Заключительная глава
- Постой! - остановил я его. - Насколько мне известно, те, кто правят нашим миром, например Ротшильды, Варбурги, Дюпоны, Куны и другие им подобные, тоже себя относят к богоизбранным.
- О своём еврействе вышеназванные господа давно забыли. К богоизбранным они себя относили, когда строили свою финансовую империю. Для них соплеменники всегда являлись инструментом, не более. В настоящее время все, кого ты назвал, и другие им подобные уверены, что превратились в полубогов, подняли свой статус до уровня кураторов из космоса.
- Кого ты имеешь в виду?
- Тех же пучеглазых, которых ты видел. И теперь к соплеменникам у них отношение иное.
- Интересно?
- С одной стороны, транснационалам они стали не нужны, с другой - зная их возможности: левополушарную жизненную приземлённость своих соплеменников, господа банкиры в настоящее время побаиваются. Нас, русичей, транснационалы боятся за мощную работу правого полушария головного мозга, а своих опасаются за безупречные действия левого полушария, засмеялся волхв.
- Получается, что малине новоиспечённых олимпийцев не нужны ни богоносные, ни богоизбранные, - заметил я.
- Вот именно. И многие евреи такой расклад хорошо понимают и по этой причине стремятся поддерживать не США или Британию, а Россию. Рядом с нами они видят своё будущее. Рядом с нами, но не с потерявшими человеческий облик союзниками.
- Но в нашей будущей глобальной империи они наверняка видят себя у власти?
- Видят. Ну и что? Среди них дураков тоже хватает.
- Может, хватит о евреях? От вашего разговора меня вот- вот затошнит, - подал голос молчавший до этого пасечник.
- Сколько можно?! Англосаксы относятся к другим народам, в том числе и к богоизбранному, как к ресурсу. У негров они забирают алмазы и золото, у арабов - нефть, от нас вывозят к себе учёных, от китайцев - дармовую рабочую силу, евреев они рассматривают как лакомый финансовый десерт. Было бы хуже, когда бы последние не поняли, что влипли. Но до них это дошло. И слава богу! Иметь таких союзников в деле построения нашей глобальной империи, как богоизбранные, - великолепно!
- Только будут ли они верны союзу? - окинул я взглядом своего друга.
- Если захотят сохраниться как этнос, то будут. Если сойдут с ума, то - нет.
- С ума их сведут. Еврея свести с ума несложно, это не немец и не француз.
- За них не переживай! Давай-ка лучше вместе подумаем, как тебе побывать у меня в гостях на Памире. С недельку! Ты должен кое-что узнать. Речь идёт о происхождении Корана. Зачем был создан ислам, и какую роль он играет в наше время,
- посмотрел мне в глаза пасечник. - Пока ты не разберёшься в подвижничестве Магомета и в том, кем был записан священный Коран, о высшем посвящении не может быть и речи.
- Вот как? - удивился я.
- Мы решили перенести твоё посвящение на Солнцеворот.
Так будет лучше и тебе, и нам. Видишь ли, - откинулся на спинку стула пасечник, - в походе к пирамиде и под землёй ты показал себя с иной стороны. Мы увидели рядом с собой не безбашенного горячего юношу, а зрелого, умеющего анализировать мужа. Надо сказать, что кое для кого из нас твоя трансформация стала неожиданностью.
--Это он про меня, - засмеялся Чердынцев. - Мои друзья никак не возьмут в толк, что для меня ты не просто ученик, а стал практически сыном. И, как отец, я имею право...
- Это он из ложной скромности, - бросил реплику пасечник.
- Так вот, я имею право, - невозмутимо продолжил Чердынцев, - твои сильные стороны не замечать.
- Слыхали? - повернулся ко мне пасечник. - Это он из отцовских чувств...
- Признаюсь, чуток перегибаю. Но вы мой негатив успешно обнуляете, так что ничего страшного, - улыбнулся волхв.
- Если так, то решено! - поднялся со своего места пасечник. Тогда на неделю мы вас, друзья, покинем. А может, и на две. Думаю, без нас вы скучать здесь не будете.
- Нет, - заверил пасечника вошедший в комнату Велемир. - Работы и в храме, и во дворе уйма. Так что уезжайте!
Слушая волхвов, я никак не мог взять в толк, о чём они говорят:
«Как можно на неделю или на две отлучиться куда-то за четыре тысячи километров? А потом ещё и вернуться назад?»
Я всматривался в лица своих друзей и никак не мог понять, шутят они со мной или говорят всерьёз.
- Зачем вы меня разыгрываете? - наконец не выдержал я. - Или у вас здесь где-то спрятана вимана, на худой конец, самолёт или ещё какая хренотень?
- Ни то, и ни другое, и ни третье! Хренотенями мы не балуемся, - повернулся ко мне пасечник. - Раз наши друзья дали добро, собирайся!
- Куда и когда?
- В сердце Памира, завтра утром!
- А что я должен взять с собой?
- Свою голову, больше ничего.
- Но там у вас нет снега, а у парня одна зимняя одежда, - напомнил своему другу Чердынцев.
- Не беда! Завтра утром он будет одет с иголочки. Думаю, ты в этом ему и поможешь.
- Хорошо, помогу, - кивнул хранитель. - Что ещё?
- Больше ничего не надо, остальное я беру на себя. Советую попить копорского чаю - и на боковую. Завтра подъём в шесть утра.
Проснувшись, я никак не мог понять, что произошло.
«Почему волхвы изменили относительно меня свои намерения? И сегодня мне предстоит познакомиться ещё с одной тайной своих предков. Если не вимана и не самолёт, значит, телепортация».
От подобной мысли внутри у меня что-то сжалось. Вход в состояние телепортации меня не пугал, меня страшил выход из него.
«Вдруг промах! И я окажусь вместо намеченной точки выхода где-нибудь на дне океана или на Луне!»
- Луна тебе не грозит, - раздался в темноте голос Чердынцева. - Осчастливить своим присутствием лунатиков тебе не удастся. Промаха не будет. Свалишься прямо в женскую баню своих новых друзей. Сегодня у них как раз банный день...
- Ты опять за своё?! - раздался в темноте голос пасечника.
- Разве я не прав? - зажёг свечу Чердынцев. - Парню надо немного развлечься. - Согдийские девчонки - персик! Вот они удивятся, когда из пустоты к ним свалится наш щёголь!
- В оленьей шапке, дохе и меховых пимах, - проворчал я, вставая.
- Смотри-ка, наш молодой друг недоволен! - послышался из темноты голос Чердынцева.
- Платье твоё ждёт тебя на скамейке, - успокоил меня Ве- лемир. - Умывайся и одевайся, как положено, чтобы никого не испугать.
До конца не понимая, что происходит, я развернул свёрток и увидел в нём обычную рубаху, джинсы, какие-то носки с новенькими туфлями. Открыв от удивления рот, я рассматривал непривычные для меня элементы одежды, не понимая, что от меня требуется.
- Что вытаращился, - толкнул меня сзади Чердынцев. - Ты же когда-то всё это носил и не стеснялся. Давай быстро умывайся, одевайся и сваливай!
- Куда?
- Куда надо! В одно из ущелий Памира. В гости к нашему другу, - кивнул хозяин озера в сторону надевающего туфли пасечника.
В отличие от меня мой кондинский друг был уже одет. Быстро умывшись и облачившись в непривычную для себя одежду, я вошёл в горницу. Окинув меня взглядами, хранители одобрительно кивнули.
- Прямо жених! - улыбнулся Чердынцев. - Приедешь на погибель памирским красоткам!
- Ты опять за своё? - оборвал я Чердынцева. - Лучше объясните, что происходит? К чему этот маскарад?
- Тебе русским языком было сказано, что вы с нашим другом, - кивнул хранитель озера в сторону пасечника, - отправляетесь на пару недель к нему в гости.
- Но как это возможно?
Есть вещи, которые современная наука не в состоянии понять, - подал голос Велемир. - Но это не означает, что их нет. В древности этот способ транспортировки назывался лучевым переходом. Наша дебильная наука называет его телепортацией, слышал?
- Слышал-то слышал. Но, насколько мне известно, на выходе можно угодить чёрт-те куда, например на море или куда-нибудь и похуже! Если мне не изменяет память, один средневековый рыцарь, очевидно, выходя телепортацией из боя, угодил вместе со своим конём в жерло вулкана Рано-Рараку, что на острове Пасхи! Его мумию откопали в болоте, которое образовалось на месте кратера, в прошлом веке...
- Твой рыцарь был недоучкой, - улыбнулся пасечник, - почему и оказался на острове, и ещё в болоте. Нам это не грозит. Успокойся и представь, как обрадуется тебе дядя Ёша!
- Представляю! Я и сам по нему соскучился.
- Тогда вопрос исчерпан, - улыбнулся Чердынцев. - Но есть одно но: завтракать вы не будете, поедите на месте. Понял почему?
- Не совсем.
- Чтобы не было лишних затрат энергии, бестолочь! Видите, он опять дурака включает!
- Отстань от парня! - поднялся со своего места пасечник. - Вспомни себя на его месте. Для него это впервой!
- Запомни! - повернулся ко мне Велемир. - Самое главное в лучевом переходе - три точки: точка входа, точка выхода и точка возврата. Лучше всего, если точка входа и точка возврата совпадут.
- Так должно быть в идеале, - перебил Велемира пасечник. - Но бывают и сбои. Ошибка допускается не более десяти шагов. Не метров, а шагов - это важно. Дело в том, что средний шаг равен не метру, а так называемому мегалитическому ярду, который равен 82,96656 см. Это универсальная мера длины. Не метр, а она действует на всех планетах Солнечной системы. Но это иная тема, поэтому останавливаться на ней мы не станем. Для нас важно не ошибиться с точкой возвращения, чтобы не оказаться в штиблетах и футболках где-нибудь в сугробе в десятке километров от комплекса. Для этого, чтобы не возникла ошибка с возвратом, ты должен сам найти точку нашего входа. Когда ты сам её определишь, то её образ войдёт в твоё подсознание и ты не забудешь детали, что очень важно при возвращении. Иначе можешь оказаться хорошо если в нашей ограде...
- А то и на Луне, - усмехнулся хозяин озера...
- Ни на Луне, ни в дебрях заснеженного леса - не хочу.
- Твой средневековый рыцарь оказаться на острове Пасхи тоже не хотел.
- Давай, определи место нашего входа-возвращения вплоть до шляпок гвоздей на полу и до сучков на брёвнах стены, - перебил Чердынцева пасечник. - Можешь взять нашу горницу, не всю, а какую-то её часть, например вот эту, - показал волхв на стоящую у окна скамейку. - Важно запомнить все детали, вплоть до шляпок гвоздей и сучков на брёвнах стены. Дошло?
Усевшись на скамейку, я стал изучать и запоминать всё вокруг себя.
- Осмотри место, где ты сидишь, почувствуй его энергетику. Это намного важнее, чем просто что-то запомнить, - услышал я голос Велемира. - А теперь отойди в сторону, лучше в другую комнату, закрой глаза и попробуй воспроизвести в своей памяти всё, что только что видел.
- Из тебя получился прекрасный наставник, - окинул Велемира своими выцветшими глазами пасечник.
- Стараюсь! - улыбнулся заботник храма. - Потому что сам один раз влип на выходе. Это было зимой в лютый мороз...
Краем уха слушая Велемира, я зашёл в спальню, уселся на табурет и в деталях воспроизвёл в своём сознании всё, что только что видел и запоминал.
- Хорошо. У тебя получилось! - услышал я из горницы голос Чердынцева. - С ним всё в порядке, поэтому скатертью дорожка! И поскорее возвращайтесь.
Когда я зашёл снова в горницу, то увидел сидящего на полу пасечника, который жестом пригласил меня сесть с ним рядом.
- Твоя задача - войти в пустоту. Ни о чём не думать. Перед глазами у тебя должен быть белый лист бумаги. Понял? Если на нём нарисуешь своим сознанием что-нибудь эдакое, я тобой управлять не смогу - мы потеряем друг друга, и найти тебя будет нелегко.
- Особенно если ты по своей глупости окажешься где-нибудь в Антарктиде или где-нибудь на дне океана, - вставил Чердынцев.
От его слов меня бросило в жар.
«Ничего себе! - думал я. - Ну и перспектива!»
- У нас нет права на ошибку. Мой брат не шутит, - услышал я тихий голос пасечника. - Давай устраивайся поудобнее и оставь в покое свои мысли и чувства... Перед глазами только белая пелена... Предстваь, что ты находишься в белом облаке.
- Так, так, молодец, - откуда-то издалека донёсся голос моего друга.
И тут где-то внутри меня вспыхнуло что-то ослепительно яркое, которое мгновенно охватило всё моё существо, и перед тем, как провалиться в бездну, я услышал тихий хлопок.
- Ну вот и всё! - через секунду услышал я знакомый голос. - Хватит играть в жмурки! Открой глаза и посмотри, куда мы попали.
Когда я выполнил просьбу пасечника, то не поверил своим глазам. Мы оба, и я, и мой друг, сидели на плоских каменных плитах пола какого-то строения. Рядом с нами стоял низкий, накрытый цветной скатертью стол и три задрапированных в ткань табурета. Выше стола я увидел узкое полуоткрытое окно. Из него свет освещал центр таинственной комнаты.
- Мы где? - посмотрел я на поднявшегося на ноги пасечника.
- В моём доме, где же ещё? Давай приходи в себя, и пойдём поищем домочадцев. Кое-кто тебе хорошо знаком.
С трудом поднявшись на ноги, я, ещё раз оглядев интерьер комнаты и подойдя к окну, выглянул во двор.
«Что-то невероятное! Не может этого быть! Наверное, я сплю...», - мелькнуло в сознании.
Мои глаза упёрлись в каменный, довольно высокий забор, перед которым красовался наполненный водою бассейн. К бассейну вели выложенные щебнем дорожки, а за забором полнеба занимал склон горы, справа от которого сверкала в лучах восходящего солнца снежная вершина. За ней до самого горизонта виднелись другие вершины. Их снежные пики играли в солнечном свете всеми цветами радуги.
- Красота-то какая! Мы, наверное, в раю? - повернулся я к улыбающемуся пасечнику.
- Раем горы только кажутся, дружище. Чувствуешь разреженность? Мы на высоте более трёх тысяч метров. Зимой здесь бывают частые снегопады, иногда бураны. Но хуже всего, когда происходят землетрясения. Они срывают с вершины такие камнепады и снежные лавины - ужас, да и только! Это не рай, но и не ад, а горы. К ним надо просто привыкнуть. Но хватит болтать. После пятой мерности необходим отдых. Даже тебя шатает, хотя ты энергии и не потратил. Нам нужно позавтракать и не менее двух-трёх часов поспать. Потом отправимся на экскурсию.
Еле передвигая ноги, я направился вслед за пасечником к двери. Вторая комната каменного дома моего друга выглядела более нарядной. На её полу лежал красивый цветной ковёр. Посредине стоял высокий европейский круглый стол, вокруг которого красовалось четыре деревянных стула. Комната имела два узких окна, за которыми виднелись ветви деревьев.
- Это твоя горница? - улыбнулся я пасечнику.
- Что-то вроде этого.
- Уютная комната.
- Подобных в моём доме три. Но эта мне нравится больше других. Остальные убраны по местной традиции: много ковров, низкие столики, вместо стульев и табуретов - подушки.
- Почему так?
- Мне подарили это жилище... Обставили его так, как нашли нужным... Сам понимаешь, обижать других - грех. Вот почему по-европейски у меня выглядит всего одна комната. Но расстраиваться не стоит, на подушках и коврах сидеть тоже можно. Просто надо привыкнуть.
Пройдя ещё через одну комнату, мы вышли во двор, и я увидел перед собой ещё одно строение.
- Так тут ещё один дом? - удивился я.
- Он гостевой с открытым внутренним двором, по которому сейчас разгуливает наш дядя Ёша, - улыбнулся пасечник. - Беги, обрадуй старого друга!
Открыв входную дверь, я прошёл через небольшую комнату с выходом в освещённый солнцем внутренний двор строения. Пасечник оказался прав: по каменным плитам навстречу мне, чуть покачиваясь и хромая, шёл дядя Ёша. На старом еврее был длинный восточный халат, а на голове - расшитая бисером таджикская тюбетейка.
- Дядя Ёша, родной ты мой! - вырвалось у меня из груди. - Я уже думал, что никогда тебя не увижу!
- Никогда не произноси слово «никогда»! - обнял меня старик.
На его глазах дрожали слёзы. Не стесняясь их, старик смотрел мне в глаза, и губы его дрожали.
Я знал, что мы обязательно встретимся. Столько лет прошло, и вот мы снова вместе! Помнишь, как мы с тобой изучали Кольский полуостров? Как варили уху из кумжи и жарили на углях сёмгу?
- Всё помню, дорогой дядя Ёша! Всё до мелочей. И ружьё, твой подарок, храню. Каждый раз, как брал его в руки, вспоминал тебя. Когда мне сказали, что ты исчез и тебя не могут найти, я верил, что ты жив.
- Остался жив чудом, мой молодой друг, чудом. Синедрион левитов за неприятие их бредового проекта приговорил меня к самой жестокой казни.
- Я слышал, что они с тобой сделали.
- Теперь дядя Ёша не ходок, сына, не ходок! Протезы и на руках, и на ногах.
От слов «сына» у меня у самого на глазах навернулись слёзы.
- Вот у тебя появился ещё один отец, дружище! - услышал я позади себя радостный баритон хранителя. - На еврея ты мало похож, но раз дядя Ёша признал тебя сыном, значит, так оно и есть.
- Таким отцом, как наш Иосиф, можно гордиться!
- Несомненно! - обнял своего друга пасечник. - Знаешь, сколько пережил твой дядя Ёша?! Мы привезли сюда окровавленный кусок мяса... Он еле-еле выжил.
- Да, да, еле выжил, - кивнул своей седой головой еврей-отступник. - Вот он меня выхаживал, - показал дядя Ёша на пасечника.
- Не я один. В этих горах, - окинул глазами сверкающие вершины пасечник, - живут целители от бога. Горная страна укрыла в своём сердце целый народ. Скоро ты этих людей увидишь. А сейчас, дорогой Иосиф Батькович, - обратился волхв к своему другу, - нам надо с дороги что-нибудь перехватить.
- Да, да, - засуетился дядя Ёша. - Хоть вы и появились внезапно, но у меня всё готово. Когда ты отлучаешься, - посмотрел он на пасечника, - я жду тебя с момента твоего ухода. И не на словах, а на деле.
- Это означает, что на столе нас ждут фрукты и очень скоро появится плов из баранины, - улыбнулся хранитель. - Вот за
этой дверью у нас общественная столовая.
В комнате, куда мы вошли, стоял обычный стол и рядом с ним виднелись три скамейки. На столе на плетёном из лозы подносе лежали фрукты: сухой инжир, яблоки и чернослив.
- Вот что, - остановил дядю Ёшу хранитель, - давай-ка пловом займётся Рустам, а ты присядь с нами и расскажи, что тут у вас произошло в моё отсутствие.
- Хорошо, - согласился «Иосиф вездесущий», так иногда, смеясь, называл нашего друга Чердынцев. - Но я сначала позову Рустама, он здесь недалеко. - С этими словами старый еврей достал из кармана своего халата бронзовый колокольчик и, подняв его над головой, позвонил.
Через несколько секунд за дверью раздались шаги, и в комнату ввалился здоровый мужик в чалме и замусоленном старом халате.
- Слава Митре, ты опять с нами! - взглянув на пасечника, пробасил детина. - Признаться, мы тут немного поволновались. И с тобой гость. Как я понимаю, намечается праздник?!
- Здравия тебе, Рустам! - поднялся со своего места волхв. - Признаться, я по тебе и по всем нашим порядком соскучился! И насчёт праздника ты прав. Сегодня вечером соберёмся. А сейчас давай что-нибудь на стол, фрукты не еда - это десерт.
- Будет сделано. Я мигом.
И детина, по-военному повернувшись на каблуках, исчез за дверью.
- Я слушаю тебя, Иосиф Мудрый. Какие тут без меня у вас произошли перемены? - обернулся к своему другу хранитель.
- Зачем спрашиваешь, если тебе и так всё известно? - улыбнулся дядя Ёша.
- Для порядка.
- Если для порядка, то две недели назад Лейла родила девочку. Ребёнок хороший, здоровый. Отец, понятно, недоволен. Но мы его успокоили, сказали, что на Земле одной красавицей станет больше. Без тебя было два сильных снегопада, но снег быстро сошёл. Было несколько землетрясений, одно довольно сильное. Но ничего существенного не произошло, даже столбы не попадали... Вот, собственно, и всё. Ещё сошла лавина, но это внизу... Нас она не коснулась.
- Как не коснулась? Дорога к нам всё ещё под снегом...
- Но ведь это хорошо. Чем меньше у нас посторонних, тем лучше...
- А ты их видел, этих посторонних? - улыбнулся пасечник. - Со времён Деваштича в наших горах непрошеных гостей нет. И не будет. Такова воля тех поселенцев, которые освоили это плато...
- Постой, - остановил я хранителя. - Деваштич, если мне не изменяет память, в VIII веке правил Пенджикентом? Он был афшином - по-согдийски князем. Ты его сейчас вспомнил?
Его. Но откуда у тебя знания о том, что здесь было во времена великой борьбы с арабами?
- Меня всегда интересовала та эпоха. Можешь мне рассказать, как был разгромлен и взят арабами Согд? То, чего нет в книгах.
- Долго рассказывать. А кратко неинтересно... Короче, после завоевания арабами Ирана их армии вышли к границам Согда и столкнулись с серьёзным противником в лице правителя Пенджикента. Деваштич понимал, что его небольшая армия в открытом сражении не в состоянии нанести поражение арабским ордам. Но по частям армию завоевателей громить можно. Деваштич не стал отчаянно бороться за Пенджикент. Он предложил его жителям уйти с ним в горы Памира и в горах среди лесов и скал построить новый Согд, независимый от мусульман. Многие жители столицы ушли за Деваштичем. В горы были перевезены и богатства Пенджикента. Когда к столице подошло арабское войско, она была полупустой. Опустели и многие другие города Согдианы. Видя, что добыча от них ускользнула, арабы двинулись в горы. Но на перевале, на вершине горы Муг, недалеко отсюда, у афшина стояла неприступная крепость. Её развалины и сейчас ещё видны. В её стены и упёрлось арабское войско. Здесь, у стен крепости, Деваштич дал арабам первое сражение. Тяжёлая согдийская конница на никейских конях, которые превосходили арабских по резвости и силе, лавиной обрушилась на захватчиков. Согдийские стрелы и копья пробивали доспехи арабов, а их булатные мечи без труда разрубали кожаные щиты и панцири мусульман. Арабское же оружие закованным в непробиваемую броню согдий- цам большого ущерба не нанесло. К вечеру, не добившись победы, полководец мусульман Саад ибн Абу Ваккас вынужден был увести свою обескровленную армию в укреплённый лагерь. Под стенами своей могучей крепости афшин Пенджи- кента своей цели достиг. Крепость перекрыла проход в горы. Преследовать арабы согдийцев уже не могли, любая их попытка обойти стены крепости пресекалась ударом кавалерии Де- ваштича. Здесь, в узком ущелье, охватить с флангов согдийское войско арабы не могли, а разгромить согдийцев в лобовой атаке не хватило сил. Так, афшин Пенджикента Деваштич спас свой народ от тотальной исламизации. И позднее, сколько арабы ни пытались покорить горы, ничего у них не получалось.
- А что произошло с самим Деваштичем?
- Зачем спрашиваешь, если и сам хорошо знаешь?
- Знаю, что его попросили прийти на переговоры, а потом вероломно убили.
- Убили, совершив тягчайший грех. После завоевания Ирана и разгрома Византии арабы посчитали себя богоизбранным народом, который поднялся выше законов Творения и заповедей, о которых пел в своих сурах пророк Мухаммед.
- С ними произошло то же самое, что и с иудеями, - вздохнул дядя Ёша. - Если мы богоизбранные, то нам разрешено творить любые подлости. Теперь до тебя дошло, дружище, в чём скрыт сакральный смысл «союза с богом»?
Ловко придумано!
- Да, ловко. Понятие богоизбранности разрушает и развращает человека, толкает не только его разум, но и коллективное сознание целых этносов к пропасти самоуничтожения.
- Мы, как всегда, отвлеклись от темы, - остановил дядю Ёшу пасечник. - Но как вы узнали, что мы появимся сегодня?
- Вы его спросите, - кивнул здоровяк в сторону улыбающегося еврея. - Ты во сне с ним драку затеял, - показал на меня пальцем согдиец.
- Вот оно что! - засмеялся хранитель. Ты у нас, оказывается, ещё и ясновидец? Ай да Иосиф!
- Как видите, я не ошибся, - окинул сидящих своим улыбающимся взглядом дядя Ёша. - Всё у нас здесь вовремя: и плов, и чай. Так что - извольте!
Г. Сидоров