Ох, стародавняя сейчас будет байка...
Что такое спец-травма я узнал достаточно рано. В начале 1995-го года. Когда я начал дико вскрываться. Ну, как вскрываться… Царапаешь в нужном месте, крови много, угрозы смерти никакой, все в панике, скорая, и вот уже меня запирают в помещении, где восемь кроватей, прикрученных к полу, на которых спят алкаши, туалета нет, отнимают всю одежду, выпускают утром... Почти вытрезвитель образно говоря, но жёстче и для покалеченных. Но зато без штрафа и чека за обслуживание.
Нормальный такой филиал ада...
В первый раз я там был совсем молодой. Зашуганный. Потерянный. Вообще не понимал, куда я попал... Заперли в карцере в одних трусах, в туалет нельзя, воды нет, на просьбы отвести до удобств дубинкой по хребту на!... Наутро пришла психиатричка, провела беседу на предмет прекращения попыток, вколола какую-то хрень, после которой я неделю слюни ронял на колени и ложку не мог держать в руках. Вот даже справка есть...
Во второй раз я там уже сам выступал. Изнутри ломился в запертые снаружи на засовы двери, требовал попить дать и отлить, внутрь на опыте пронёс курево в носке и в итоге добился своего. В сортир отвели и попить дали...
Но самое адское веселье произошло на мой третий и последний туда приезд. Честно, год не помню, где-то 96-97. Рубанул я тогда себя с левой по правой от души, даже с перебором, так сильно не собирался, просто промазал...
Оживаю уже на месте... Закуриваю... Шлю врачей лесом. Понимаю, что опять вижу приёмник спецтравмы - всех бухих по умолчанию свозят сюда. И не важно, какая травма.
Время уже около двух ночи, опять ведут давно известным путём, и вот уже санпропускник спецтравмы. Врачи скорой меня сдают дежурному хирургу и уходят.
А тот в слюни. Пьян настолько, что стекленее меня раз в десять. И охранник - молодой вохровец - в такую же кашу. Оба просто почти не могут говорить уже от алкоголя.
Я сразу же всё понял, начал вести с ними разговоры за жизнь, как, мол, тут у вас проистекает ваша работа, а потом просто в открытую предложил выпить. Оба мгновенно согласились, откуда-то появилась белая, и мы её стали употреблять.
В какой-то момент застолья, когда уже мы с доктором вовсю обнимались, он спросил, а с чем меня привезли. Я показал руку, на что он немедленно заметил, что это на самом деле давно уже как надо было зашить. Я ответил, что очень сильно надо это сделать, мы выпили ещё и решили начать.
"Наркоз колем?" спросил бухой в конец доктор. "Да нахрен надо, давай так шей" ответил я, и процедура понеслась. Я пил с горла, а бухой в полный умат врач шил мне руку без какой-либо анестезии под мои комментарии типа "да чего ты делаешь, блин, дай сюда, первый раз что ли? я лучше сделаю" Было очень больно, но вообще пофиг...
Зашили мы меня совместно с грехом пополам, после чего хирург хлопнул ещё и сразу же сполз на кушетку спать.
Повязку я накладывать не стал, просто помазал зелёнкой швы и обратился к вохровцу, который был не менее пьян, но пока ещё держался. Я попросил посмотреть наган, предложил сыграть в "русскую рулетку", но абонент был уже почти недоступен. Из последних его сил я стряс с него разрешение принять душ, помылся, протрезвился, а он наоборот, вшторил ещё и тоже, как и доктор, осел как озимые. Что-то мычал напоследок, но я уже не понимал издаваемые им звуки, ведь они даже отдалённо речь уже не напоминали.
Четыре часа ночи. Я в приёмнике спецтравмы, без одежды, без документов, но вполне себе боеспособная единица. Понятно было, что выпустит на волю лишь следующая смена в 8:00, документы и одежда на посту при входе, что делать до утра?...
И тут одна из палат начала буянить. Ломились в железную дверь, орали, требовали открыть и главврача...
В этот момент я не придумал ничего лучше, как снять со спящего вохровца китель, фуражку, взять в левую руку его боевой наган, а в правую - дубиновую резинку. И всё это в трусах и носках.
И пошёл разбираться с революционерами... С револьвером и шашкой - оружием любых революций.
Открыл дверь и очень быстро угомонил двоих недовольных, что ломились и орали. От души. От сердца. От себя. И в отделении снова настала тишина... Все, кто это видел, до утра совершенно спокойно ходили в туалет попить и пописать молча - засовы всех палат я оставил незапертыми, а что делают с орущими они точно наглядно запомнили.
Я был гуманен и справедлив, дав свободу бандерлогам, лишь успокоив недостойных. Криков я не переношу, зачем надо было шуметь, я бы и так все двери открыл, всех выпустил, к чему было конфликтовать, накалять без дела...
И вот на рассвете, я, во всём этом облачении - только прикиньте картину - носки, трусы, расстёгнутый вохровский китель, фуражка, наган и дубинка - набор белого анархиста - выхожу на крыльцо общего приёмника покурить...
Одежду и документы мне вернули сразу же, как только я приветливо помахал с крыльца. Рассвело уже окончательно...
Я отмотал обратно в спец-травму, сделал себе перевязку, хотел поначалу даже наган с собой прихватить, но разум возобладал, статья как никак. Поэтому просто скинул китель, фуражку, засунул револьвер обратно в кобуру спящему вохровцу и, одевшись в своё, спокойно побрёл на конечную трамвая Проспект Маршала Жукова, чтоб вернуться домой в Строгино.
Швы снимал сам через две недели и всё удивлялся, как же криво сшито, а потом, вспоминая, как это было, смеялся, понимая, что ещё легко отделался...
За сим вечно ваш
(с) Касым, 2022