Нина Ложкина торопливо сбегала по лестнице, хватаясь за перила, чтобы, не дай Бог, не растянуться посреди лестничного пролета на глазах у медперсонала и пациентов. Ей срочно нужно было добежать до ординаторской, где у нее в сумочке лежал телефон. Нина буквально видела, как хватает телефонный аппарат рукой, как ищет в телефонном справочнике нужный номер, набирает его, слышит заветное «алло!»
Ворвавшись в ординаторскую и едва не сбив по пути двух врачей, один из которых посмотрел на Нину с неодобрением и покрутил у виска пальцем, она открыла свой шкафчик, достала из сумки мобильный телефон и за несколько секунд отыскала в справочнике нужный номер телефона. Долго шли гудки, и Нина была готова разочарованно отключить связь, как вдруг услышала на другом конце долгожданный ответ:
- Да, слушаю!
- Татьяна Дмитриевна, это Нина!
- Нина? Какая Нина?
- Ложкина! Ну выпускной две тысячи восьмого помните?
- С трудом, детка. Что случилось?
- Тут Лариса.
Тишина на другом конце, видимо, собеседница пыталась переварить полученную информацию.
- Лариса? Какая Лариса?
- Лариса Петренко. Татьяна Дмитриевна, она беременна! Она ждет ребенка!
Снова тишина на другом конце, но Нину Ложкину было уже не остановить:
- Вы слышите меня, Татьяна Дмитриевна! Лариса у нас в больнице, я присутствовала на приеме. Она ждет ребенка, срок – десять недель. Вы слышите меня?
В трубке послышался невнятный шум: не то собеседница плакала, не то часто дышала, и Нина вдруг заволновалась. Она позвонила пожилой женщине с такой новостью, но совсем не задумалась о том, как могла на нее отреагировать уже давно немолодая Татьяна Дмитриевна.
- Я слышу, Нина. И да, я тебя вспомнила. Я помню, как вызывала твоих родителей в школу, потому что ты укусила Еремеева.
Нина с облегчением перевела дух. Значит, собеседница ее слышала, а, главное, осталась в здравии. Теперь можно было считать свою миссию выполненной: Нина сообщила будущей бабушке о скором рождении внука, поэтому можно было прощаться и вешать трубку.
- Как вы себя чувствуете? – на всякий случай уточнила Нина прежде, чем прощаться.
- Гораздо лучше, чем до твоего звонка, - послышался ответ, и Нина Ложкина с чувством выполненного долга отключила связь.
На другом конце женщина на вид лет шестидесяти-шестидесяти пяти осторожно положила свой мобильный телефон на журнальный столик. Присела на диван, прикрыла глаза и неожиданно для себя улыбнулась. Впервые за два месяца Татьяна Дмитриевна улыбалась, потому что узнала нечто такое, что кардинально изменило ее жизнь. До этого ничего подобного не происходило, и женщина уже смирилась с тем, что вряд ли это хорошее может вообще еще случиться в ее жизни.
Сына Константина не было в живых уже больше двух месяцев. Он скоропостижно скончался в возрасте тридцати лет, и для Татьяны Дмитриевны его уход стал настоящим ударом. Несмотря на то, что у женщины были еще дети, смерть младшего сына стала таким шоком, что Татьяне Дмитриевне казалось, что вряд ли она сможет после него оправиться. Но шли часы, дни, недели, и ситуация немного улучшалась. Больше не хотелось выпить горсть таблеток или перер*зать вены. В памяти то и дело всплывало лицо Костика, такое счастливое и одухотворенное, но вот увидеть его вживую больше не получится. Константина Синигова больше не было в живых, и его матери пришлось принять этот факт и смириться с ним.
Звонок Нины, бывшей ученицы Татьяны Дмитриевны, одухотворил женщину, привел ее в чувство, заставил снова увидеть краски жизни. Если Лариса была и вправду беременна, то это было чудом. Значит, от Костика в этом мире что-то еще осталось, значит, можно было надеяться на то, что после смерти сына у несчастной матери будет надежда получить его продолжение. И пусть отношения с Ларисой были не безоблачными, и мать вообще считала эту девушку неподходящей пассией для своего младшего сына, рождение ребенка – это чудо. А уж рождение ребенка от уже умершего человека, у которого при жизни не было детей, было чудом вдвойне.
В дверь позвонили. Отвлекшись от своих мыслей, Татьяна Дмитриевна пошла открывать дверь. Это была старшая дочь Алена, которая ежедневно навещала мать несмотря на то, что Татьяна Дмитриевна несколько раз просила дочь о том, чтобы та не утруждала себя и не ехала на другой конец города только для того, чтобы удостовериться в том, что с матерью все в порядке.
- Долго открываешь, - недовольно пробормотала Алена, входя в квартиру матери, - я уже черт знает, что придумать успела. Мама, ты до сих пор не открыла шторы!
Татьяна Дмитриевна взволнованно подошла к окну и распахнула темные шторы. В комнату ворвался яркий свет заходящего солнца, и на душе стало еще легче. Этот свет был словно знаком того, что теперь в жизни несчастной матери все обязательно изменится к лучшему.
Алена хлопотала на кухне, а Татьяна Дмитриевна боролась с желанием рассказать дочери о том, что узнала от своей бывшей ученицы, которая работала в городской больнице. Нину Ложкину Татьяна Дмитриевна вспомнила не сразу, потому за тридцать лет работы в школе учеников у бывшей учительницы начальных классов было несколько тысяч, но потом женщина вспомнила эту смешную девчонку с вечно растрепанными волосами. А около года назад Татьяна Дмитриевна встретила Нину в больнице, куда приходила навестить в стационар свою приятельницу.
- Татьяна Дмитриевна, я вас сразу узнала! – весело сказала тогда Нина, а потом принялась обнимать бывшую учительницу. Татьяне Дмитриевне это не очень понравилось, казалось лишним, но женщина выдержала объятия стойко, – Как жизнь? Как здоровье? Как Костик поживает?
Тогда Татьяна Дмитриевна не сразу поняла, что Нине нравился ее младший сын. Константин вообще был парнем красивым, умным и нравился девчонкам, но о симпатии Нины Ложкиной Татьяна Дмитриевна узнала только тогда.
Нина выпросила у Татьяны Дмитриевны ее номер телефона, пообещала навестить и свое обещание сдержала. Специально приехала в гости к бывшей учительнице в тот момент, когда дома был Костя, любовалась им, расспрашивала его о личной жизни и тогда же узнала о том, что у младшего сына Татьяны Дмитриевны есть девушка, с которой он встречается уже больше трех лет. Этой девушкой и была Лариса Петренко, которую Нина Ложкина встретила на приеме у гинеколога.
Конечно, Нина была расстроена тем, что Костя был несвободен, но виду не подала. Больше в гости к Татьяне Дмитриевне она не приходила, но на похоронах Кости присутствовала, хотя убитая горем мать с трудом могла об этом вспомнить. Когда хоронят молодых, собирается, как правило, очень много людей, и запомнить всех достаточно проблематично. Это к старикам уже мало кто приходит…
- Мама, почему ты не съела творог? – вопрос Алены сбил Татьяну Дмитриевну с мысли.
- Что, дочка? – отвлеченно спросила мать, не понимая, о каком твороге говорила ее старшая дочь.
- Я тебе позавчера принесла творог, свежий, фермерский. Ты должна была его съесть, иначе он пропадет и его придется отправить на помойку. И что я вижу? Он лежит на том же месте, куда я его позавчера положила.
- Забери его домой, - виновато пробормотала Татьяна Дмитриевна, - сделаешь ребятам сырники.
- Они не едят сырники, придется выбросить, - огорченно произнесла Алена, а Татьяне Дмитриевне вдруг захотелось обрадовать дочь, благо, что новость у нее была для этого припасена.
- Лариса беременна, - сказала Татьяна Дмитриевна, а потом заметила, как замерла Алена, рывшаяся в холодильнике матери. Медленно дочь обернулась к матери, посмотрела в ее счастливое лицо, но радости на лице Алены Татьяна Дмитриевна почему-то не заметила. Это казалось странным.
- Откуда ты знаешь? – спросила Алена. – Она что, приходила к тебе? Или звонила?
- Нет, мне звонила бывшая ученица Ниночка, она работает в больнице медсестрой. Лариса была на приеме, а Ниночка все услышала и мне позвонила. Представляешь, какая радость!
Алена рассеянно кивнула, а потом без сожаления швырнула пакет с творогом в мусорное ведро.
- Его есть опасно, - проговорила она, - мама, ты что, радуешься?
Татьяна Дмитриевна счастливо закивала. Впервые за два месяца она улыбалась, испытывала теплые чувства и надеялась на лучшее.
- Конечно! Я счастлива! У Костика будет ребенок, это ли не счастье?
- Мама, Костика больше нет, - осторожно заговорила Алена.
- Я знаю, - Татьяна Дмитриевна нахмурилась, - я не сошла с ума и обо всем помню. Просто Лариса ждет ребенка от Кости, и я не могу не радоваться.
- Мама, ты сегодня выходила на улицу? – Алена задала вопрос, не имевший отношения к радостной новости, и Татьяна Дмитриевна уже хотела обидеться на равнодушие старшей дочери, но потом передумала. В конце концов, это ее радостная новость, а Алена может реагировать на нее по-своему.
- Я ходила кормить голубей.
- И все? – голос дочери звучал строго.
- И все. А куда мне идти? Продукты и лекарства привозишь ты, в гости меня никто не звал, в поликлинику идти нет нужды.
- Ну ты бы просто пошла и прогулялась!
- Я пошла и прогулялась, - возразила Татьяна Дмитриевна, - я кормила голубей, сказала же!
- Ты их кормишь на углу дома, это не прогулка. Мама, тебе надо проходить минимум пять тысяч шагов в день, а ты не двигаешься и все время сидишь дома. Неужели тебе плевать на то, что я стараюсь для тебя, пытаюсь вернуть тебя к обычной жизни, забочусь о твоем здоровье?
Татьяна Дмитриевна тяжело вздохнула. Ну вот, снова все по-прежнему. Алена опять отчитывала ее словно ребенка, делает это так, как это когда-то, еще работая в школе, делала сама Татьяна Дмитриевна.
- Не кричи на меня, Алена, - с мольбой в голосе произнесла пожилая женщина и присела на стул в кухне, - я сегодня узнала о том, что у меня будет внук или внучка. Это такое счастье!
- Мама, у тебя есть внуки и внучки. У тебя есть Владик, Ярик, Светочка и Лена, но почему-то их наличию ты так не радуешься, как беременности Ларисы. Вспомни, когда ты в последний раз виделась с внуками? Когда ты ходила с ними в парк? Когда ты брала их с ночевкой?
Татьяна Дмитриевна обиженно насупилась. Алена была права. После смерти Костика женщину перестало интересовать все, что не было связано с сыном. Внуков Татьяна Дмитриевна не видела больше двух месяцев, а ведь раньше они встречались каждые выходные, так весело и продуктивно проводили время. Бывшая учительница в лице Татьяны Дмитриевны пыталась научить внуков тому, о чем знала, облегчить процесс их учебы в школе, водила на выставки, в музеи, цирк, зоопарк, играла с ними в развивающие игры. Было так замечательно! А потом умер Костик, и вместе с ним ушло желание что-то делать. А теперь желание снова начало зарождаться, а Алена вот-вот загубит его, на самом начальном этапе его формирования.
- Я возьму, дочка, - честно пообещала Татьяна Дмитриевна, - но и ты должна меня понять. Костика нет, а ребенок есть.
- Мама, я не хочу это обсуждать. Завтра же я приеду к четырем, и мы с тобой и пацанами поедем в парк на прогулку.
Татьяна Дмитриевна покорно кивнула. Действительно, надо увидеться с внуками и сделать так, чтобы старшая дочь на нее не злилась. Алена старается ей помочь, это Вике до матери нет дела, она родила младшую дочь чуть больше полугода назад, и вся погружена в домашние хлопоты.
После того, как Алена уехала, Татьяна Дмитриевна полезла на верхнюю полку шкафа, куда два месяца назад убрала все фотоальбомы, в которых были фотографии Костика. Пересматривать их было больно, ведь на фотографиях Костя был живым, смеющимся, красивым. Он умер таким же: будучи жизнерадостным, молодым, таким задорным и никогда не унывающим.
С фотографий на Татьяну Дмитриевну смотрело мальчишечье лицо. Улыбка до ушей, курносый нос, слегка растопыренные уши. Мать любила в своем сыне все: и его достоинства, и его же недостатки. Теперь можно было спокойнее смотреть фотографии и представлять себе, каким будет будущий ребенок Кости, будет ли он похож на сына Татьяны Дмитриевны, каким вообще может быть плод любви Костика и Ларисы.
Этот день словно повернул время вспять, и теперь у Татьяны Дмитриевны появилась надежда на то, что все еще будет хорошо в ее нескладной жизни. За плечами были три брака, три ребенка, любимая работа, потерянное здоровье, а еще жуткое желание того, чтобы и дети, и внуки были счастливы. А потом умер Костя, и свет в конце тоннеля словно погас, не давая никаких надежд на счастье. Теперь там снова появилось какое-то свечение, напоминавшее яркий лучик добра и радости.
Татьяна Дмитриевна несколько дней собиралась с духом перед встречей с Ларисой. Женщина надеялась на то, что бывшая девушка ее сына сама выйдет на связь и сообщит убитой горем матери о том, что у нее будет малыш от погибшего сына. Но Лариса не звонила, в гости не приезжала, и Татьяна Дмитриевна решила, что поедет к девушке сама.
Домой ехать не решилась, приехала к банковскому офису, где Лариса работала финансистом. Дождалась обеденного перерыва, подозвала Ларису. Девушка явно была удивлена, увидев Татьяну Дмитриевну.
- Добрый день! Вы здесь случайно оказались? – спросила Лариса, а Татьяна Дмитриевна машинально уставилась на живот Ларисы. Нет, пока ничего не было заметно.
- Нет, Лариса, я приехала специально, чтобы поговорить с тобой.
- О чем? Что случилось?
- Я все знаю.
Лариса удивленно вскинула брови:
- Знаете что? И о чем?
- О твоей беременности.
Татьяна Дмитриевна улыбнулась и ожидала увидеть улыбку на лице девушки. Но нет, лицо Ларисы стало словно каменным.
- Откуда вы узнали?
- Это неважно. Важно то, что у Костика будет ребенок, а это очень важно.
- У Костика? – Лариса широко распахнула свои зеленые глаза, в которых отразилась крайняя степень изумления. – Причем тут он?
Татьяна Дмитриевна покачнулась и едва устояла на месте. Что за вопрос?
- Он же отец…
Лариса, заметившая, что Татьяне Дмитриевне подурнело, отвела женщину в сторону и усадила на скамейку, стоявшую в небольшом скверике у банка. Сама присела рядом, молча достала из сумочки пачку бумажных салфеток.
- Костик – не отец ребенка. Татьяна Дмитриевна, вы многого не знаете, и я не уверена в том, что вправе говорить вам правду.
- Какую правду? – пожилая женщина выжидательно уставилась на Ларису. – Говори, раз уж начала.
Лариса вздохнула, потом тихо заговорила:
- С Костей мы не встречались больше полугода до его смерти. Мы расстались еще прошлой зимой, сразу после Нового года. Я не знаю, зачем, но он попросил меня ничего вам не говорить о нашем расставании, и я не говорила.
- Зачем он врал?
- Потому что не хотел ранить вас. Вы многого не знаете о Косте, для вас он был и остается прекрасным сыном, замечательным мальчиком, светом в окошке. Костя был таким для вас, но для других он был не таким.
Татьяна Дмитриевна недоверчиво посмотрела на Ларису. Что эта девчонка несет? Не зря она никогда не нравилась Татьяне Дмитриевне, было в ней что-то поддельное, неискреннее, и где гарантия того, что ее слова – и есть правда?
- Каким же он был? Маньяком? Убийцей? Садистом? Зачем ты пытаешься очернить память о человеке, которого уже нет?
- Вы ведь и сами обо всем догадывались, только гнали мысли прочь. Плохие мысли о Косте были для вас болезненными, но вы не могли не понимать того, что с вашим сыном что-то происходит. В последний год он не работал, не ночевал дома, он брал кредиты, которые не возвращал, и за которые теперь расплачиваются ваши дочери, которые тоже не хотят причинять вам боль. Знаете, Татьяна Дмитриевна? Если мои дети будут также любить и оберегать меня, я буду счастливой матерью.
Татьяна Дмитриевна взяла из рук Ларисы протягиваемые девушкой бумажные носовые платочки. Да, нельзя было больше скрывать от себя самой то, что она подозревала о том, что в жизни Кости происходит беда. Сын не ночевал дома, но Татьяна Дмитриевна надеялась на то, что ночует парень у своей Ларисы. Да, он брал у матери деньги, потому что никак не мог найти работу. Да, Костя отдалился от сестер, но это потому, что обе они были замужем, и у них были свои жизни. Но основная причина всего, что творилось в жизни тридцатилетнего мужчины, была другой. И Татьяна Дмитриевна боялась узнать правду о ней.
- Ты была на похоронах, - тихо сказала женщина и взглянула на Ларису, - ты была там, ты плакала, ты скорбела.
- Да, потому что когда-то я любила вашего сына. Он был по-своему хорошим парнем, просто он оступился. Я пыталась помочь ему, ему все пытались помочь, но, если человек сам не хочет этой помощи, то смысла в попытках нет. Ваш сын умер от передозировки, вы знали об этом?
- Нет, - побелевшими губами проговорила Татьяна Дмитриевна, - он умер от сердечного приступа.
- В тридцать лет? Здоровый мужчина в тридцать лет не умирает просто так. Костя употреблял, и умер от своей вредной привычки. Просто в какой-то момент не смог остановиться…
Татьяна Дмитриевна разрыдалась. Она не плакала уже давно, даже на похоронах Кости она молча убивалась, но не плакала. Все копилось внутри, готовясь выплеснуться наружу, просто выжидая нужного момента. И этот момент наступил. Лариса приобняла несчастную женщину за плечи, погладила по спине.
Татьяна Дмитриевна долго рыдала, всхлипывая и хватая ртом воздух. Она даже не поняла, откуда взялась Алена, которая приехала к банку со своим мужем. Вместе с ним они усадили Татьяну Дмитриевну в машину, отвезли к себе домой. Алена налила матери мятный чай, потом уложила в постель. Рядом были внуки, которые озадаченно смотрели на заплаканную и дрожавшую бабушку.
- Почему ты мне не сказала правду про Костю? – уже поздно вечером спросила Татьяна Дмитриевна у старшей дочери.
- Мам, ты сама все знала, просто закрывала глаза. Спускала Косте все с рук, прощала его за воровство и ложь. Для тебя он был и оставался самым лучшим мальчиком на свете, и я не могла тебя в этом разуверить. Зато у Ларисы получилось.
- Я думала, что она ждет ребенка от Кости, - слабым голосом проговорила Татьяна Дмитриевна, - я так надеялась…
- Мама, Костю уже давно не интересовали ни женщины, ни работа, ни чувства других людей. Он искал деньги, чтобы купить то, что было единственным источником удовольствия для него. Он не хотел детей, единственное, о чем он сожалел, это то, что у него не было бесконечного источника для получения кайфа. Он сам выбрал этот путь.
- Я не хочу в это верить, - пробормотала Татьяна Дмитриевна, - я не могу.
- Нужно время, - ответила Алена, - ты со всем свыкнешься, и все вернется на круги своя. Пока поживи у нас, мне так будет спокойнее, да и мальчишки только рады будут. Пора тебе возвращаться к обычной жизни, о которой ты совсем забыла.
«Я должна вернуться к нормальной жизни!» - засыпая, думала Татьяна Дмитриевна. – «Костя о ней забыл, и чем все закончилось? Я хочу жить нормально, я хочу быть счастливой. Я не хочу причинять боль и неудобства своим близким!»
Это была та ненужная правда, которую не хотела знать Татьяна Дмитриевна о своем сыне. Она бы и дальше жила в неведении, если бы не этот разговор с Ларисой. Теперь, когда все встало на свои места, можно было закрыть дверь в прошлое и открыть новую дверь – в будущее. Татьяна Дмитриевна очень сильно этого хотела, а сын все равно останется в ее памяти хорошим, добрым мальчиком, который любил маму и в котором души не чаяла она сама. Пусть будет так, потому что иначе любящая мать могла сойти с ума, а Татьяна Дмитриевна этого не хотела. Она хотела жить дальше и быть счастливой матерью, бабушкой и просто человеком.
Автор: Елена Смирнова