Ч. 13. Продолжение мистической повести "Искушение Теодоры"
Напитавшись свежей кровью и плотью, Инес снова обрела силы и энергию, чтобы жить.
- Ничего не говори, когда тебя спросят, - приказала она молодому погонщику, решив, что оставит его для следующей встречи, когда возникнет желание пережить снова эти чудесные и волнительные ощущения. Близость с неискушенным, но пылким юношей напомнила ей прошлую жизнь. К тому же ей было приятно, что он оказался девственником - неумелость компенсировалась "животным" напором, в котором не было любви и соитие напомнило Инес ее фантазии о "разбойниках".
- «Вот так сюрприз!»
Вместе с приятной неожиданностью явились и другие «гости», о которых она и не думала – они сами явились в самый неподходящий момент – призраки толпились перед ней, стараясь заслонить собой один другого. Инес узнала Феодосия, своих родителей, игуменью и демона. Там был кто-то еще, она никак не могла его рассмотреть потому, что он путался у всех под ногами, мешая приблизиться к ней и прикоснуться к ней. Каждый, видимо, хотел пробудить в ее душе отклик и сподвигнуть на определенные действия. Феодосий молил не убивать юношу. Родители плакали, просили не забывать о них и простить. Игуменья обозвала ее похотливой дрянью и предрекла гореть в аду, если она не остановится в своем падении и не "ухватится за соломинку", которая есть у каждого. Демон сердился за измену.
Однако в этой «схватке» за ее внимание преуспел самый немощный из них - ребенок, который, несмотря на свое младенчество, незаметно пролез у всех под ногами и дотронулся до нее. Все остальные тут же исчезли. Они остались вдвоем, вернее втроем, если принять во внимание ошалевшего от впечатлений молодого погонщика верблюдов.
Ребенок ни о чем не напомнил ей. Он приближался осторожно, словно присматриваясь. Инес смотрела на него с недоумением и была немного смущена - тут такое дело..., а этот подсматривает. Не хорошо. Желание продолжать любовные игры тут же пропало. К тому же погонщик, судя по его виду, ни на что уже был не способен, а заставлять любить себя насильно Инес посчитала унизительным для себя.
- Ты кто такой? – спросила она недовольно.
Погонщик принял это на свой счет, перепугался еще больше. Инес заметила это и легонько стукнула его по лбу:
- Спи! С тебя на сегодня хватит. Живи и помни - я твоя первая женщина, – "избавившись" от единственного живого свидетеля, она решила, что пора разобраться и с юным нахалом, который рассматривал ее в упор и нисколько не смущался тем, что она была обнажена – остатки одежды с нее сорвали, тело стало липким от крови, а волосы превратились в склоченную копну, в которой также успели кого-то разделать, прежде чем она в нее свалилась ненароком. Если бы Инес присмотрелась повнимательнее, то поняла - младенец изучает ее грудь вовсе не потому, что мог оценить соблазнительные форма, а на предмет - есть ли там молоко.
- Что пялишься? – с угрозой спросила Инес и оскалила зубы, уверенная, что это подействует, ребенок испугается и наконец исчезнет. Его присутствие заставляло ее нервничать и это ощущение становилось все сильнее по мере того, как Инес приходила в себя.
Ребенок в ответ на ее агрессию сначала нахмурился, потом заулыбался и закрутил головой в предвкушении ласки или кормления - поведение женщины он истолковал по-своему:
- "Мама же! Могла и почудить, а потом все равно накормит".
- Фу, какой ты отвратительный, - проговорила Инес, пряча за грубостью своё нарастающее беспокойство. В ответ ребенок протянул к ней руки. Инес замерла. Новое, необъяснимое чувство вкралось в ее рассуждения:
- «Он мне кого-то напоминает. Я его знаю? Что ему от меня надо? Может быть он хочет есть? Какая же тварь бросила его, такого малыша?»
Не отдавая отчета в своих действиях, Инес протянула к своему видению руки. Ребенок встрепенулся и тоже потянулся к ней. Она едва коснулась его маленькой ручки, как нечто темное вклинилось между ними и ребенок исчез.
Инес недовольно фыркнула, прислушалась. Ей показалось, что она услышала голос, который точно был ей знаком:
- "Демон и он меня ищет!"- Инес снова ощерилась. На этот раз выражение ее лица не предвещало ничего хорошего тому, кто решит, что может ею управлять. Она не сомневалась, что демон хочет ее вернуть в ту глубоководную подземную могилу и заточить в ней, сделав своей пленницей. Инес считала, что это преждевременно, поскольку она живая. Свое необычное физическое состояние, жажду крови и плоти, необычайную физическую силу она оценивала как некую данность, не вдаваясь в детали – откуда и зачем. О своем прошлом она не помнила. Будто его и не было - только то, что связано с недавними событиями и демоном - он фигурировал везде, как страж, который не давал открыть двери ни в одно из воспоминаний, стоило ей предпринять попытку открыть ее и заглянуть.
Единственное, что ее теперь беспокоило сильнее опеки демона, был младенец, который явился ниоткуда и пропал неизвестно куда.
Осмотрев себя, Инес пришла к выводу, что ей надо раздобыть подобающую одежду:
– «Ходить обнаженной в таком безлюдном месте для девушки небезопасно» - эта мысль была из ее прошлой жизни – Инес в своих мечтах грезила про «разбойников», которые нападали на нее, «мучали» в особой манере. Своими фантазиями Инес доводила себя до экстаза, но в реальной жизни выйти на прогулку в безлюдное место в одиночестве не решалась – понимала, что могла и не вернуться – настоящие разбойники после всего, что они с ней бы делали, не стали бы ее оставлять привязанной к дереву, а наверняка отвезли бы на рынок и продали.
Теперь все изменилось – Инес больше не опасалась разбойников – сама могла расправиться с ними и не стала бы утруждать себя канителью с работорговлей. В лучшем случае, восполнила бы свои силы и прикончила на глазах друг у друга, чтобы не оставлять свидетелей.
Напоследок она еще раз с сомнение взглянула на молодого погонщика, но своего решения подарить ему жизнь не изменила:
- Пусть ищут диких зверей. Он, как и покойники, мою тайну сохранит. А если нет, то пусть рассказывает. Кто ему поверит? А то еще самого обвинят в безумии и сожгут, как колдуна, который выпил кровь, чтобы стать демоном. Люди глупы и наивны в своем желании одолеть зло, которое лишь бросает им кости, на которые они кидаются, думая, что победили. Зло внутри них и с каждым таким "разоблачением" становится еще сильнее. Жаль, конечно, его молодость, но ничего не поделаешь, впрочем, любовь, в самой приятно ее части, он уже познал, а дальше одни страдания, одним больше..
Инес задумалась, где бы приодеться и направилась в сторону города. Пройдя совсем немного, остановилась:
- Надо было посмотреть в тюках, что везли торговцы! Вернусь!
Вязкая тень снова коснулась ее. Инес передумала возвращаться и уже больше не думала о караване. Ее путь лежал к городу в один из богатых домов, о которых она неожиданно вспомнила. Через некоторое время Инес уже подходила к своему собственному дому…
***
Теодора проснулась и увидела, что младенец не спит. Он не протянул к ней руки, как делал это всегда, когда видел, что она на него смотрит. Теодора потрогала лобик малыша, решив, что ему нездоровится. Ребенок наблюдал за ее манипуляциями и никак не реагировал.
- Что с тобой? Только бы не заболел, у нас нет денег на лекаря! Видимо, мне не избежать своей участи – деньги я могу заработать только одним способом. Стоит ли откладывать неизбежное? – Теодора прижала ребенка к себе и заплакала. Холод пронизывал ее до костей. Ее трясло от одной мысли, что снова предстоит пережить то, от чего отказалась ради спасения своей бессмертной души.
- «Но это же не похоть! - уговаривала она сама себя. - Это все ради спасения жизни! Если он заболеет, мне придется это сделать!»
Теодора почувствовала, как ее щеки коснулись. Она открыла глаза и увидела, что младенец гладит ее по лицу. Теодора сквозь слезы улыбнулась ребенку, взяла его ручку и поцеловала маленькие пальчики. Ребенок смотрел на нее серьезно, на его маленьком лобике образовались две продолговатые складки. Теодора заметила их и запричитала:
- Что у нас с тобой за жизнь, ты такой маленький, а тоже о чем-то думаешь, печалишься. Это несправедливо. Ты родился для радости. Неважно, кто твои родители. Тебе вовсе необязательно быть их отражением. У тебя есть выбор. Но сначала тебе надо вырасти. А это уже зависит от меня. А что я могу! Нищая грешница. Значит это и есть мой крест – делать то, чего я не хочу, но должна.
Теодоре казалось, что она стоит на краю бездонной пропасти, в которую непременно упадет. Она уже попрощалась с надеждой на то, что у нее может быть другая жизнь, без греха и была готова сделать последний шаг и провалиться в бездну, но что-то удержало ее. Теодора с недоумением прислушалась к себе – откуда эти ощущения, неужели кто ее пожалел, удержал от непоправимого? Но рядом никого, кроме нее и младенца, не было. Она снова крепко прижала к себе ребенка и попросила:
- Ты только не болей! Но если это случится, я не дам тебе умереть потому, что ты мой!
Теодора не видела, как глаза ребенка широко раскрылись и наполнились слезами, будто он увидел или услышал нечто такое, что его маленькое сердце не могло вместить или понять.
***
Молодой погонщик очнулся, открыл глаза и понял, что не идет своими ногами, а его волокут по земле. Он сделал попытку вырваться. Но неведомая сила только сильнее ухватила его, встряхнула и потащила дальше. Страх сковал его волю, но желание жить взяло верх и он снова попытался вырваться или хотя бы увидеть – кто с ним так грубо обращается. Хватка ослабла и погонщик не удержался на ногах, свалился кулем на землю. Прямо перед собой увидел ноги в расшитых золотом сандалиях. Он попытался взглянуть наверх, но нога в сандалии поднялась и придавила его голову к земле. Он услышал голос:
- Не дергайся, червь. Ты меня и так разозлил. Тебе лучше не провоцировать меня дальше и дождаться, когда мы дойдем до места и я смогу тебя расспросить. Лучше будет не таиться. Иначе я оторву твою никчемную голову, но сначала выдавлю твои глаза. Ты даже не представляешь, на что ты ими взирал, не имея на то права – оно только у меня потому, что Инес моя. А ты всего лишь червь. То, что она обратила на тебя внимание значит одно – скорую смерть, твою. А мог бы еще пожить, червь.
Юноша слушал и с ужасом вспоминал, как пришел к оливам, чтобы познать незнакомую женщину, и перестать наконец быть девственником. Сначала все было превосходно. Он не смущался, напротив – ощущал себя почти богом, которому открыли тайну его рождения и сказали, что он умеет ходить по воде – настолько то, что делал с той женщиной, было приятно и прекрасно. Она была нежна с ним. Он посмотрел на ее лицо и утонул в черной бездне ее зрачков, а "вынырнул" ниже ее пояса. Новое неведомое чувство вползало в его душу, как змея.
- Теперь ты знаешь, что такое искушение, - незнакомка прошептала ему на ухо эти слова и потом укусила. Теплая кровь струйкой побежала по его шее. Он вспомнил, как распахнулись глаза женщины, изящный чувственный рот стал расползаться в улыбке, которая уже не казалась ему милой или сладострастной. Юноша понял, что за наслаждение придется заплатить жизнью. Но не огорчился.
- Не боишься смерти? – спросила Инес, которая уже хотела было вонзить в его шею свои отросшие клыки.
- Нет, - прошептал он, - только поцелуй меня и дай еще раз испытать то, что было.
Слова звучали просто, их наивность поразила Инес и изменила ее решение. Она передумала убивать, тем более, что уже слышала, как у костра другие погонщики подбадривали друг друга, собирались присоединиться к молодому избраннику, которому повезло быть первым из них.
- Хорошо. Я дам тебе, что ты просишь. Но не сейчас. Ты свое уже получил. Теперь просто смотри и радуйся – это могла быть и твоя судьба, не окажись ты таким .. сладким.
То, что происходило под оливами потом, юноша вспоминал сквозь пелену, которая раздробила воспоминания, лишив их целостности и эмоциональной силы, иначе бы он не выдержал и обезумел бы наверняка.
Картинка недавнего прошлого растворилась. Он снова был в пещере, куда его притащили, безвольного и опустошенного, но живого.
- Вижу, тебе понравилось, - он снова услышал тот же голос хозяина сандалий и догадался - его видения не остались для незнакомца тайной, словно он все рассказал вслух. – Не удивляйся, ты очень громко думал! Я не любитель подсматривать за своими женщинами в момент, когда они мне изменяют. Разве что иногда. Но твоя история для меня полная неожиданность. Ты, червь, ничтожнейший из ничтожных, стал мне соперником! Теодора по сравнению с Инес – сущая бестия, наверняка это не в последний раз. Но на продолжение не рассчитывай. Только посмей, оторву тебе все, что там у тебя есть. Полакомился и хватит с тебя. Это мое. Что с тобой делать, не знаю, но в качестве приманки для Инес, думаю, сойдешь. Она наверняка захочет встретиться с тобой еще, а тут я… вот и поговорим.
Демон толкнул юношу в угол.
- Будешь сидеть тут. Не вздумай сбежать. Если ты еще не понял, с кем тебе не повезло встретиться, так и быть, покажусь в своем истинном обличии.
Преображение не заняло много времени. Настоящий демон мало отличался от того, что было до этого, разве что деталями, но зато какими. На голове по обе стороны массивного лба появились два мощных рога. Грудь раздалась. Торс рельефными мышцами больше напоминал тушу освежеванного буйвола, нежели человека. Вышитые золотом сандалии болтались на копытах, которые нетерпеливо постукивали по каменистому поверхности, высекая искры. Вокруг существа, которое нависало над бедным юношей, извивался упругий хвост, кончик которого венчал острый шип. Хвост метнулся к лицу юноши и рассек на лбу кожу. Кровь брызнула из раны фонтаном. Демон поморщился и снова ударил юношу по лбу своей огромной когтистой лапой. Рана кровоточить перестала. О том, что она была, напоминали красные полосы на лице.
- Рано, ты еще нужен. Это тебе предупреждение. Если решишь, что сможешь меня обхитрить. Если хочешь, я тебя отпущу, хоть сейчас! Но оставлю лишь твою голову. Будешь тут моим вечным гостем, как они, - демон показал юноше на длинную вереницу мумифицированных голов. – Как тебе моя коллекция? Здесь все те, кому не хватило мозгов и веры – держаться от меня подальше. Послушай, червь, у тебя есть шанс спасти свою душу. Не знаю, зачем я тебе даю эту подсказку. Видимо, Инес сильно меня расстроила, а я не смог ее простить, хотя и старался. Она принудила тебя к близости с ней. К тому же ты был девственником. Значит это грехопадение на ней. Помни, если что - это она тебя соблазнила. Хотя, ты с радостью соблазнился… Никто бы не устоял. Для тебя есть лазейка – раскаяние. Хотя сейчас тебе больше поможет благоразумие – не усугубляй свое положение и помни, о чем я тебя предупредил. Про Инес. Это моё. Инес тебя по своему "оплодотворила", посеянное ею прорастет в твоей душе и эти демоны тебя доставят туда, где я дома. Понял, кто я такой? Инес моя подружка. Представляешь, как тебе не повезло! Но ты хотя бы жив, избранный. Воспользуйся.
Юноша честно пытался понять, о чем речь, но кроме имени Инес в голове ничего не застревало. Имя и облик – нежный, соблазнительный и как выяснилось, смертельно опасный. Но это не отталкивало, а напротив, тянуло к себе еще сильнее. Демон внимательно посмотрел на юношу, усмехнулся и махнул своей лапой:
-Безнадежен. Но я хотя бы попытался, - произнес демон и посмотрел наверх. Сквозь нависшие своды проступил свет. Луч не проник в пещеру, но осветил ее, давая демону знак, что он услышан.
***
Игуменья углубилась в чтение древней книги и не заметила, как позади нее появилась тень. Сначала это был небольшой бесформенный сгусток чего-то темного, потом тень начала расти и менять свой цвет, светлея и постепенно обретая узнаваемые формы небесного грозного ангела. Его лицо не выражало эмоций. Только пульсация яркого света, который он излучал, свидетельствовал о том, что существо "живо" и опасно - каменный пол подземелья стал плавиться. Отблеск упал на гравюрное изображение инкуба, которое рассматривала игуменья.
- Ты уже здесь, - проговорила она, поворачиваясь к гостю.
- Мы ждали, пока ты нас позовешь. Но ты возгордилась. Думаешь одолеть демона и его инкуба самостоятельно?
-Все, о чем я думала, в моем сердце. Читай, оно для тебя открыто. Кроме гордыни, которая мучает меня, ты там ничего больше не заметил?
Ангел соизволил повернуть к игуменье голову и промолчал.
-Все люди грешные. Но у каждого из нас есть шанс. Вы презираете нас. Будь ваша воля, давно бы испепелили всех. Тогда не родился бы ни один младенец и род человеческий мог прерваться. Разве замысел создателя в этом? Если у него что-то не получилось, ваше дело - это исправить. А не уничтожить. А вы только и умеет, что карать. Люди от боли и страданий лучше не становятся, какой смысл в том, чтобы их наказывать так, что смерть для них становится желанным избавлением. Вы сами подталкиваете их к этому!
-Мы не совершенны, как и вы, люди. Ему важна наша способность к самосовершенствованию. Мы работаем над собой. А люди? Даже ты еще больше впала в свой грех гордыни, решила, что ты спасительница.
-Человеку нужна похвала. Нас мало было создать и приручить. Вы, пастухи, забываете гладить доверенных вам овец. Ты все узнал? Я открыла тебе свою душу. Что скажешь?
Ангел больше не смотрел на игуменью. Его взгляд был устремлен в сторону, он будто прислушивался к тому, что снаружи.
-Значит это правда, - прошептал ангел. - Демон сотворил дитя. Душа его матери неподвластна демонам. Они используют ее тело, превратив в бесполого инкуба, который способен искушать и мужчин и женщин, чтобы передать свое "семя" - оно прорастает в людях пороком или настоящим дитя. Родится много младенцев. Все они будут полудемонами. Однако...
-Мне казалось, что я ошибаюсь в таком предвидении и мои слова об этом будут восприняты как гордыня - лишь бы привлечь к себе внимание. Это и есть причина моего молчания. Я до сих пор не могу оценить реальную опасность всего. Решайте сами. Я нашла в книге ритуал, который поможет уничтожить нового инкуба. Но что делать с младенцем, который уже родился?
-Ты его надежно спрятала?
-До недавнего времени мне удавалось держать его невидимым для его матери и для демона. Но все изменилось - младенец растет слишком быстро и уже осознает себя, как живое существо. Он проник в воспоминания своей матери случайно, через образ Феодосия, который та хранила. Инстинкт указал ему источник еды.
-Они соединились?
-Нет. Я вовремя успела и направила инкуба к ее родителям, пусть сами пока разбираются со своей дочерью. Или она с ними...
-Тебе не жаль этих людей?
-Игумен и его жена могут позаботиться о себе сами. Иначе он бы не стал настоятелем. Пусть просыпается и будит свою жену, за которую поручился перед богом.
-Мы будем следить за тобой. Но, ты сама знаешь правила - пока не призовешь, мы вмешиваться не будем. Не гордись, не надейся справиться сама. Помни, самый слабый демон сильнее тебя.
-Я помню.
Игуменья углубилась в чтение заклинания, стараясь выучить его наизусть, могло вскоре пригодиться. Спустя некоторое время она поняла, что память ее подводит. Взяв книгу, игуменья положила ее в холщевую сумку, которую прятала под своей одеждой, взяла догорающий факел и поспешила к выходу.
Полностью роман опубликован на ЛитРес