Сегодня в России отмечается 80-я годовщина частичного прорыва блокады Ленинграда. Общеизвестно, что блокада началась 8 сентября 1941 года, т.е. чуть более, чем через 2 месяца после вступления Финляндии в Войну, когда войска группы «Север» захватили город Шлиссельбург (Петрокрепость), взяв под контроль исток Невы и блокировав Ленинград с суши. В этот же день были разбомблены и сгорели Бадаевские склады, где было безвозвратно утеряно 3 тыс. тонн муки и 700 тонн сахара. Однако масштаб потерь был не так велик, как нам всё время говорили историки и блокадники. Если разделить эти потери на примерно 3 – 4 млн. человек населения вместе с воинами РККА и ВМФ, оказавшихся в блокаде, то получим не более, чем по 1 кг муки на человека, чего могло хватить на 2 - 5 дней. Но пожар на Бадаевских складах помнили все блокадники.
Буквально все знают про Пискарёвское мемориальное кладбище. Но не все, наверное, знают про Московский парк Победы. До Войны в парке Победы был кирпичный завод, глину для которого добывали тут же. В результате образовались пруды, которые сохранились до сих пор. В блокаду, в печах этого кирпичного завода, сжигали трупы умерших ленинградцев. Сколько их там сожгли, никто не знает. Кроме того, мало кто знает, что ленинградцы умирали при эвакуации. Мой папа в феврале 1942 года обменял свой немецкий гоночный велосипед на мешок картошки, но из 30 человек в его вагоне до Баку доехало 13.
Предлагаю вспомнить также повесть и фильм «Балтийское море», сюжет из декабря 1941 года
«Далеко впереди он увидел широкий, приземистый холм, поднимавший над полем рощу из редких стволов. Помня карту, он догадался, что это Пулкова гора, и пошел к ней. Там находилась знаменитая Пулковская обсерватория. Фронт проходил совсем рядом. Но Лунин решил дойти до нее.
Следя за полем внизу, он теперь стал замечать, что на нем время от времени внезапно возникают маленькие темные пятна.
Он хорошо знал, что это такое: по полю бьет немецкая артиллерия, снаряд, разрываясь, переворачивает землю, и на снегу образуется темное пятно. Он решил набрать высоту, пройти над Пулковой горой и посмотреть, где стоят немецкие батареи. Но не успел он подняться на сотню метров, как у него замолк мотор.
…
Только он залез руками в мотор, как снова отвратительный визг и взрыв. Лунин присел. Так они никогда не дадут ему кончить. И чего они бьют сюда? Ведь здесь, кажется, пусто. Может быть, они видели, как сел его самолет? Но они пахали снарядами всё это место, еще когда он был в воздухе. Вероятно, заградительный огонь.
Э, да здесь вовсе не так пусто!.. На куче земли, выброшенной из-под снега снарядом, кто-то копошился. Какая-то маленькая фигурка в черном. В первое мгновение Лунину даже показалось - собака. Но нет, не собака. Фигурка выпрямилась. Мальчик!
"Опять! - в ужасе подумал Лунин, вспомнив мальчика Зёзю. - Ну и везет же мне!.."
Но мальчик этот нисколько не похож на Зёзю. Ему было лет двенадцать, и одет он был, как одевают мальчиков в культурных городских семьях. Пальтишко на нем было добротное, хорошо сшитое, даже с мехом на воротнике, шапка кожаная, закрывающая уши, валенки аккуратные, прочные, с союзками. Держа в руке что-то похожее на полупустой мешок, мальчик со спокойным вниманием разглядывал Лунина и его самолет.
- Что ты здесь делаешь? Пошел! Пошел! - закричал на него Лунин, замахав руками.
Тут опять взвизгнул снаряд, и Лунин присел. Когда после взрыва он поднял голову, мальчик стоял на том же месте, не обратив на взрыв никакого внимания. Лунину стало неловко за свои приседания.
- Пошел! Пошел! - снова замахал он мальчику руками.
Но мальчик спокойно и неторопливо двинулся к самолету. У него было маленькое, посиневшее от холода, хрупкое детское личико со светлыми твердыми глазами. Он остановился рядом с самолетом и довольно презрительно сказал:
- "Ишак".
- Ты что здесь делаешь? «Зачем ты здесь?» — сказал Лунин, возясь в моторе и поглядывая на мальчика одним глазом. Но мальчик не счел нужным ответить.
- Ведь "Лагг" лучше "ишака", правда? - спросил он быстро. - А "Миг-3"? Говорят, что "Миг" хорош только на большой высоте...
Опять вой, опять взрыв. Лунин втянул голову в плечи. Ему мучительно хотелось присесть. Но мальчик даже не нагнулся, а только мельком глянул в сторону взрыва. Конечно, после этого приседать было уже невозможно.
- Ты не боишься? - спросил Лунин.
- Нет.
- А вдруг тебя убьют?
Мальчик презрительно поморщился:
- Не попадут.
- Откуда ты знаешь?
- Я маленький, а поле большое, - сказал он. - Они ведь не по целям бьют, а по площадям...
Он еще подумал и поправился, как бы стараясь утешить Лунина:
- Мы с вами маленькие, а поле большое...
Снова провыл снаряд, снова взрыв, но на этот раз Лунин даже не вздрогнул, ни на мгновение не оторвался от мотора, - ведь поле большое, а он маленький...
- Как тебя зовут? - спросил он мальчика.
- Ростислав.
- Ростислав?
- Ростислав Всеволодович Быстров.
- Отец у тебя есть?
- Он на фронте. Только не здесь, далеко.
- А мать?
- А мама не вернулась.
- Не вернулась?
- Поехала укрепления копать и не вернулась.
- С кем же ты живешь?
- С дедушкой.
— Это дед посылает тебя сюда за картошкой?
- Нет. Он не знает, где я достаю.
Лунин выхватил из рук мальчика мешок и влез в кабину. В кабине он достал весь свой "неприкосновенный запас" - шоколад, консервы, галеты - и, не распечатывая, сунул его в мешок. Потом кинул мешок в снег.
Мотор зарокотал. Винт завертелся, взвивая снежную пыль.
- Отойди! - крикнул он мальчику во всю мощь своих легких.
Помчался и взлетел. Обернувшись, он видел, как мальчик с мешком в руке стоял и смотрел ему вслед. Крошечная черная точка на снегу. "Вот после войны возьму такого мальчика и усыновлю, - думал Лунин. - Будем жить вдвоем, и никого больше не надо..."
В воздухе к нему пристроился Серов, и они пошли на аэродром». [Чуковский Николай Корнеевич. Балтийское небо — М.: Советский писатель, 1965. 534 с.]
Теперь порассуждаем.
Мальчику 12 лет, но его уже зовут по имени и отчеству, как принято у русских людей. Он - Ростислав Всеволодович Быстров.
Но Ростислав Всеволодович зря презрительно отзывался об "Ишаке". Этот самолёт превосходил по маневренности все немецкие и все советские истребители более поздних выпусков. Он мог отвесно пикировать и по боевой эффективности атак наземных целей был наравне с И-15, т.е. превосходил Ил-2. Реальным недостатком И-15 и И-16 была малая дальность и продолжительность полёта.
Не менее интересно обратить внимание и на «Мы с вами маленькие, а поле большое». И какой такой мог быть «заградительный огонь»? РККА не наступала! А немцы палили по полю! Это место между Средней Рогаткой (теперь это «Площадь Победы») и заводом Электросила. В визуальной видимости артиллерийских наблюдателей шпаны со всей Европы, стоявшей под Ленинградом. Вот эти артиллерийские наблюдатели и следили, по всей видимости, за тем, чтобы случайно в мальчишку не попасть! И это не от любви и заботы о детях. Между Кронштадтом и Питером стояли корабли Балтийского флота с крупнокалиберной артиллерией. Некоторые снаряды оставляли воронку диаметром с два десятка метров. Могла ответка прилететь. Поэтому, видимо, никто из фронтовиков и не заложил нам не товарищу Гитлеру о пальбе по полю, вместо Ленинграда. Плохо проходила информация снизу вверх. Поэтому только 19 ноября 1941 г., на 151-й день войны выяснилось, что не только ничего не выиграно, но и выиграно быть не может: «В целом можно ожидать, что обе враждующие группы стран, не будучи в состоянии уничтожить одна другую, придут к компромиссному соглашению». [Ф. Гальдер. «Военный дневник». Том 3. Книга 2. Стр. 53]