На этот счет имеется общепринятая точка зрения. Она формируется сми и включает в себя целый ряд альтернативных мнений – от «положительного» до прямо противоположного. Сейчас нет более острой темы в информационном пространстве, чем ЧВК «имени Пригожина». Судя по всему, накал страстей будет нарастать. Пока есть возможность обсудить это явление на промежуточном этапе, выскажу кое-какие соображения.
К «уголовникам» отношение априори нехорошее. Выйдя на свободу, человек попадает в общество несвободное от предвзятого мнения, что бывшим «уголовникам» доверять не стоит, «сколько волка не корми..», «горбатого могила исправит…» и т.д.
В качестве альтернативного примера приведу эпизод их воспоминаний следователя Л. Я. Драбкина. Он рассказал историю 18-летнего Игоря Сидорова, судимого ранее и безработного.
Безотцовщина
Его отец погиб в 1943 году. Семья, в которой помимо Игоря было еще двое детей, жила трудно, как и многие после войны. Мальчику было 13 лет. Учился хорошо, но безотцовщина на пользу не пошла и вскоре его «вычислили» так называемые ловцы из уголовного мира, которые на фронт не спешили, предпочитали переждать трудные времена в тылу. Пообещали легкие деньги и безнаказанность – война – не до мелких краж, в которых он принял участие и получил свою долю. Сначала совесть и память отца жгли. Потом все пошло по накатанной дорожке.
Вскоре Игорь попался и по приговору суда его отправили в колонию для несовершеннолетних. В 15 он вышел на свободу уже с «квалификацией» карманника. Через несколько месяцев его поймали и снова отправили в колонию на три года. Там Сидоров продолжил учиться и вскоре стал круглым отличником, демонстрируя интеллект выше среднего. Особенно выдающимися успехи у него были в шахматы. Стало ясно, что это сто процентный медалист.
Несостоявшийся медалист
Сидорову посоветовали написать в Министерство образования РСФСР с ходатайством о выдаче ему красного диплома за окончание средней школы. Вслед за первым были направлены еще несколько писем. Ответы приходили. В них чиновники хвалили парня, который встал на пусть исправления и показывает успехи в учебе и советовали забыть о медали – поведением не вышел. Сидоров снова писал – что медаль он заслужил учебой и что это поможет ему встать на путь исправления и возвращаться к прежним «привычкам» будет незачем. Но ему не поверили и решение оставили в силе. Сидоров вышел на свободу с аттестатом, где были одни пятерки.
Приехав в Свердловск, Сидоров пытался устроиться на работу по специальности слесаря-сборщика, которую приобрел в колонии. Молодому специалисту сначала были рады, но, увидев отметку о судимости, отказывали под разными предлогами.
Арест
Проходит время и Сидоров попадается снова. На этот раз вместе с ним задерживают 17-летнюю десятиклассницу Валентину Пелевину. С Сидоровым работали в транспорте и в магазинах на пару – он тащил из сумок и карманов, а она прикрывала, поднимая объемистую сумку на нужную высоту. На первых допросах оба отрицали, что знают друг друга. Особенно старался убедить следователя, что девушка ни при чем, Игорь.
Следователь, который вел это дело, предположил, что этих двоих связывают романтические отношения и оказался прав. Грамотная речь, начитанность, доброжелательность Сидорова производили впечатление человека, попавшего «уголовный мир» случайно. А вот чувства и стремление защитить кого-то прямо указывали на то, что с ним надо работать, попытаться достучаться до него - очередной срок будет фатальным для его дальнейшей судьбы. Так решил следователь и начал бороться.
Беседы с Сидоровым длились по долгу. Постепенно стала раскрываться картина его жизни. Следователь использовал малейшую возможность, чтобы подтолкнуть парня к мысли о том, чтобы вырваться из «замкнутого круга» и попробовать начать свою жизнь с нового листа. Деликатный намек на то, что возможно счастье жить с любимой девушкой на свободе, а не сомнительная «тюремная романтика» между двумя «зк», сделали свое дело.
Возникла пауза, которую надо было заполнять чем-то, не дать Сидорову опомниться. Драбкин смотрит ему в глаза и прямо говорит о том, что тот поступил не по мужски, втянув в преступную среду свою девушку.
- Ты, как я понимаю, видишь свой долг перед ней в том, чтобы выгородить? Хочешь взять всю вину на себя? Сразу говорю – не выйдет. Ее вину мы докажем. Ее опознало несколько человек. Вы с ней, как ниточка с иголкой, куда ты, туда и она. Ты в тюрьму. Хочешь и для нее того же? Так ты видишь свой мужской долг?
Эти слова переполнили чашу терпения Сидорова. Душа не выдержала давления и выплеснулась, слезами. Драбкин смотрел на вздрагивающие плечи парня и думал об одном, чтобы эти слезы были не напрасными, чтобы они помогли ему очиститься и принять правильное решение.
Сидоров рассказал обо всем: как полюбил ее, как они решили пожениться и чтобы собрать деньги на свадьбу и обустройство, предложил совершить несколько краж.
- Мы мечтали, что поедем в свадебное путешествие. Когда Вале исполнится 18, сразу поженимся. Я хотел один все сделать. От Вали не стал скрывать, не хотел начинать с ней жизнь и врать, пусть знает, за кого выходит замуж. Ей решать.
- И что Валя?
- Ругала, конечно, плакала, потом согласилась. Я пообещал, что мы завяжем с ней вместе и будем следить друг за другом, чтобы не дать оступиться.
Преступная пара успела накопить около 5000 рублей, которые распланировали потратить на ремонт квартиры Валентины, покупку билетов в Сочи и свадебное путешествие.
- Вале через два дня будет 18. Мы должны были подать заявление.
Допрос Пелевиной проводился в присутствии педагога так как она была еще несовершеннолетней. Все сказанное Сидоровым, подтвердилось. Она добровольно выдала все деньги за исключением того, что успели потратить на железнодорожные билеты.
Следует сказать отдельно, что эти деньги ушли на компенсацию ущерба по тем заявлениям о кражах, которые были поданы.
«Самым трудным на этом этапе расследования оказался вопрос об избрании меры пресечения в отношении обвиняемого Сидорова. Несмотря на его прежние судимости и преступную активность, обвиняемый вызывал сочувствие и тревогу за его судьбу…»
Эпилог
Для реального Сидорова следователь Драбкин попросил у прокурора района в качестве меры пресечения подписку о невыезде. Случай неординарный, но прокурор принимал решение с той же позиции – не совершить ошибку и дать человеку шанс.
Допросив Сидорова лично, прокурор А.П. Отрожко в свою очередь вышел с ходатайством на уровень областной прокуратуры и получил добро.
Прежде чем молодым людям сообщили о решении, с ними долго беседовали. В отношение обоих избрали подписку о невыезде.
«Через несколько дней мне удалось устроить Сидорова на один из заводов нашего района слесарем-сборщиком. Прокурор района выполнил свое обещание: сам поддерживал обвинение в суде и просил не лишать обвиняемых свободы. Суд удовлетворил его просьбу». (http://www.ruzh.org/sites/default/files/%D0%94%D1%80%D0%B0%D0%BF%D0%BA%D0%B8%D0%BD%20%D0%91%D0%B8%D0%B1%D0%BB%D0%B8%D0%BE%D1%82%D0%B5%D1%87%D0%BA%D0%B0%202%20%D0%B8%D0%B7%D0%B4.pdf)
Прошло несколько лет. Драбкин перешел на другое место работы и приехал в Свердловск через несколько лет. Проходя по Аллее Славы завода, куда он когда-то устраивал Сидорова, увидел его портрет - «Игорь Викторович Сидоров – бригадир бригады коммунистического труда, лучший слесарь-сборщик завода».
Зайдя в отдел кадров, поинтересовался, тот ли это Сидоров.
- «Вы знаете Сидорова? Замечательный парень, прекрасный работник и хороший руководитель, в бригаде у него полный порядок и жесткая дисциплина. Он один из лучших наших рационализаторов».
Выяснил, что парень женат и жену зовут Валентина.
Тревога за судьбу
Только вдумайтесь в слова – тревога за чью-то судьбу. И через призму этих слов подумаем о тех, кто уцепился за ЧВК, как за соломину, которая на войне – это шанс выжить, один на миллион.
Все эти современные «Сидоровы» предпочли ЧВК уголовной среде осознанно. Их никто туда не тащил, не заманивал. Чем! Перспективой быть разорванным в клочья? В тюрьме отсидел и вышел. А на войне..? Но они предпочти этот путь. Большинство проходит его достойно. С трудом верится, что выслушав напутственные слова Пригожина, кто-то из них осмелится «запачкать» себя на гражданке и снова свяжется с «уголовниками», которым не придет в голову рисковать своей жизнью ради идеалов, если они не тюремные. Для многих тюрьма, как и сумасшедший дома – место, где можно пересидеть.
Вдумайтесь только – 19-летний студент получил повестку для прохождения 2-хнедельных военных сборов, две недели переживал, а потом написал матери записку прощальную и пошел вешаться или травиться. (В Москве студент получил повестку на военные сборы и попытался покончить с собой: Общество: Россия: Lenta.ru)
В последний момент сообразил, что это навсегда и попросил помощи. Его отправили в больницу.
Понятно, что такому на войне делать нечего. Но сравнить с теми, кто оступился и прошел через очистительный огонь войны, стоит. Так, для понимания – с кем бы из них ты сам в разведку пошел, а кого послал бы на все четыре стороны.