АКТ I. ЖИЗНЬ.
Снег опять выпал. Сколько можно то уже?!
Чую, проснусь я как-нибудь, а из будки вылезти не смогу – заметёт за ночь.
В погоду такую даже носа высовывать не хочется. Мне и из конуры всё видно. Вон, коты у трубы засели, греются. Уж им то, с такими шубами, и подавно холодно не должно быть! Снегири по веткам скачут. Пока трое рябину объедают, четвёртый за всё теми-же котами посматривает.
За забором люди ходят. Сначала мужик прошёл, ружьё за собой потащил. Затем детвора с санками да лыжами. Они все в одно место пойдут – на холмы, что за полями, что за нашей деревней.
Затем бабка курносая вылезла. Уж ей-то в глаза чёрные лучше не смотреть. Забиться бы мне в дальний угол, да поглядывать, чтоб через забор не полезла. А она всё ходит… словно вынюхивает что-то. С ней никто не общается, потому что она страшная. А страшная она, потому что с ней никто не общается. Поговаривают, эта ведьма всё в рот тянет, что найдёт. И собачатиной точно не побрезгует.
Коты при её виде ещё кучнее собрались, да уши к головам дурным прижали. Понимаю вас, разбоев, самому не по себе.
Всё ходила эта старуха курносая, за забор заглядывала, на куриц голодным взглядом посматривала, и пошла себе дальше. Забор то у нас невысокий, деревянный. Между дощечками всегда есть промежуток, через который пролезть можно. Кое-где и вовсе скоро завалится.
Лежал бы я себе так и дальше, смотря, как снежные перья с неба кружат, да вот только дверь в дом открылась. Вернее, не в дом, а из дому. Хозяйка вышла. Вот она-то полная противоположность той карге за забором. Румяная, полная, улыбается, когда может.
Гляжу, а она в руках чего-то несёт. Ароматная вещица!
– Шиша, вылезай, - прокряхтел тёплый голос, который почти не услышишь за этим шарфом, что она на голову напутала. А сквозь шарф пар идёт из рта и сразу растворяется.
Что-ж, делать нечего, придётся вылезать.
Я неохотно наступил на снег одной лапой, подняв голову на старуху-хозяйку.
– Давай-давай, - подгоняла она меня, бросив кость в сугроб рядом с будкой.
Вот суровая женщина! А если я нос отморожу? Кто будет воров искать? А если я ноги отморожу? Кто будет воров догонять?
Оно же всё на мне, хозяйство наше необъятное. Если-б не я – растаскали-б всё, не успей бабка-хозяйка обернуться. И курей бы утащили, и котов, коих не жалко, и козы две за рога на сани. Кстати, сани с хворостом бы тоже уволокли. Местные ничего не стыдятся.
Пришлось доставать мне эти кость из сугроба. А она ещё тёплая, видно, только сваренная. Бабка-хозяйка мясо всё содрала, а остатки мне. Вот так и живём – себе всё вкусное, а главному охраннику то, что останется.
Снег прям так и тает под этой костью. Возьму-ка я её, да за будку запрячу. А то эти пушистые воры так и зарежут своими острыми взглядами. Сидите там, на крыше своей!
Ну, теперь, когда на улицу вышел, в будку обратно не охота. Пойду-ка пройдусь что-ль, пока хозяйка кур кормит, да снег чистит. Всё самое интересное только впереди.
Двор то у нас маленький, а вот работы в нём всегда достаточно. Особенно для меня! То псы соседские что-то разнюхивают, шастая вокруг, то вороны на огороде столпятся, то коты незнакомые по сараям прыгают. У вас всех что, своих дворов нет?!
Ох уж эта зима. По сугробам вообще не пройдёшь! Только тропинки узенькие, что сами собой натоптались. Уж месяц прошёл с начала зимы. Начинаю забывать, как лето выглядит.
Всё такое… одноцветное вокруг. Только белый, да серый кругом. Это я про котов. А так, если присмотреться, много цветов найти можно.
Вон, снегири красные по веткам прыгают. Чей-то рыжий пушистый хвост за двором прошмыгнул. Небо пусть и спряталось за облаками, но оно всё такое-же синее. Просто его сейчас не видно.
– Шиша, иди охраняй петуха! – закричала старуха-хозяйка, распахнув калитку.
Мигом туда – в курячий двор! Погонять петуха, вот это забава, что надо!
Стоило мне забежать в центр этой пернатой общины, как калитка за спиной захлопнулась.
Эй, хвост прищемишь!
Старуха забрала свою лопату и побрела за двор снег чистить. Мало ли, гости нагрянут, а перед двором не убрано. Так нельзя!
Ну, а моя работа проста – сидеть и петуха гонять, чтоб тот курей не гонял. Уж этот задира личность неприятная. Чуть что, так сразу в нос клюнет. Летали – знаем. Всех курей разгоняет, а они яйца не несут. Старуха-хозяйка ему бы давно голову сняла, да жалко, петух то единственный остался.
Теперь дело времени. Сейчас эта старая за двором уберёт, в дом свой зайдёт, тогда-то и на нашей улице праздник наступит! Осталось только дождаться…
Подошёл я пока к петуху, а тот сразу клюв задрал, на шину резиновую запрыгнул, взъерошился весь.
– Не боись, дурак пернатый, не трону я тебя сегодня, - сказал я, гордо развернувшись к нему спиной.
Тот посмотрел на меня, словно из нас двоих я - больший дурак, и медленно опять на землю спустился, крыльями взмахивая.
Подхожу я к забору, гляжу, а бабки и нету уже. Снег весь в разные стороны раскидала и ушла. Стоило мне в щель между досками заглянуть, как слышу, дверь в дом хлопнула.
Ну, понеслась!
Есть у меня такая традиция… когда погода ладиться, из дому сбегать. Найду сначала щель по шире между досками, затем нос в неё просуну. Если нос пролез, значит и хвост пролезет.
Я уже так несколько раз сбегал. Но не от дурного характера! Бабка-хозяйка и не знает о шалостях моих. Всегда возвращаюсь я вовремя, да сижу, дожидаюсь, когда из курячьего царства выпустит.
Вот и сейчас вынюхал я, значит, местечко поудобнее, да пролез, скрипя костями.
Вот она… свобода!
И гуляй, в какую сторону душа позволит. Теперь я сам себе хозяин. Хочу – по улицам гуляю, ворон распугиваю, хочу – в поля бегу, где только снег да ветер, а хочу – в лесополосу иду. У нас этих полос полным-полно. Их между собой поля разделяют. По-другому никак.
А леса у нас и нет толком. Одно захудалое озеро, что захватили лягушки да змеи, а вокруг него заросли непролазные. Люди там умудряются ещё и рыбу ловить, вот только какая там рыба? Ботинок прошлогодний – единый улов. А если и удастся чего поймать живого, так это лучше не есть. Даже коты не едят, а этим бродягам что угодно кинь – с руками оторвут.
Пойду-ка я пока разведаю, как дела в деревне происходят. Она у нас небольшая. Две дороги друг напротив друга, а между ними дома по обе стороны. Ну, там почти всё также, как с лесополосами и полями.
Дома то эти хоть и стоят, только больше половины пустуют. Бегут от сюда люди. Зачем бегут? Непонятно… Тут и кормят в целом-то неплохо. Раз на раз не приходится конечно… Лето жаркое, зима суровая, небо голубое, трава зелёная. Чего ещё надо для счастья-то?
Иду, я, иду мимо дерева, а оно вдруг как зашевелится! Ветки как затрещат, как потянутся ко мне! Я ж назад отпрыгнул, зубы оскалил, смотрю, а на ветках этих листья черней чёрного. Внимательно присмотрелся, так это и не листья вовсе. Вороны осели и гоняют всех вокруг.
– Вы чего народ пугаете? – крикнул я им.
Те посмотрели на меня. Все, как один. Большие, больше кота, глаза чёрные, клювы да ноги в снегу. Вот, чего они ветви-то трусят – от снега избавиться хотят, замёрзли.
– Если холодно вам, так полетайте! В движении-то всяко теплее будет.
Закаркали они. Видно, за живое задел. Огляделся я кругом, а на других деревьях тоже вороны сидят. Лишь парочка под каждым бродят, ищут в снегу чего-то. И под этим деревом ходит один важный такой, в сугробе утопает, потому носом клюёт. Так глубоко он голову засунул, а как вытащил, так у него в клюве блестит что-то. Металлическое, на кольцо похоже. Пригляделся – так это оно и есть!
Взмахнули два чёрных крыла, снежным порошком меня засыпали. Улетел воришка драгоценность свою от других прятать. А может и я чего найду? Чего такого есть у него, чего нет у меня? Оба чёрные, оба снег не любим.
Только вот нос у него костяной, а у меня кожаный. Мне холодно в сугробе рыскать, а ему хоть бы что.
– Пойду-ка я от вас, мародёров, - рыкнул я и, развернувшись, гордо пошёл вперёд.
Кого ещё судьба мне приведёт? Хоть бы на дворняг не наткнуться. Их у нас трое в деревне. Жили с дедом, а как тот помер - без дому остались. Брать их никто не хочет. Характеры скверные, а повадки дикие. Дед при жизни только и знал, что колотить их, да на мороз выгонять мышей вынюхивать, чтоб хлеб не воровали.
Пойду-ка я на холм лучше. Там всегда веселье – от сюда слышу. Вся детвора местная туда с санками ходит. Родители загнать домой не могут.
Этот холм в округе один такой. Везде всё ровно, одни поля, да степи дикие. Негде покататься. Прихожу, а там уже во всю гонки. Не первый раз я здесь, правила знаю.
Люди тут небогатые, денег на санки не у всех хватает. А детям любая проблема – не проблема вовсе, а условие. Притащат из дому кто что сможет. Кто-то куски картона притащил, кто-то линолеум, что с ремонта остался, а кто-то доски обрезанные. У редких счастливцев сани есть. А если есть, так все на них хотя-бы раз в жизни прокатиться мечтают. Вот и ждёт хозяин, пока друзья наиграются, чтоб самому прокатиться, нос утирает.
– Собачка-собачка, - подозвал он меня к себе, - ты не подходи ко мне, укусишь ещё!
Да что я, бандит какой? У меня манер побольше тебя будет, дитё. Как бы ты меня не укусил. А то заболею чем…
Сейчас у старших соревнование будет. Правила просты. Есть же поговорка: «любишь кататься - люби и саночки возить». Так, кто три раза прокатиться раньше всех, тот и победил. Непросто это, скажу я вам. Для начала залезть надо на холм, да ещё и притащить за собой сани или ещё чего потяжелее. Потом скатиться, что полегче, да и тут не без подвоха. На холме этом кусты растут, деревья. Их обруливать надо – или упадёшь. А пока вставать будешь, тебя все и обгонят. Скорость высокую набирать нельзя, а то далеко уедешь, дольше возвращаться будешь. А если медленно поедешь, так тебя опять обгонят.
И после этого говорят, что дети глупостями занимаются? Да это-ж настоящий спорт! К таким заездам всё лето готовиться надо.
– Собачка-собачка, - опять подозвал меня мальчишка с красными щеками, - а когда мне санки вернут?
Когда характер свой показывать научишься.
Сани у того, кто сильнее, да только язык острый бьёт сильнее кулаков. Над слабаками все потешаются и используют их, как себе угодно. Аль я не прав?
Да вот только что хуже: быть слабаком или быть дураком? Дураки горы сворачивают, реки осушают, а толку? Любят их все, а они никого не любят. Только и знают, что сани у других отбирать.
Мороз что-то крепчает. Уже лап не чувствую. Пойду-ка я домой, пока бабка-хозяйка на улицу не вышла.
Уже далеко за полдень. Зимой темнеет даже быстрее, чем холодает.
И всё мне в этом мире понятно! Не понятно только одно… чьи это следы?