- Он живой?
- Да живой, живой. Дышит.
- Как он здесь оказался?
- Откуда ж я знаю? Я пришел к нему с утра, как обычно, а его нет. Я туда, сюда. Где искать? Спросил на вышке, сказали, вышел в Лес. Я скорей за ним. Вот, нашел на тропинке.
- Как его ползуны не утащили?
- Не успели, видно. Недавно тут лежит.
- Ой, смотри, рука шевельнулась, вроде.
- Ага, и глаза открывает.
Голова гудела. Голоса надо мной тревожные, удивленные появились издалека, потом стали четче, яснее. Морок проходил, силы возвращались. Я пытался пошевелить руками и посмотреть, что это за люди. Почему они так странно говорят, голоса не узнаю. Где-то недалеко громко каркнула птица. Ворона какая-то, но карканье необычное, протяжное.
Что со мной случилось, где я?
Осторожно приоткрыл один глаз, потом другой. Сфокусировал зрение на людях. Прямо передо мной нависало молодое, конопатое, курносое лицо. Копна волос, подсвеченная полуденным солнцем, горела красным. Кривая улыбка застыла на пухлых губах, обнажая неестественно белые зубы. Второй выглядывал из-за плеча рыжего и был еще колоритнее. Крупное красное бородатое лицо, грязно-белые волосы стареющего блондина, толстая шея и огромные плечи. Щербатая улыбка была скорее снисходительно-удовлетворенная. Вот, мол, нашли пропажу, пора к своим делам возвращаться.
Над ними нависали ветви гигантских разлапистых деревьев, теряющихся где-то в бездонной, не определимой глазу, высоте. Или мне лежа на спине так казалось. Сквозь густые ветви еле пробивалось яркое солнце, бросая на землю тонкие жгучие лучи. Тело утопало в душистой мягкой пружинистой траве. Запахи были яркие, сочные, разнообразные. Городом совсем не пахло. И от этих двух тоже исходило какое-то наглое довольное здоровье. Я в какой-то глухой деревне?
- Вы кто? – спросил я, пытаясь приподняться на локтях. Тело слушалось со скрипом, натугой, мышцы ломало, словно меня накануне хорошенько побили. В черепной коробке что-то неприятно булькнуло, словно желе.
- Во дает! – воскликнул бородатый, хлопнул по плечу рыжего. – Учитель-то у тебя того, кукухой поехал! Ты как здесь оказался, горемыка?
В лице рыжего отразилась искренняя озабоченность. Изучающий взгляд полон сочувствия и удивления. Отношение ко мне было в этот момент как к несмышленому щенку или к отягощенному деменцией стареющему родителю.
- Нет, - уверенно сказал он. – Здесь что-то другое. Ты себя как чувствуешь, Никифор Иваныч?
Как он меня назвал? Никифор? Это еще кто такой?
- Я не Никифор, - вымолвил я, голос был еще вялый, не окрепший, сиплый. – Вы ошиблись.
- Ну, точно поехал! – взмахнул руками бородатый. – Или дурмана нанюхался. Я видел, тут где-то дурман растет. Давай-ка, Митька, его под руки, пока мы все тут не одурманились.
Они ловко и сильно взяли под руки, приподняли. Я слабо сопротивлялся. Дурная птица снова что-то прокричала в ветвях.
Что-то было не так. Я был не я. Я оглядел себя, потрогал лицо, волосы, живот, ноги – крепкие, жилистые, жесткие. Молодые!
Это не я!
Уж свое физическое тело я помнил досконально!
Я испуганно заметался.
Есть тут зеркало?
И вот тут началось совсем уж что-то странное. Прямо перед моими глазами из ниоткуда в воздухе появилась четкая синяя надпись:
Добро пожаловать в ЛЕС!
Ваше пробуждение прошло успешно!
Жизненно важные показатели в норме!
ЛЕС благодарит Вас за участие в Программе!
Ошарашенный зрительной галлюцинацией, как я полагал, я повертел головой, пытаясь снять наваждение. Но тщетно. Надпись упорно висела перед лицом, куда бы я не повернул голову. В порыве я даже моргнул несколько раз и пытался сбить сообщение рукой.
И вдруг надпись сама медленно погасла.
Два странных типа с интересом, но молча наблюдали за моими метаниями.
- Мухи! – сказал я и для подтверждения еще пару раз махнул перед лицом рукой. Стало понятно, что они никакой надписи в воздухе не видели.
- Ага, мы так и поняли, - сказал бородатый. – Пошли, не гоже тут торчать как зайцы на голой ветке. И выродки где-то тут по лесу шныряют!
Я не придал особого значения его странной речи. Зайцы на ветке? Меня больше беспокоило это сообщение. Что такое ЛЕС? Аббревиатура какая-то? И в какой такой Программе я согласился принять участие? Когда это произошло?
Надо позвонить, если тут вообще есть связь. По контактам все равно хоть что-то да вспомню. Я хотел достать телефон, но с ужасом обнаружил, что одежда не моя. Грубого покроя простая рубаха, широкие штаны, какие-то странные то ли лапти, то ли мокасины на ногах. После недолгих поисков, никаких карманов я не обнаружил, естественно, и никакого телефона!
- Где мои вещи? – спросил я как можно требовательнее. – Это что на мне надето?
Они переглянулись, глянули на себя – все были в таких же рубахах и штанах.
- Что надел, то и надето, - сказал бородатый.
- Остальные твои вещи дома, - добавил рыжий Митька.
- Вот мы домой придем, и со всеми вещами разберемся, - сказал бородатый и легонько подтолкнул.
В этот момент перед глазами возникла другая надпись:
Локация Большой Лес.
Уровень 1.
Основные показатели:
Сила 25
Выносливость 15
Интеллект 45
Дополнительные показатели:
Дух 10
Память 05
Миссия: активировать Кристалл Силы
Это еще что?! Какие показатели? Какая миссия?
Я снова мотнул головой – и надпись исчезла. Теперь уже по моей воле, получается. Я несколько секунд смотрел в пустоту леса, а потом, чтобы убедится наверняка, как в первый раз мотнул головой, изображая то ли ответ «нет», то ли жест закидывания длинной челки. Надпись снова появилась. Снова мотнул – исчезла. Ага, значит, вот этот жест – вызов меню своих параметров? Никакая это не галлюцинация! У меня в голове какой-то…
- Ну, все, хватит башкой крутить! – сказал бородатый, тревожно оглядываясь. – Он что медовуху вчера пил с Пархомом?
- Нет, не пил, - сказал рыжий. – Я с ним был допоздна.
- С каким еще Пархомом! – возмутился я. – Не знаю никакого Пархома!
Я шагнул, но ноги предательски подогнулись. Отлежал, что ли?
- Держи, Митька, его! – сказал он. - Кажется с ногами у него не все в порядке, заваливаться начал!
- Не надо, Никифор Иваныч, мы поможем, доведем!
Меня подхватили и по воздуху торопливо понесли на руках. Я едва касался земли ногами.
- Подождите, э, товарищи! – наконец, возмутился я. – Отпустите меня! Я сам хочу!
- Не время! – возразил бородатый, продолжая тащить меня. – Выродки уже где-то близко, точно нарвемся!
- Надо уходить, Никифор Иваныч! – согласился с ним рыжий, который Митька, но все же ослабил хватку и дал знак бородатому. – Отпусти, Поликарп.
- Ладно, - цепкий хват бородатого Поликарпа ослаб, но не отпустил полностью. Он тревожно озирался по сторонам, прислушивался.
Стрела просвистела над головой и воткнулась в дерево в трех метрах от нас: «Тиньк!»
Мы упали на землю. Недалеко послышались глухие голоса.
Крикливая птица прокаркала сверху совсем рядом.
- Увидели нас! – прошептал Митька. – Теперь ноги в руки!
- Докукарекались! – недовольно пробурчал Поликарп. – Ну, все, побежали! – он поднялся и подтолкнул меня вперед по узкой лесной тропке. – Давай, беги!
- Да куда бежать-то? – спросил я.
- По тропке, как и сюда! Ну!
Новая стрела просвистела между нами, упала в траву. Чужие голоса были ближе.
Непонимание обстановки и легкая, временная, как я надеялся, амнезия ушли на задний план. Сначала бежать, а потом посмотрим, что там дальше будет. Я еще многого не понимаю, чтобы прямо сейчас умирать!
Я рванул по узкой тропке, отодвигая низкие ветки с крупными листьями, и наслаждался каждым рывков другого, молодого и сильного тела. Мои попутчики не отставали, бежали чуть позади.
Снова сверху закричала птица, уже ближе.
- Елки-палки, - тихо выругался бородатый. – Шевелитесь!
Мы зашевелились. Я стал бежать так быстро, что мои спутники едва поспевали. Еще бы! На таких-то ногах!
Я перепрыгивал сочные лопухи, подныривал под низкие ветки толстых деревьев, искоса поглядывая на этих двоих. Они даже не смотрели на меня, не боялись, что я ускользну от них в густые заросли и не скроюсь в этих джунглях. Значит, доверяли. Значит, хорошо знали меня. И еще знали, что никуда я от них не денусь.
Очередного вскрика странной птицы я почти не расслышал.
Тропинка петляла, ныряла то вниз, то вверх, но я бежал тупо вперед, продолжая крутить в голове, что Никифор - это не мое имя, что первый раз в жизни вообще его услышал. Но меня до дрожи пугало то, что свое настоящее имя я, как ни мучился, вспомнить не мог! Это ретроградная амнезия, когда ничего из прошлого не помнишь, хотя в данный момент чувствуешь себя вполне нормально. Если так дело пойдет, то завтра я не буду помнить, что было сегодня?
Тропинка, виляющая между деревьями, казалась бесконечной. Из-за густой растительности не было видно конца ей.
- Долго нам еще? – спросил я, обернувшись.
- А ты что, дорогу забыл? - раздраженно крикнул Поликарп, подгоняя.
Угрозы какой-то от него не исходило. Да и по лицам обоих видно – добряки. На похитителей-бандитов уж точно не похожи. Даже наоборот: они спасали меня от каких-то выродков. Заботливые санитары-добряки.
Становилось все загадочнее, но и… интереснее.
Раз они решили, что я свой, но у меня что-то с головой не так, то пусть так и будет. Будем подыгрывать: шел, упал, очнулся – ничего не помню.
Даже забавно, ведь они меня на полном серьезе принимают за другого человека. Брата-близнеца у меня нет, с двойником – чтоб прямо один в один – ну, это один на миллион, если не больше, и это точно не моя история.
В общем, очень много непонятного, что хотелось бы выяснить. Я попал в чужое тело, это факт. Посмотрим, что будет дальше, будем действовать по обстановке.
Отодвинув очередную лохматую ветку рукой, я чуть не лбом уперся в неожиданно выросшую огромную стену. Шарахнулся назад, посмотрел наверх – передо мной возвышалось грандиозное сооружение из толстых потемневших бревен, поставленных вертикально, плотно подогнанных друг к другу, заточенных наверху, как карандаши, высотой метров пять. Частокол – вспомнилось. Сверху над этим заборищем выглядывал небольшой козырек, под которым появилось бородатое лицо.
За спиной прогудело, я аж вздрогнул.
- Евдоким, быстрее открывай! – гаркнул Поликарп, и подтолкнул меня в спину.
- Ну, слава богам, нашли пропажу! – прозвучало в ответ.
- Вот мы и дома, Никифор Иваныч, - сказал Митька, хрипя. – Теперь мы в безопасности.
Послышались глухие, тяжелые стуки, и в цельном заборе, не заметная сразу глазу, отворилась нам навстречу тяжелая большая дверь. Высунулся бородатый Евдоким, улыбнулся, отошел в сторону, вздыхая.
- Чего ж тебя, Никифор Иваныч, в Лес-то понесло? Я ж крикнуть не успел, а ты раз – и только рубаха мелькнула! Кричал потом – бесполезно! Эх!
Первый раз я этого Евдокима видел, но он смотрел на меня радостно, заботливо, терпеливо, словно я сын родной ему. И видно, что доволен моему возвращению.
В спину задышал здоровенный Поликарп:
- Заходи скорей, Никифор Иваныч, не гоже в лесу топтаться! Выродки, конечно, отстали!
- Но не факт! – добавил Митька, быстро протолкался вперед.
Я влетел в широкий створ за ним – Поликарп помог. Успел заметить неимоверную толщину бревен, наверное, метр в диаметре. Евдоким быстро притворил тяжеленную дверь, грохнул запор, что-то лязгнуло. А потом снова эта птица в лесу: крикнула, но как-то уже не строго и недовольно, а будто бы удовлетворенно.
- Уф! – выдохнул Митька. – Успели!
- Ну, елки-палки, устроил ты нам пробежку! – добавил здоровяк, вытирая пот со лба пятерней. - Меня аж в пот бросило! Ха! – обратился к Евдокиму. – Давай сразу наверх, смотри в оба!
- Слава богам, вернулись все живы и здоровы! – сказал Евдоким, дружески хлопнул меня по плечу и стал ловко забираться обратно на вышку по крутой лестнице.
Я в этом теле почти не запыхался. Опасность, если она была серьезной, миновала, можно выдохнуть.
Я огляделся. Внутри эта крепость выглядела не менее экзотически. Узкая улочка – две машину не разъедутся – была плотно заставлена низкими домиками, сложенными из таких же массивных бревен. Между ними были узкие проемы, но покатые крыши сверху смыкались, образовывая непрерывную изогнутую линию. Окошки маленькие – вдвоем тесно смотреть в такое, но зато рамы мощные, не перешибешь. Улица была метров сто, не больше, и заканчивалась таким же массивным частоколом, слегка возвышавшимся над крышами домов. За массивным частоколом огромной скалой вставал плотный лес. Я бы даже сказал Лес. Как выяснилось позже, это определение было прямо в точку.
Лес этот, казалось, расцвечивался всеми цветами радуги – от черно-коричневых стволов спрятанных за лохматыми ветвями елей, до воздушных белоснежных в крапинку берез. В плотной стене угадывались и дубы, и сосны, и клены – все знакомые. Но поразили меня, прежде всего, размеры этих чудо деревьев – они были просто нереально гигантские! Я даже поморгал, чтобы убедиться в реальности этих монстров. Некоторые ветви, нависающие над селением, были метров по двадцать, и плавно покачивались над жавшимися друг к другу игрушечными домиками. Словно опахало у шезлонга. Казавшаяся еще минуту назад гигантской стена частокола выглядела на фоне гротескного Леса, словно декоративный дачный палисадник. Выше всех были сосны, в сознании всплыло только одно сравнение – величественных стометровых секвой. Но чтобы березки и ёлки были под стать им?
- Ты будто первый раз Лес увидел! – хмыкнул бородатый Поликарп.
Я нехотя оторвал взгляд от деревьев, захлопнул раскрытый в удивлении рот.
Два моих спутника стояли передо мной и улыбались. Правда, у Митьки это была скорее усмешка удивления и беспокойства.
- Нам надо домой, Никифор Иваныч, - голос его прозвучал тревожно.
- Ну, идите, лечитесь! – сказал Поликарп, хлопнул нас по плечам, внимательно посмотрел на меня. – Может, все-таки к колдуну тебя сводить?
- Да нет, - ответил за меня Митька. – Я сам сначала. А то, знаешь ведь, какие у них отношения!
- Ну, смотри сам, - сказал Поликарп, повернулся и широко зашагал по улице. Митька крикнул вслед.
- Спасибо, Поликарп!
Повернулся ко мне, когда бородатый скрылся в незаметном проеме между домами.
- Ты дом-то свой найдешь, Никифор Иваныч? Или все еще не помнишь?
- Э, - я огляделся, - не помню, - честно ответил. – И это, Митька, не называй ты меня по отчеству. – Потом подумал немного, продолжил. – И лучше по имени тоже, как-нибудь попроще, ну, например, просто Ник. А?
Митька расширил глаза.
- Да как же, просто Ник? Ты же учитель мой. Это неуважение!
- Ну тебя же Митрофаном не называют!
Митька помолчал, внимательно меня разглядывая.
- Или называют? – уточнил я.
- На собраниях общины обязательно всех полными именами называют, которые богами даны, - будто процитировал Митька.
Я сдался.
- Ну, хорошо. Давай так: когда на людях, то я Никанор…
- Никифор, - поправил Митька.
- Ну да, Никифор! А вот, когда мы вдвоем, то давай просто Ник. Договорились?
Митька, наверное, целую минуту думал. Наконец, вымолвил.
- Ну, хорошо… э, Ник!
Я радостно воскликнул, хлопнул его по плечу.
- Ну, вот и отлично! – повернул его вдоль улочки и сказал. – А теперь веди меня домой! Который тут мой особняк?
- Там! – указал Митька и двинулся вдоль улицы.
Я пошел рядом, вернувшись к мыслям о Программе, Миссии и своих показателях. Это казалось невероятным, но я оказался в какой-то игре. Игроком. А «ЛЕС» – это название игры? А Система управляет этим всем?
Но все вокруг выглядит таким натуральным, естественным, живым. Чип в голове, который выдает информацию только мне – опять же означает, что игрок один – это я? Остальные люди вокруг ничего об игре не подозревают, статисты, часть игры?
Тем временем мы продолжали идти по селению. Думая об одном, я не переставал все внимательно рассматривать. Все было слишком необычно, непривычно.
Как я сразу понял, поселение было небольшим по площади, но очень плотно застроено. То ли это как-то связано с экономическими претензиями, то ли этот чудной и жуткий Лес не давал развернуться. В общем, это для меня было пока не понятно. А заваливать вопросами сейчас и без того обалдевшего Митьку я не стал. Точно решит, что я поехал крышей. А это чревато другими последствиями – запрут меня еще в сарае, как умалишенного.
А у меня еще много вопросов, на которые хотелось бы получить ответы пораньше.
Первый – что это за игра?
Если честно, то я не помню, чтобы был каким-то ярым игроком в жизни. Прошлой жизни. Почему же тогда меня выбрали? Кто же мне ответит? Объяснит? Как связаться с этой Системой?
Ответ появился перед глазами в следующую секунду.
Уведомление от ЛЕС.
Ваше участие в Программе является Вашим выбором.
Перемещение в ЛЕС и пробуждение в этом мире совершено с Вашего согласия и подтверждено соответствующими договоренностями.
Так же с Вашего согласия временно удалена память о Вашей прошлой жизни до момента завершения Вашей Миссии.
Желаем удачи!
Вот уже кое-что!
Значит, я дал согласие участвовать в Программе, при этом согласился удалить память о прошлой жизни! Что же я такое натворил? Я не маньяк, не убийца – в этом я был абсолютно уверен. Ну, очень хотел быть в этом уверен…
Если нет, то что же тогда?
Ладно, узнаем, когда выполню Миссию. А в чем она заключается? Активировать какой-то там кристалл?
Ответ бы получен.
Уведомление от ЛЕС.
Ваша Миссия состоит в том, чтобы с помощью Изначального Кристалла Силы найти остальные шесть. Они принадлежат разным расам Леса.
Таким образом Вы получаете возможность создать Радужное Магическое Кольцо. Только так Вы сможете закончить Свою Миссию.
Желаем удачи!
Удачи желает, твою же…
Втянул сам себя в эту аферу, Миссию. Заключил сначала договор, а потом стер все из памяти. Зачем?
Хорошо, что Система объясняет мне снова то, что я, в общем-то, знал. Или нет? Как сейчас быть в этом уверенным, если ничего не помнишь!?
А почему имя такое странное? И что с моим телом, настоящим?
Уведомление от ЛЕС.
Ваш разум был переселен в единственно возможное в этом Мире тело. Все физические показатели Вашего настоящего тела остались неизменны, пока Вы не выполните свою часть договора.
Желаем удачи!
Я инвалид?
Старик при смерти?
Почему я дал разрешение стереть память о себе прошлом?
Ладно. Успокоились. Взяли себя в руки.
Условия этой игры прояснили, цель поставлена, надо просто сделать то, под чем я подписался… и все вернется.
Верю я в это?
А у меня есть выбор?
Нет.
Тогда что?
Поехали!
- Ну вот, пришли, - сказал Митька, и указал рукой в узкий проход между домами.
Я тупо уставился на проход, разделяющий два почти одинаковых дома. Собрал мысли в одну кучу, глянул на Митьку, с любопытством разглядывающего меня, снова посмотрел на дома, максимально серьезно и критически.
Разница у них была только в наличниках на окнах. Слева были резные, красиво разрисованные цветами и бабочками, под окном пристроен прямоугольный горшок с пышными цветами, а справа простые, окрашенные в темно-зеленый и изрядно выцветший.
Митька посмотрел по сторонам, нет ли кого рядом, подсказал шепотом:
- Твой вот этот, справа.
Я улыбнулся.
- Конечно! Я так и понял! Точнее, я так и помню! Ну не с бабочками же!
Митька тоже неловко заулыбался. Посчитал, видимо, что я так шучу.
- Ну, тогда я пойду? – спросил он, тут же поправился. – Но зайду попозже, хорошо?
- Да, конечно, Митька, иди. Тебе ведь тоже домой надо, покушать там и прочее. За меня не переживай! Мне уже получше, правда!
- Точно? – засомневался Митька.
- Точно! Все я вспомню, будь уверен! Вот и дом свой почти сразу вспомнил! Дай время, дай только время, ну!
- Ага, - промолвил Митька, криво усмехнувшись.
- Иди, - сказал я.
Митька повернулся и пошел дальше по улице. Я стоял, наблюдал за ним, глупо улыбаясь, пока он не скрылся за поворотом. Четыре ведь раза обернулся.
Когда я остался один, меня сковал страх.
В чужом странном мире, в чужом теле стоял я перед чужим странным домом, не решаясь сделать первый шаг. Страшный огромный загадочный лес плотной молчаливой стеной окружал это скромное средневековое поселение.
Никто здесь не знает, кто я на самом деле. Все думают, что я Никифор. Только головой повредился. Поэтому надо действовать осторожно, вживаться в эту роль правильно, чтобы не вызывать подозрений.
Но как это сделать, чтобы не выдать себя настоящего?
Вот это проблема.
Вдали послышались чьи-то голоса. Я вздрогнул. Отвел взгляд от Леса. Из-за поворота, метрах в тридцати вышли две тетки: в рубахах до пола, с заплетенными в длинные косы светлыми волосами. Руки оттягивали громоздкие деревянные ведра. Нет, бабу с ведром мне сейчас точно не надо, даже с полным.
Я повернулся к дому, сжал кулаки, резко выдохнул и шагнул в узкий проем словно в кроличью нору.