Вот так вот. Но Физик не был злым человеком в прямом смысле этого слова. Уж чего-чего, а злых учителей за десять лет обучения в школе с углублённым изучением английского языка я навидалась вдоволь. Я их уже тогда понимала: во-первых, бабе самой жизнью положено быть несчастной, а школьной учительнице – так втройне, да и зарплату тогда ещё не повысили: озвереешь тут. А причиной исключительности Физика я считаю вот что: он сам себя изначально запрограммировал на злобу, не знаю почему, а в результате получилась прожорливая, всевидящая и насмешливая машина. И запрограммирован был не только он, но и мы – им. На его уроках мы как-то вдруг становились частью хорошо пригнанного механизма, и любое, совершенно незначительное отклонение от налаженной работы могло вызвать столь же непредсказуемую реакцию, как медная пластинка, запущенная в жернова сложного агрегата. Может – застопорить. А может – взорваться. И никто не пробовал рисковать – боялись взрыва. Физик раз и навсегда гарантировал себя от «приятной» неожиданности обнаружить в журнале на своей странице использованный презерватив, а уж тем более от хрестоматийных кнопок на стуле. Совершенно невозможным казалось подойти к нему перед уроком и, поведав о какой-нибудь мелкой домашней беде, попросить не вызывать. Он просто не реагировал – глядел и глядел куда-то мимо. И врединой его не назовёшь: хоть бы раз навредил и спросил кого-то нарочно (ах, какую сладость мести можно было бы из этого извлечь – тушь на сиденье налить, что ли) – нет, он в таких случаях мог и вызвать, и не вызвать, он просто поступал, как если бы ничего не слышал: по необходимости...
Но один раз Система всё-таки дала сбой. После лабораторной работы исчез амперметр, а надо сказать, что вся атрибутика и настоящая автоматика подвергалась строжайшему учету и аккуратнейшему хранению. Нет, это не совершил смельчак, решивший сделать бяку нелюбимому учителю – просто кому-то (я знаю кому, но не в этом дело) действительно понадобился амперметр, а достать в другом месте он не смог. Так иногда задумается старая, подлежащая слому ЭВМ, с которой напоследок развлекаются ополоумевшие от безделья инженеры? Они в таких случаях задают ей некорректные вопросы (придумайте сами). ЭВМ на секунду замолкнет, и в этом её молчании столько тупого и гордого недоумения, что совсем не удивишься тому, что через секунду она станет неуправляемой. Примерно так же выглядел Физик, пересчитывая амперметры во второй раз. В Систему вмешалось нечто постороннее, да ещё и с криминальным оттенком! Продолжение видели не мы, продолжение видела учительская. В те дни фраза «Верните мне мой амперметр!» стала сакраментальной и вошла в краткий словарь Физиковых шедевров, который я не удержусь от искушения привести ниже. «Тэк, – говорил Физик. – Я не буду вести уроки в этом классе. Сначала верните мне мой амперметр». Прибор, кажется, так и не вернули, а педагогический коллектив путём смазки вернул забунтовавший агрегат к размеренной работе.
О! Со стороны это действительно выглядело карикатурно! О карикатурности ходили легенды. «Красны девицы» – назывались девочки. «Добры молодцы» – назывались мальчики. «А я знаю, к какой красной девице нужно посадить грозного льва Р., чтобы он стал кротким львеночком!» – дребезжал Физик из-за кафедры...
Я начинаю рассказывать сейчас о самом удивительном и невероятном в этой кровожадной машине. Она шутила. Её арсенал состоял из шести постоянных шуток и одной жутки. Две я уже привела, а ещё существовало, например, такое выраженьице: «У-у, пло-хо-ва-тень-кий!» (вариант: «У-у, пло-хо-ва-тая!»). Это не являлось оценочной категорией. Это была всего лишь шутка, от которой я, например, чувствовала легкий приступ дурноты. Ещё одна шуточка являла собой подобие «испанского сапога». Звучали она так: «Желающие, запишите домашнее задание!». Нежелающих не находилось. Только однажды один смельчак, по-моему, его звали Толя Л., сунул в крутящиеся детали машины палец: «А кто не желает, тому что?». Машина опять тупо изумилась, но вскоре опомнилась и со скрежетом и хрустом палец отгрызла. Дословно выражений Физика я сейчас припомнить не могу, но, кажется, речь шла о том, что все «воспринимают сказанное как доброжелательную шутку» (ничего себе!), а только он один, (плоховатый Л.) что-то вроде «юродствует». Причём, слово «плоховатый» не употреблялось: оно относилось к разряду действительно безобидных шуток.
Другой Физиков перл – пирожки с капусткой. Стоя далеко от журнала, в который нельзя было минутным порывом влепить «неудовлетворительную оценку» и услышав неправильный ответ на мелкий вопрос (ради крупного Физик не поленился бы и дошел до журнала), он изрекал: «У-у, пло-хо-ва-тая! Ты лишаешься пирожка с капусткой!». В обратном случае: «Ну-у, ты можешь сегодня попросить дополнительный пирожок с капусткой!».
Существовало предание о единственной проделке каких-то учеников, которых Физик этими пирожками закормил. Они, якобы, скинулись всем классом по пять копеек, купили в буфете поднос пирожков с капусткой и в День Советской Армии преподнесли это Физику в большой коробке с бантом. Уж либо Физик тогда ещё не совсем спятил (пардон, не до конца запрограммировался), что решились на такое, либо просто был значительно моложе, либо это враньё или гипербола: возможно, кто-то просто подкинул ему пирожок или два в ящик стола…
Меня же всегда подмывало поднести Физику большой букет цветов. От себя лично. Я, видите ли, любительница острых ощущений.
Продолжение следует
Книги автора находятся здесь:
https://www.litres.ru/author/natalya-aleksandrovna-veselova/
https://ridero.ru/author/veselova_nataliya_netw0/
https://www.labirint.ru/books/915024/