Чемодан с вибрионами
Если бы проводники поезда, оправлявшегося весной 1925 года из Ростова-на-Дону в Москву, заглянули в багаж молодой, красиво одетой дамы, они не только вывели бы ее из вагона, но и - не исключено - препроводили бы в ОГПУ. В фанерном чемоданчике, который несла пассажирка, ровными рядами были закреплены завинченные склянки с лабораторными образцами 500 холерных возбудителей.
- Холера была у Зинаиды Виссарионовны любимой темой, она занималась этим со студенческих времен, один из светящихся холероподобных вибрионов назван её именем, - говорит Татьяна Сафонова, доцент кафедры микробиологии Российской медицинской академии непрерывного профессионального образования (РМАНПО), работавшая под руководством Ермольевой в 1971- 1974 годах. - В конце 1920-х Ермольева разработала нормы по профилактике холеры. В конце 30-х создала холерный бактериофаг - препарат, в котором соединены 19 видов микроорганизмов, способных пожирать возбудителей не только холеры, но и брюшного тифа, дифтерии, других инфекций.
450 метров – и вся жизнь
Причин для того, чтобы имя Зинаиды Виссарионовны Ермольевой было присвоено небольшому - 450 метров длиной - проезду от улицы Гамалеи до улицы Живописной, несколько.
Во-первых, еще в 1930-х годах она работала вместе с Николаем Федоровичем Гамалеей, основателем Центрального Института эпидемиологии и микробиологии (ЦИЭМ), ныне – НИЦЭМ на улице Гамалеи, 18, тогда – 1-й Щукинский проезд.
Во-вторых, после войны была научным сотрудником Института вирусологии, который и сейчас располагается рядом, на улице Гамалеи, 16.
Последний дом города, стоящий на берегу Москвы-реки
А в третьих, в ЦИЭМ более 20 лет занимался изучением вирусов ее первый муж, выдающийся иммунолог и вирусолог, академик Лев Александрович Зильбер.
- Они прожили вместе восемь лет, в 1935 году расстались, но Зинаида Виссарионовна продолжала любить его всю жизнь и несколько раз своими хлопотами и влиянием возвращала из сталинских лагерей, - говорит доктор биологических наук, руководитель лаборатории НИЦЭМ Наталья Каражас, занимающаяся также историей научного центра. – А жил Лев Александрович в первом ведомственном доме в районе, его построили в 1940-м году, сегодня это Живописная, 52.
Так что, получается, что Лев Александрович каждый день ходил по этой улице домой и на работу.
«Тогда это был последний дом города, стоящий на берегу Москвы-реки, - описывает поездку на квартиру Зильбера в марте 1942 года Вениамин Каверин, его младший брат, в книге «Эпилог».- Мы добирались до него долго, в холодных полупустых трамваях, а потом пешком через деревню. Резкий ветер только что не сбивал нас с ног, когда, хватаясь за кустики, мы поднимались на занесенному снегом взгорью».
Другое кино
Ни один рассказ о Зинаиде Ермольевой не обходится без упоминания о том, что она послужила прототипом доктора Власенковой в трилогии Вениамина Каверина «Открытая книга» и в двух экранизациях.
- На самом деле ни с фильмами, ни с книгой мы ее как-то не ассоциировали, там персонаж холодноватый, слишком деловой, Зинаида Виссарионовна была совсем другая, - говорит доцент кафедры микробиологии Российской медицинской академии непрерывного профессионального образования (РМАНПО) Любовь Тараненко, которая проработала под началом Ермольевой 15 лет. - Главное в ней было - деликатность, интеллигентность, такт. Она все делала спокойно, говорила негромко, при этом все было отлажено, как часы.
Сталинградская битва с холерой
Летом 1942 года ермольевский бактериофаг помог предотвратить эпидемию холеры в прифронтовом Сталинграде.
- Сталинградская битва стала для нее битвой с холерными вибрионами, - продолжает Татьяна Сафонова. - На многокилометровой линии фронта в районе Сталинграда шли непрерывные бои, каждый день гибли тысячи людей.
Похоронные команды со своей работой не справлялись. В условиях жары и антисанитарии это привело к тому, что то там, то здесь начали возникать вспышки инфекционных заболеваний, в том числе холеры.
- Если бы началась эпидемия, она разнеслась бы по всей стране –Сталинград был перевалочным пунктом при эвакуации. Чтобы погасить вспышку, в Сталинград командировали врачей, которые должны были провести тотальную дезинфекцию и организовать вакцинацию с помощью холерного бактериофага.
Врачи добрались благополучно, а железнодорожный состав, в котором везли вакцину, попал под бомбежку.
Лаборатория в подвале
Что делать? Снаряжать еще один состав? Его могут так же разбомбить.
Тогда Зинаида Виссарионовна решила изготавливать бактериофаг на месте, в самом Сталинграде.
- Лабораторию устроили в подвале разрушенного дома. Из тел умерших от болезни гитлеровцев выделили специфические вибрионы и – по методике Ермольевой – начали выращивать бактериофаги – в массовых масштабах, чтобы хватило на всех.
Каждый день вакцину получали 50 тысяч человек – военнослужащие, жители города, эвакуированные, дети. Ее добавляли в обеды в столовых и госпиталях, даже хлеб особый выпускался – противохолерный.
К концу августа зараза была побеждена, угроза эпидемии миновала.
В 1943 году Ермольева получила Сталинскую премию I степени. Все деньги она перечислила на постройку самолета. Истребитель «Зинаида Ермольева» сбивал немецких летчиков до конца войны.
Плесень из бомбоубежища
Саму Зинаиду Виссарионовну в научных кругах окрестили Мадам Пенициллин.
О том, что за рубежом появилось новое средство, препятствующее заражению крови при ранениях, стало известно еще в начале войны. Профессор Оксфорда Говард Флори подготовил первую порцию пенициллина в 1941 году, вскоре его начали выпускать в США в промышленном масштабе, для госпиталей и клиник. Однако в СССР пенициллина не было.
- Чтобы создать жизненно важное лекарство сотрудники лаборатории Ермольевой занялись соскабливанием образцов плесени со всех доступных поверхностей – на улице, в подвалах, на чердаках.
Пробы приносили в лабораторию, выращивали, проверяли на лечебные свойства – способность поглощать болезнетворные микроорганизмы.
92 опыта прошли безрезультатно. Наконец, 93-я про счету проба, взятая со стены бомбоубежища детского сада, дала результат. Был выделен антибактериальный препарат крустозин. Осенью 1944 года его испытали в полевых условиях и началось промышленное производство.
Мадам Пенициллин
Тогда же в СССР приехал Говард Флори, будущий Нобелевский лауреат, чтобы сравнить англо-американский пенициллин и наш крустозин. Он обратил внимание, что сотрудники называли руководителя лаборатории, маленькую изящную женщину, ханум, тетушка. Ему объяснили, что так повелось с довоенных времен - в 1939 году Ермольева работала в Ташкентском НИИ вакцин и сывороток, потом на ликвидации холеры в Афганистане. В переводе на европейские языки восточная ханум стала мадам.
Сталин называл сестренкой
За организацию противоэпидемиологической работы на прифронтовой территории Ермольевой была присуждена Сталинская премия. Она отдала ее на строительство истребителя.
С одной стороны, по легенде, Сталин называл ее сестренкой – ну, исходя из того, что у них одинаковые отчества. А с другой…
Льва Зильбера три раза арестовывали, и – хотя их брак уже распался - три раза Зинаида Виссарионовна добивалась его освобождения. Вениамин Каверин вспоминал в «Эпилоге»: «Привязанность Льва продолжалась пять-шесть лет, а Зина (она была моим близким другом, и по имени-отчеству я ее никогда не называл) полюбила его на всю жизнь и во имя этого чувства десятилетиями приносила ему бесчисленные жертвы».
Супруги развелись в 1935 году. В том же году Ермольева стала доктором биологических наук. А через некоторое время вышла замуж за Алексея Захарова, тоже микробиолога, главного санитарного врача СССР, друга Льва Зильбера.
"Можно освободить только одного»
В 1937-м году и Зильбера, и Захарова арестовали.
- Зинаида Виссарионовна начала хлопотать - писала письма на имя Сталина, ходила по адвокатам, собирала справки. Говорили, что когда обращения дошли до адресата, тот спросил: «Так за кого же вы просите? Можно освободить только одного». Она ответила: «Зильбера, он больше сделает для науки».
Лев Александрович был отпущен. Алексея Захарова расстреляли на Бутовском полигоне. Семье сообщили, что он умер с тюремной больнице.
Через три года Зильбера снова арестовали. Вызволить его удалось только в 1944-м, причем с помощью пенициллина. Обращения Зинаиды Виссарионовны к Сталину поддержал видный военачальник – у него тяжело заболела дочь, но помог ермольевский препарат - и девочку спасли.
Недалеко от Станинграда
Когда стоишь у небольшого памятника с изящным портретом и лаконичной надписью «Академик З. В. Ермольева» на Кузьминском кладбище и слышишь, как рядом, за бетонной оградой, шумит автомобильная трасса - Волгоградский проспект, понимаешь, что место ее погребения выбрано не случайно. Во время войны открытие Зинаиды Виссарионовны спасло этот город - тогда Сталинград – от смертельной эпидемии. Да и родилась она неподалеку от города-героя, на казачьем хуторе Фролов, сегодня это Волгоградская область.