– Николай Максимович, 2023 год в России объявлен годом педагога и наставника. И вы очень много в своих выступлениях, интервью, комментариях говорите о роли наставников в вашей жизни, учителей, и сейчас сами являетесь таким человеком для очень многих людей, молодых людей, девушек. Как-то вот этот объявленный президентом год будет сказываться на учебном процессе?
– На последнем заседании в Кремле, когда Валентина Ивановна Матвиенко на Совете по правам ребенка и семьи объявила об этом. Она приложила большие усилия, чтобы это был год педагогов, чтобы многие вещи были решены. Наш совет прикладывал к этому большие усилия. И я очень этому рад. Я тогда сказал одну вещь. Дело в том, что я сын педагогов. Я вырос в учительской. Я знаю, что это такое. Я все время говорю, что эта профессия должна быть одна из высокооплачиваемых профессий. Медиков и педагогов должны уважать. И мы их любим. Но зарплаты их не свидетельствуют о нашей любви. О любви государства.
Я очень надеюсь, что этот год, который наше руководство решило посвятить педагогам, – принесет пользу и престиж именно этой профессии. К сожалению, очень часто, посредством всяких социальных сетей, мы видим, как дерзко себя ведут учащиеся и как нехорошо обращаются с педагогами, у которых за последние годы стали все меньше полномочий. И это неправильно.
Я считаю, что научить человека... вообще воспитание – это одна из самых сложных сфер жизни человека. Если мы сейчас с вами вспомним одну из самых главных киносказок нашей страны «С легким паром», где идет диалог главных героев, Лукашина и Нади, и где он говорит, что ошибки врачей дорого стоят. А она говорит, что ошибки учителей стоят не менее дорого, может быть, не сразу сказываются, но они гораздо фатальнее. Потому это очень-очень важно.
Ведь педагог навсегда останется примером либо антипримером. Вот в моей жизни так. Я знаю, кому я подражаю, на кого я ориентируюсь. И я знаю точно, как я не поступлю относительно того, как со мной себя вели некоторые педагоги.
– Современные ученики, ваши дети, вашей Академии, как вы думаете, у них похожее отношение или уже совсем у другого поколения другие ориентиры?
– Они абсолютно другие. Потому что у них информации гораздо больше. И она гораздо доступнее.
– А у них есть этот пиетет, о котором вы сейчас говорите, о педагогах своих?
– Вы понимаете, невозможно заставить иметь пиетет, это все таки такая необъяснимая вещь. Если ты на энергетическом уровне не испытываешь уважения к человеку, то ты никогда его не покажешь; очень всегда чувствуется, как к тебе относятся. Это очень читается.
Знаете, что в моей профессии самое сложное. Когда учился я, когда наши педагоги рассказывали, что вот я танцевал там-то и там-то. Это все было из области мифов. Ведь тогда нельзя было открыть ютуб, его не существовало, и посмотреть то, о чем говорит твой педагог. А сейчас, когда к тебе заходит руководитель или педагог и начинает делать замечания, ты открываешь ютуб и начинаешь над ним смеяться и задаешься вопросом, это он меня учит?
Я с этим столкнулся, когда стал преподавать. Я еще танцевал. И я понял, что сейчас я танцевать должен еще лучше. Потому что мои ученики стоят вокруг меня и могут мне сказать – а вот вы-то не делаете. От нас требуете, а вы не делаете.
– Это соцсети в том числе?
– Конечно, соцсети очень сильно, потому что я знаю, как в Большом театре смеются над руководителями. Я просто видел это много раз. Эти ролики пересылают друг другу с жуткими комментариями и хохотом. Потому что этого человека нельзя уважать. Он в этой профессии находится на очень низкой ступени развития. Я прочитал в одной социальной сети очень смешную вещь. Какое счастье, что в нашей молодости не было гаджетов. Иначе бы о нашей дурости сейчас мы бы очень сильно жалели.
– А плюсы того же доступа к интернету?
– А плюс, это прекрасно то, что если ты действительно интересуешься, ты можешь сразу увидеть, вот ты готовишь такую роль, Щелкунчика, ты можешь сразу посмотреть Васильева, Лавровского, найти Гордеева, посмотреть, как это делал тот же Андрис Лиепа, как это делали другие великолепные танцовщики. Да, вот если ты готовишь, это все есть в доступе в интернете. И я завидую детям. Потому что я когда-то бегал по знакомым, спрашивал: у вас нет такой записи, у вас нет такой записи? А сейчас не надо ничего спрашивать, все есть.