Школьники, как всем известно, большие насмешники. Усердно отлучаемые от внешнего мира Физиком, мы всё равно оставались людьми. Ещё Набоков открыл мне глаза на то, что тирана можно истребить – смехом. Этим мы с Лизой и занимались у себя на «Камчатке» с большим успехом все последние два года напролёт. Велика, скажете, доблесть, тихо издеваться над старым бедным учителем, но ...
У любимого учителя имелась странная манера сидеть во время письменных опросов или «самостоятельного изучения материала» за своей высокой кафедрой, ссутулясь и спрятав под неё плечи и руки, оставляя торчащей лишь голову. Так ведь одним из самых приличных измышлений насчёт того, чем он там занимается, было: «Самоудовлетворением, чем же ещё – с такой-то рожей!».
Такого человека, как Физик, очень хотелось представить за пределами школы. Ко всеобщему удивлению, в один прекрасный день от нашей словоохотливой англичанки нам стало известно, что Физик благополучно женат и имеет двух взрослых дочерей, одна из которых занимается парашютным спортом. Англичанка в институте училась в одной группе с Физиковой женой и даже приносила нам её фотографию – так, ничего, даже приятная блондинка. Но представить себе Физика, пусть молодого, но – признающегося в любви… Хм…
«Посмотреть бы, как он с женой любовью занимается!». «Сложный вопрос...». «Начинает, наверное, вот как: "Тэк. Приступим''».
И «Камчатка» плакала от смеха. Такими были зелёные лужайки радости в глухом и тёмном лесу опросов устных и менее страшных, но более странных, опросов письменных.
Последние имели, конечно, одну цель: малыми усилиями выставить недостающие оценки. Но одно до сих пор ставит меня в тупик: почему Физик, за долгие годы работы, конечно, разобравшийся в том, как пишутся эти опросы, намеренно давал себя одурачить и гордо принимал это очевидное всем надувательство.
Письменные опросы проходили таким образом.
После обычной вступительной фразы – «Тэк. В течение первых двадцати минут урока кратко изложите содержание такого-то параграфа» – он замолкал, сидя за своим знаменитым столом, или же шёл в конец класса и становился спиной к стене так, чтобы просматривались все парты – что у кого там лежит. А мы, предоставленные на двадцать минут самим себе, выкручивались, кто как умел. Я, например, приноровилась выдирать нужный лист из учебника, класть его на колени под передник и со скоростью света переписывать, отлично понимая при этом, что моя работа не нужна никому и, в первую очередь, нам с Физиком...
«Тэк. В течение минуты допишите до точки».
Никто не поднимает головы.
«Тэк. На счёт "три" все работы должны быть сданы. Раз».
Все пишут.
«Два».
Шелест бумаги.
«Три».
Топот ног. В воздухе что-то начинает вибрировать. По чужим портфелям, ногам, дипломатам, папкам…
«Тэк. Приём работ закончен».
Знал ли Физик, что называет слово «работа»? Конечно, знал,
Проверял он написанное следующим образом: поворачивал свой увенчанный очками нос с одного листа на другой и сразу произвольно ставил оценку. Проверка тетрадей в общей сложности занимала у него пять минут, после чего он тут же объявлял оценки. Если опрос кто-то написал не в тетради, а, за неимением оной, на листке, то после выставления оценки Физик неповторимым движением швырял листок на пол, себе под ноги. В эти минуты я его уважала. То, что Физик не читает работ, знали все. Один из моих товарищей рискнул здоровьем и во время одного такого опроса переписал каждое предложение слово в слово по пять раз, чтобы достичь необходимого объёма, и получил за свою галиматью «четыре».
Продолжение следует
Книги автора находятся здесь:
https://www.litres.ru/author/natalya-aleksandrovna-veselova/
https://ridero.ru/author/veselova_nataliya_netw0/
https://www.labirint.ru/books/915024/