Наш земляк, Павел Ефимович Дыбенко, родился 16 февраля 1889 года близ г. Новозыбкова в селе Людково. Он был шестым ребенком в семье Ефима Васильевича и Анны Денисовны. Семья – девять человек, а земли – полторы десятины. Таких безземельных было большинство в Людкове, селе, тогда Черниговской губернии. Отец, чтобы прокормить семью, после окончания полевых работ занимался отходничеством – работал на заготовке леса. Анна Денисовна, мать Павла, стирала белье и мыла полы у богатых односельчан.
Уже в 6 лет Павла определили к местному кулаку присматривать за лошадьми. В 12 лет, окончив Людковскую церковно-приходскую школу, Павел устроился на работу, в Новозыбкове, а по вечерам учился. Здесь, в Новозыбкове, он познакомился с подпольщиками, выполнял их отдельные поручения, расклеивал в городе листовки, был связным. В 1907 году участвовал в крестьянском восстании, охватившем два уезда - Стародубский и Новозыбковский. Вызванные царские войска и жандармы расправились с участниками восстания, сотни людей бросили в тюрьму. Павла так же четыре месяца держали в Новозыбковской тюрьме под следствием, затем выпустили, за недостаточностью улик, но занесли в «черный список».
Теперь, в Новозыбкове, на работу никто не брал, и Павлу пришлось уехать в Новоалександровск Ковенской губернии, к дяде. Но пробыл он там немного, вернулся домой и сказал родителям, что попытается найти работу в Риге, там грузчики на вес золота. Родители на последние деньги справили одежду, отец выхлопотал паспорт.
Добрался до Риги, только грузчиком устроиться не удалось. Долго бедствовал, случалось сутками ходил голодным. Под Либавой батрачил у кулака за «харчи». А заморские корабли не давали покоя. Вернулся в Ригу. Помогло то, что сам Павел был высокого роста - два аршина и четыре восьмых вершка, благодаря физическому труду с детских лет, обладал физической силой. Он попал-таки в артель моряков-грузчиков.
В 1909 году вместе с портовиками Павел вышел на первомайскую демонстрацию, даже выступил с речью против существующих порядков. Отведал за участие в демонстрации казацкой нагайки, был арестован. Обвинили в поддержке РСДРП и антиправительственной агитации среди рабочих. К суду, правда, не привлекли, но дело о политической неблагонадежности завели и с работы уволили. Опять перебивался случайными заработками, по вечерам учился на курсах электриков. В 1911 году уклонился от явки на призывной участок: «Не пойду служить царю»!- говорил Павел друзьям. Но в декабре 1911 года его вызвали в полицию и по этапу отправили в Новозыбков. Разрешили навестить родителей. Мать расплакалась, а отец с горечью сказал: «Стало быть, не нашел ты, Павлуша, счастья... На царевой службе и подавно не сыщешь».
Вместе с земляками-новозыбковцами Дыбенко повезли в Петроград, и они оказались в Крюковских казармах, затем во втором Балтийском экипаже, в Кронштадте. Но в них Павел надолго не задержался, попал на крейсер «Двина». На этом корабле, как и во всем флоте, Дыбенко встретил хороших людей. Однажды сменный унтер-офицер Охота попросил Павла задержаться, поинтересовался, знаком ли тот с Филатовым и Львовым. Павел ответил, что ни того ни другого не знает. (Хотя это были его знакомые по Риге члены РСДРП с 1905 и 1906 года) Охота рассказал Павлу, что его друг приехал из Риги и передал привет Павлу от Филатова и Львова.
Охота сказал Павлу: «Ты не новичок в подпольной работе, я вижу, что ты умеешь держать язык за зубами. Но учти, за тобой уже установлена слежка, будь осторожен, хотя на корабле и действует жесткая конспирация – система «пятерок». Дружба с Охотой привела Павла к вступлению в партию большевиков в 1912 году. 21 июня 1912 года на «Двину» нагрянули жандармы. Вместе с корабельными офицерами произвели тщательный обыск. Рылись и в сундучке Павла, но там хранилась только небольшая книжечка с житиями святых. Ничего не обнаружили и у других подпольщиков.
В декабре 1912 года Павла перевели на линкор «Император Павел 1». Там Дыбенко стал матросом – электриком пятой роты. Специальность знал отлично - помогла учеба, которую прошел в Риге. На кораблях Балтики готовились к восстанию, в знак протеста против ареста на судах моряков в июле 1912 года. Но началу восстания помешал заграничный поход. Корабли России продемонстрировали свой флаг и мощь в Англии, Франции, Норвегии, но не зашли в порты Германии. Стало ясно, что скоро грядет война, и она грянула в августе 1914 года.
Первое военное лето не принесло побед российскому Балтфлоту. Терпела поражение на суше и армия. Немцы заняли Польшу, часть Прибалтики и Белоруссии. Матросам, в условиях войны, установили жесточайшую дисциплину, за малейшую провинность списывали с кораблей и отправляли на фронт. Оказался на сухопутном фронте и Павел Дыбенко. С морским батальоном Дыбенко оказался в районе Сарнайапса. Его рота занимала оборону на участке так называемой «Пулеметной Горки». За отказ идти в атаку батальон разоружили, под суд отдали немногих, но Дыбенко привлекли. В обвинительном акте говорилось, что моряки и солдаты 45 сибирского строевого полка под влиянием агитации Дыбенко отказались идти в наступление. Приговор оказался «мягким» - два месяца заключения с последующим переводом в штрафники. После отбытия наказания Павел был назначен на транспортное судно «ЩА» баталером. Павел мог отлучаться с судна, встречаться с нужными людьми, выполнять поручения партии. По делам службы его посылали в командировки. Вечером 23 февраля 1917 года он выехал в Петроград. На Финском вокзале расхаживали только городовые и жандармы. В центр города никого не пускали… У знакомых, на Выборгской стороне, Павел узнал: «В столице началось восстание – революция»! Павел побежал разыскивать Выборгскую парторганизацию. Вместе с группой большевиков-выборжцев ходил в казармы Московского полка, разъяснял колеблющимся солдатам цели и задачи революции, солдаты присоединились к восставшим. А Павел вернулся в Гелсингфорс. На вокзале его окружили друзья, узнал, что 3 марта на грандиозном митинге командующим Балтийского фота избран адмирал Максимов, а адмирал Непенин убит, убит и Небольсин. По- новому называются и их корабли: Линкор «Павел1-й» теперь «Республика», «Цессаревич»- «Гражданин», «Император Александр 2-й»- «Заря Свободы», «Двина опять стала «Память Азова». Светличный с товарищами пригласил Дыбенко на заседание Гельсингфорского Совета: «Мы тебя от «Республики» в Совет избрали. Ожидается выступление Максимова». Павел уважал адмирала Максимова и был весьм доволен, что именно он избран командующим. Флотские большевики начали выпускать свою газету на ротаторе, разносили ее по кораблям. 30 марта на кораблях главной базы уже читали матросскую газету «Волна», в Кронштадте - «Голос правды». Еще 25 марта Дыбенко был избран в Свеаборгский комитет РСДРП, а в начале апреля в Гелсингфорский комитет, газета «Волна» стала его органом. 29 апреля делегаты приняли Устав Центробалта, который стал высшей инстанцией для всех флотских комитетов. Без его одобрения ни один приказ, касающейся внутренней и административной жизни флота не имел силы. Вечером 28 апреля на заседании Гелсинфоргского комитета РСДРП Дыбенко познакомился с Коллонтай, после выступления, он на заседании Совета опять увидел её. 2 мая делегаты судовых комитетов избрали исполнительное бюро из 9 членов. Председателем Центробалта стал Дыбенко. На «Виоле» взвился флаг Цетробалта - большое красное полотнище с двумя скрещенными якорями в центре и буквами по углам «ЦКБФ». Так на Балтийском флоте возникло двоевластие - Советы во главе с Центробалтом и комиссар Временного правительства. Представители Центробалта во главе с Дыбенко были приняты военным и морским министром Керенским, доложили о проблемах флота, вручили Устав Центробалта. Керенский обещал посетить Гельсингфорс. По предложению Дыбенко парад по случаю прибытия Керенского был отменен.
Керенский выразил неудовольствие комфлота и председателю Центробалта по этому поводу. Но Дыбенко достойно ответил Керенскому: «Время военное, нельзя моряков отрывать от служебных дел». Но когда Керенский прибыл на «Виолу», моряки достойно встретили его, как полагается. На трапе стояли фалерные-специально выделенные матросы, а концы троса были обшиты новым сукном. Довольный Керенский подписал Устав Центробалта. Вечером в Народном доме Керенского принимал Гельсингфорский Совет, на котором, после льстивых выступлений меньшевиков и эсеров, Дыбенко заявил: «Народ устал от войны. Он требует мира. Балтийцы не будут сражаться в угоду империалистическим хищникам».
25 мая открылся 1-й съезд моряков балтфлота. Из 220 делегатов 1/3 были от большевиков или им сочувствовавших, почти 1/4 - меньшевики, эсеры, анархисты и остальные, беспартийные. Спорили три дня по Уставу Центробалта. Решили утвердить до Всероссийского флотского съезда. Из восьми делегатов на флотский съезд половина были большевики. По уставу Центробалту предоставили право контролировать деятельность командующего и штаба. Руководствуясь Уставом, Центробалт запретил формирование из матросов «ударных» батальонов, которые должны были принять участие в организуемом Керенским июньском наступлении на фронте. В эти июньские дни Дыбенко впервые встретился с В.И. Лениным, от которого получил указания не поддаваться на провокации. Как известно, 4 июля состоялась мирная, вооруженная демонстрация под антивоенными лозунгами, которая была расстреляна.
После событий 4 июля произошел сговор Временного Правительства и меньшевистско- эсеровского ВЦИКа, который дал согласие на арест Ленина. 6 июля оказался в «Крестах» и Дыбенко, в сырой, грязной одиночной камере. Освободили Дыбенко лишь 5 сентября, запретив възд в Гельсингфорс. За время, проведенное Дыбенкой в камере, руководство Центробалтом захватили меньшевики и эсеры. Было решено срочно собрать флотский съезд и дать им бой. 25 сентября начал работу флотский съезд. Во время его работы было получен тревожное сообщение о начале немецкого наступления на Моазундский архепилаг. Враг рвался к революционному Питеру. Выступая перед делегатами Дыбенко и другие, призвали моряков стоять насмерть и не пропустить врага в Финский залив, к Петрограду. Свыше 300 кораблей сосредоточили немцы, более 2/3 своего флота - десять линкров, десять крейсеров, эсминцы миноносцы подлодки, авиацию. Командование Балтийского флота выделило в состав действующего отряда в Рижском заливе два старых линкора «Слава» и «Гражданин», три крейсера, тридцать миноносцев и еще очень незначительные силы. Правительство Керенского ничего не предпринял, чтобы дать отпор врагу. Тогда руководство флотом взяли в свои руки революционные организации, большевики. Они воодушевили матросов на боевые подвиги, среди команд судов царило единодушие и сплоченность. А вот некоторые адмиралы и офицеры оказались трусами и предателями. Это командовавший русским флотом в Моазундской операции контр адмирал Свешников, начальник штаба Реек. «Отбыл» в неизвестном направлении командующий дивизией подводных лодок адмирал Владиславлев
Восемь дней продолжалось сражение у Мозаундского архипелага, восемь дней шли упорные бои. Балтийский флот потерял линкор «Слава», миноносец»Гром». Немцы - 10 эскадренных миноносцев, 6 тральщиков, повреждено 3 новых линкора, 4 миноносца, 3 тральщика. Революционные моряки сдержали свою клятву, отбили у немцев охоту лезть к революционному Петрограду.
Выступая на съезде, Дыбенко заявил: «Спасти Балтийский флот, революционный Петроград и революцию может только Советское правительство, которое предложит мир всем народам. Флот категорически отказывается выполнять какие бы то ни были приказы Временного правительства. ЦК большевиков и Ленин рекомендовали Центробалту все внимание сосредоточить на подготовке людей и боевых кораблей к вооруженному восстанию.
16 октября 1917 года приступил к работе Центробалт четвертого созыва, состоявший в основном из большевиков. Председателем вновь стал П.Е. Дыбенко. Он решительно повернул штурвал ЦКБФ на большевистский фарватер.