внутри, более того он стал частью одного тела.
Ночь. Пустыня напоминает то далёкое прошлое, где безвольность выигрывает, казавшееся бесокнечностью, схватку у разума. То прошлое, где соблазн берёт контроль над всеми остальными чувствами.
Что привело меня сюда? По какой-то неведомой мне доселе причине пустыня разлагается передо мной словно переулок из воспоминаний, только вместо стен с картинами, песок, который приобрёл форму доселе забытых, но знакомых кадров, происходившее в далёкое прошлое, when I used to be young.
Перебираясь по памяти, я вспоминаю нашу первую встречу с ним. Тогдашняя ночь запомнилась мне отрывками, словно незаконченный проект архитектора.
Силуэт передвигается в мою сторону своим церемониальным шагом, по такту подготовленной музыки, недоступная моему слуху. Он будто хозяин всей этой суматохи, производившаяся в моей тогдашней жизни.
Слишком много пробелов, упущенных кадров. Что стало причиной его появления? Что заставило меня содрогнуться тогда?
В конечном итоге я оказался в этой глуши, в бесконечное песочное пространство.
Внезапно эту глухую атмосферу разрушает невинный гулкий смех, словно рождение нового существа, нового Калибана (Грубое существо, представлюящее собой справедливость и дикарство в одном образе. Был придуман Шекспиром, как символ восстание против неравенство и отстаивания своих прав - прим. автора).
-- Она стояла подле меня, её короткие волосы закрывают лицо, что сияло до этого, нет больше той гулкой улыбки с лёгкой издёвкой, характерная только ей. Трудно было вообразить себе насколько сильна, та внутренняя боль, разрушившая всю основу, оставляя от неё лишь горький осадок в виде жидкой кислоты.
Опрокинувшись на моё левое плечо, она потихоньку шепчет, что устала от жизни со мной, устала от моих постоянных скитаний, что желает моего ухода, но в то же время обнимает меня, сдерживая от принятие опрометчивого шага.
Я осознаю всю беспомощность этого момента, вижу её глаза, ищущие эмпатию, но не от меня, ибо исход этой битвы был известен в начале пути.--
Моё бренное тело перестало чувствовать себя живым; как бы оно не старалось мои попытки ответить ей взаимностью были обречены на провал.
В то же время, я готов отказаться от всего живого, существующее внутри меня, дабы хоть на секунду быть на её месте, почувствовать какого это, когда из твоих выходят слёзы, просто потому что тебе стало не по себе, почувствовать на своём теле сильную привязанности к ближнему своему. Разве она заслуживает моё равнодушие? Почему в самые искренние моменты нашей жизни, порой наш разум не способен предъявить что-то равнозначное взамен предложенной любви?
Может быть всё зависит от привычки?! Может я привык к такому образу жизни?! Быть маяком среди океана, который даёт надежду кораблям на новые земли? И каждый корабль издалека радуется свету, что издаёт этот маяк, но в то же время не хочет забрать его с собой, при мыслях, что следующий возможный корабль может потеряться.
Музыка продолжает играть в такт, придуманный заранее, люди танцуют поневоле в пустом зале, заполненный из мёртвых душ. Будто их воображаемое оживление даёт им ощущения несуществующего покоя, да порядка от внутреннего хаоса.
4924922653355525452695266256