Поговорив с женщиной, Надя выясняет, что её зовут Катя. Она работает уборщицей. Две недели назад Катя поранила руку об металлическую урну. Рана загноилась. Катя пошла ко врачу, когда терпеть было уже совсем нельзя. Врач ругался, когда обрабатывал рану. Сказал, что могла остаться без руки. Выдал Кате рецепт на антибиотики и больничный лист.
Рядом с аптекой был магазин Красное и Белое. Катя решила, что можно совместить полезное с приятным. К тому же алкоголь притупляет боль.
Боль, надо сказать, была весьма ощутимой, и притупить её пришлось основательно — настолько основательно, что следующим утром пришлось притуплять боль тем же способом уже и в голове.
Две недели пролетели незаметно.
В день описываемых событий Катя должна была идти закрывать больничный, но проснуться она смогла лишь ближе к вечеру. Поняла, что ко врачу уже не попадёт. Сначала расстроилась, потом махнула рукой. Алкоголь дома кончился, и она вышла, чтобы пополнить запасы.
Было мерзко до тошноты и дрожи в руках. Поэтому, Катя приняла своё лекарство сразу, как вышла из магазина. Остальные события из её памяти стёрлись.
***
Надя убеждает Катю протрезветь и показаться врачу.
— Можете у меня побыть, пока вам плохо. — великодушно предлагает она. Катя соглашается.
Тем временем, наступает утро, и Надя вспоминает, что именно сегодня срок сдачи очередного дизайн-проекта. Она планировала завершить его ещё вчера, но разумеется не успела.
— Мне надо поработать, я на кухню пойду. А вы лежите. — говорит Надя.
— Вот с работой повезло. — бурчит Катя и просит включить телевизор.
***
Катя лежит на чужом диване и переваривает то, что случилось. Она не алкоголичка, нет. Просто выпивает иногда. Чтобы заснуть в сугробе — такое с ней впервые.
«Ладно девочка попалась хорошая, благослови её Господь, иначе замёрзла бы насмерть, и никто бы не хватился. Кому я нужна такая? А может и хорошо было бы, если б замёрзла. Чего от этой жизни ждать хорошего?»
Катя скуксилась.
«Всю жизнь как белка в колесе. Сына одна подняла. Пахала на трех работах.
Красивый, глаза чёрные. В отца весь... И где он теперь? А кто его знает? Сбежал, как и его папаша. Хоть бы звонил иногда.
Да как же он теперь позвонит, телефон то я про...»
На этом этапе размышлений из Катиного горла вырывается рыдание.
Катя не может больше лежать. Она опускает ноги на пол. Что-то небольшое быстро прошмыгивает в сторону. Катя удивляется: «Зачем было врать про кошку?»
Она с трудом встаёт и подходит к окну. Рядом с окном стоит журнальный столик. На столике аккуратно разложена хурма.
Катя ненавидит хурму, но зачем-то берёт одну и откусывает от неё кусочек. Хурма оказывается недозрелой, и во рту у Кати моментально возникает слой шершавого налета. Язык цепляется за верхнее небо, прилипает к зубам, и вдруг Катя понимает, что не может открыть рот, а в руке у неё маленькое зубастое нечто, которое вот-вот вцепится ей в руку. Она резко дёргается и разжимает пальцы. Руку пронзает резкая боль.
Она кидает взгляд на журнальный столик, и видит ощерившихся голодных оранжевых тварей.
Что-то внутри Кати обрывается от страха, она хочет закричать, но не может разомкнуть губы, поэтому глухо мычит. Хурмонстры злобно смотрят на неё, и вдруг разом, как по команде, набрасываются.
***
Надя работает очень напряжённо, ведь ей надо успеть сдать проект заказчику. Она оставила Кате воды и еды, и на время выкинула её из головы.
Краем уха она слышит, что происходит что-то странное, но не придаёт этому значения. Однако, с определённого момента игнорировать тот факт, что происходит что-то не то, не представляется больше возможным, и Надя с опаской заглядывает в комнату...
Продолжение:
Предыдущие серии: