Всю жизнь у меня непростые отношения с мамой, напомню, мама в мои полтора месяца отдала меня бабушке, и до 1,5 лет я жила у нее. Бабушка плотно и безоговорочно встала во мне (в моей психике) на место мамы – ее люблю безусловно. А маму всегда любила, уважала, благодарила за жизнь, но мне не тепло. Эту не до конца проработанную ситуацию месяц назад подтвердил один случай.
Личная история
Мы с сыном летали в Уфу к бабушке на день рожденья – ей исполнился 91 год. Бабушка – сибирячка и, несмотря на свои зрелые года, живет и полностью себя обслуживает сама. В этом году только уговорили ее продать сад. И все угощенья на свой день рожденья она готовит сама, отказывается заказывать (единственное к чему нам удалось ее склонить, и то благодаря пандемии, это к доставке продуктов курьером).
Помню свое предвкушение в ожидании встречи. Мы купили билеты чуть не за 2 месяца. По сто раз обсудили планы. И вот мы прилетаем, поднимаемся на 10 этаж, звоним в дверь. А дверь открывает мама. В одно мгновение мир схлопнулся – на какие-то доли секунды я рефлексирую отчаяние близкое к панике. Это обман «ожидания младенца», который хотел увидеть «маму-бабушку», а увидел «маму-не маму». Мама считала это мое состояние, у нее чуть слезы не брызнули. Потом, конечно, было все хорошо – и мы сидели, и говорили, и обнимались, но вот эта моя первая реакция – она про истину. Про не полностью проработанную младенческую травму.
Часто мы не можем сказать "нет" своей маме когда в наших детско-родительских есть какое-то нездоровье.
Сепарация
У меня, как у многих, наверно, советских детей отсутствовал или почти отсутствовал подростковый бунт - послушная девочка, пионерка, об этом напишу как-нибудь отдельно. Потому что, когда бунт случился, мне было уже 35 и я к этому времени (между нами девочками) уже мама 4 детей, кандидат наук и доцент кафедры. А желания просыпались из серии "забраться на крышу и плевать сверху на прохожих". Подростковый бунт по возрасту круто и правильно, а не по возрасту - травматично и для себя, и для окружающих.
В этом же возрасте у меня началась сепарация. Она должна была случиться лет в 18-19, по крайней мере, так пишут. Границы мне пришлось очерчивать резко и уверенно, потому что раньше их просто не было. Например, мама всегда звонок по телефону начинала со слов "ты где?" Не "Привет, дочь, тебе удобно сейчас говорить?", а "Ты где?" И вот однажды она получила прямой ответ на свой вопрос: "В кресле у гинеколога" - потому что я действительно именно там была. Обиделась.
Еще мама любила приезжать ко мне в гости без предупреждения вечером после своей работы. Потому что потом она уедет за город, потому что соскучилась, потому что проезжала мимо - не важно. И все бы ничего, мне даже не влом, бросив дела, посидеть на кухне, ужин погреть, попить чайку, если бы не одно "Но". Все такие приезды сопровождались стенаниями на предмет того, как же у меня грязно, и какой же у меня бардак.
Я страдала, мысленно рассказывая маме, что у меня 4 детей, что чисто и прибрано у меня бывает с часу ночи - когда дети уже легли, и я уже убралась, и до 6-7 утра, пока они еще не встали. А все остальное время они в этом пространстве живут, делая из него "грязно и бардак". И, наверно, есть какие-то, которые ходят по струнке и не свинячат, а мои - веселые и шумные и любят играть, но это все равно мои дети, я их люблю и уберусь вечером / ночью. Все это я высказывала ей мысленно, продолжая раниться и страдать. Пока однажды не сказала ей: "Тряпка - в ванной". Обиделась.
Сепарация завершилась с моим переездом в Москву. В 45 лет. Мне было очень хорошо и свободно, город окрыляет меня и дает невероятное количество энергии и сил. А мама первое время даже радоваться за меня не могла и все рассказывала, как ей там без меня плохо, и что я ее бросила. Она даже в больницу попала через 3 дня, как узнала, что наш с мужем переезд - решенное дело. Негласно в каждом ее слове сочилось: "Дочь, не уезжай, не бросай меня".
Маме можно сказать "нет" - мы вправе сказать "нет" кому угодно. И не испытывать за это чувство вины. Самое интересное, чем четче очерчиваются мои личные границы - тем теплее становятся наши с мамой отношения.