Есть животные, имена которых вошли в историю. И среди них питомцы русских царей. Из письменных источников мы знаем, что государь Алексей Михайлович «Тишайший» был большим любителем кошек. Это подтверждает и гравюра, выполненная в 1663 году чешским мастером Вацлавом Холларом. На ней изображен кот, а подпись свидетельствует, что это портрет питомца Великого князя Московского. Однако некоторые историки уверены, что морда кота - лишь зашифрованное отражение самого царя, ибо монарх мог изображаться только на парадных портретах. Любовь Алексея Михайловича к пушистым и усатым косвенно подтверждает картина Вячеслава Шварца под названием «Сцена из жизни русских царей», где мы видим, как царь играет в шахматы, а кот с таким же увлечением играет упавшей на пол фигуркой.
Его сын, Петр Алексеевич, государь Петр I, привез из путешествия по Голландии кота Ваську. Холёный и откормленный, Васька следовал за монархом во дворце повсюду, и слугам предписывалось ни в чем не ущемлять хвостатого. Помимо кота, у Петра Алексеевича было две собаки: терьер Лизетта и булленбейцер (убийца быков) Тиран. Но самым любимым животным у царя была лошадь, которая так же носила имя «Лизетта». С этой кобылой он прошёл все тяготы Северной войны. История гласит, что однажды Лизетта спасла Петру жизнь, рванувшись вперед, когда шведы уже были готовы открыть огонь.
Осип Беляев писал : «Когда подводили ее к Государю совсем уже оседланную, и Он, раздумав вдруг ехать, отсылал ее обратно в конюшню; то она, как бы будучи тем обижена, посупляла вниз голову, и казалась печальною до такого степени, что слезы из глаз ея выкатывались»
После смерти лошади император велел сделать ее чучело, и в августе 1741 года его выставили в верхнем зале Кунсткамеры. Его можно увидеть и сейчас в Зоологическом музее вместе с «мемориями» других питомцев Петра I.
При Елизавете Петровне в царских покоях расплодились мыши и крысы. Для борьбы с ними императрица выписала себе питомцев из Казани: о ловкости местных котов-мышеловов слагали легенды и писали лубки с XVI века. «Октября 13-го дня ея императорское величество указало: сыскав в Казани здешних пород кладеных¨ самых лучших и больших тридцать котов, удобных к ловлению мышей, прислать в С.-Петербург ко двору ея императорского величества с таким человеком, который бы мог за ними ходить и кормить, и отправить их, дав под них подводы и на них прогоны и на корм сколько надлежит немедленно»
Казанский губернатор Артемий Загряжский отправил в столицу 30 «кладеных», иначе кастрированных, котов. Их определили на лейб-гвардейскую службу и обеспечили особым довольствием.
«Ее императорское величество <…> изволила указать: для находящихся в апартаментах ее императорского величества котов — говядину и баранину не отпускать, а отпускать дичь <…> в каждой день ряпчиков и тетеревей по одному»
Когда в новопостроенном Зимнем дворце уже Екатерина II основала Императорский Эрмитаж, казанские коты получили статус «охранников картинных галерей». Так поколения известных мышеловов прожили вплоть до Великой Отечественной войны. За 872 дня блокады Ленинграда все коты погибли, а Зимний дворец наводнили полчища грызунов.
После войны в Ленинград специально завезли четыре вагона дымчатых кошек из Ярославской области и пять тысяч сибиряков из Омска, Тюмени, Иркутска. Их потомки и сегодня работают в Эрмитаже. 50 котов живут в «большом кошачьем подвале» протяженностью почти 20 километров. И ежегодно в апреле–мае петербуржцы и гости города собираются на специальный праздник — День Эрмитажного кота.
Екатерина II обожала собак. Самой большой ее страстью стали левретки: пару изящных небольших борзых ей преподнес английский врач Томас Димсдейл. Они стали родоначальниками большого семейства императорских собак - щенков Тома Андерсона и миссис Андерсон императрица дарила приближенным. Царственные левретки жили у Волконских, Нарышкиных, князя Орлова. Хотя за четвероногими следил специальный слуга, выгуливала Екатерина их сама: этот момент запечатлел на холсте художник Владимир Боровиковский, изобразив царицу с любимой левреткой Земирой на прогулке.
Екатерина II так назвала ее в честь героини французской комической оперы «Земира и Азор». Собачка спала в розовой атласной корзинке у кровати царицы, а ее прихоти исполнял специальный паж.
«Вы простите меня за то, что вся предыдущая страница очень дурно написана: я чрезвычайно стеснена в настоящую минуту некой молодой и прекрасной Земирой, которая из всех Томассенов садится всегда как можно ближе ко мне и доводит свои претензии до того, что кладет лапы на мою бумагу»
Екатерина II — барону Фридриху Гримму, 30 ноября 1778 года
Умерла Земира летом 1785 года. Императрица несколько дней не выходила из своей опочивальни, переживая потерю. Левретку похоронили в Царском Селе, у Пирамиды, копии римской усыпальницы работы Чарлза Камерона. Французский посол Луи-Филипп Сегюр по просьбе Екатерины II посвятил ей эпитафию:
«Здесь пала Земира, и опечаленные Грации должны набросать цветов на ее могилу. Как Том, ее предок, как Леди, ее мать, она была постоянна в своих склонностях, легка на бегу и имела один только недостаток — была немножко сердита, но сердце ее было доброе. Когда любишь, всего опасаешься, а Земира так любила ту, которую весь свет любит, как она. Можно ли быть спокойною при соперничестве такого множества народов? Боги, свидетели ее нежности, должны были бы наградить ее за верность бессмертием, чтобы она могла находиться неотлучно при своей повелительнице»
Любимцем императора Николая I был пудель по кличке Гусар. Первое имя пса — Мунито. Он жил в Карлсбаде и с хозяином выступал там за деньги: умел считать, различать цвета и угадывать карты. Слава Мунито дошла до российского посла при Венском дворе Дмитрия Татищева, который решил купить его и подарить императору. Николай I дал собаке новое прозвище.
«Гусар, любимец императора Николая, был старый и грязный серый спаниель. Он не отходил от императора и пользовался всеми привилегиями избалованной собаки» (Александр Дюма. «Путевые впечатления в России»).
Спаниель, терьер, пудель — в воспоминаниях современников много предположений о породе императорской собаки. Найти ответ можно в сохранившихся изображениях Гусара — на «Портрете Николая I» кисти Франца Крюгера и мозаике малахитового пресс-папье Николая Павловича работы Георгия Веклера это все-таки пудель.
Понятливый пес завтракал с императором и съедал его сухари. В будни помогал ему, заменяя камердинера: если Николай I хотел побеседовать с кем-то из домашних и служащих во дворце, отправлял Гусара. Собака хватала приглашенного за одежду, и все при государе знали, что это означает.
«У Николая дошла чуть ли не до помешательства привычка к крайней военной простоте быта: это была традиция, а скорее, мания царской семьи. <…> Когда Николай хотел вознаградить за что-нибудь одного из сыновей, он укладывал его спать вместе со своим псом Гусаром на полу возле своей кровати, подстелив ту самую старую шинель» (Александр Дюма. «Путевые впечатления в России»).
Николай I ценил верного друга, в его бухучете часто мелькали записи: «за стрижку Гусара» 10 рублей ездовому Иванову, «за израсходованные им деньги на покупку шприца и лекарства для лечения собаки Гусара» — 20 рублей лекарскому ученику Хмелеву. Или даже «за поимку собаки Его Величества Гусара» — 500 рублей князю Трубецкому.
Умер Гусар в 1840-х годах. Его похоронили в Царском Селе — в саду около колоннады установили небольшой памятник.
Сын Николая I, император Александр II унаследовал его любовь к собакам. Его черного сеттера Милорда знал весь Петербург: в Летнем саду пёс порой хулиганил и наскакивал на прогуливающихся людей. Однажды юноша нёс бабушке крендель. При виде императора он сразу же встал по стойке смирно и отдал честь – в этот момент кто-то вырвал из его левой руки сдобную булку – похитителем, конечно, оказался Милорд. Александру II пришлось передавать вместо украденного кренделя торт, а молодому человеку – несколько фунтов конфет в качестве компенсации.
В 1867 году Александр II отправился на Всемирную выставку в Париж и впервые оставил Милорда дома. Пес тосковал по хозяину, перестал есть и умер от разрыва сердца. Так на мемориальном кладбище царскосельского парка возникла еще одна надпись: «Добрейший и милейший Верный Милорд. 1860–1867». Считается, что его род продолжила собака Дора. Лев Толстой взял себе щенка — помесь кровной ирландки и Милорда — у своего свекра, дворцового доктора Андрея Берса.
Любимую собаку Александра III привезли с Дальнего Востока в подарок императору в 1883 году матросы крейсера «Африка». За три года они совершили кругосветное плавание из Кронштадта до Петропавловска-Камчатского и обратно. Белая с подпалинами камчатская лайка получила имя «Камчатка» и стала настоящим членом семьи.
«Камчатка наслаждается, когда привозят дичь после охоты, и накидывается в особенности на зайцев, потому что легче с ними справиться, но и оленям тоже достается от нее, и, несмотря на то, что они выпотрошены, она все-таки ухитряется вытаскивать что-то из нутра и немедленно проглатывает»
(Александр III — Цесаревичу Николаю Александровичу, 14 сентября 1886 года)
Собака жила прямо в покоях Александра III в Гатчинском дворце, что порой возмущало императорских лекарей. Кормили пса крекерами из запеченного мясного фарша и печени — рецепт сохранился в «Руководстве по содержанию псарни Его Императорского Величества Александра III».
Жизнь Камчатки трагически оборвалась в железнодорожной катастрофе у станции Борки, унесшей жизнь 22 человек.
«Никогда не забуду эту чудную и единственную собаку! У меня опять слезы на глазах, вспоминая про Камчатку, ведь это глупо, малодушие, а что же делать — оно все-таки так! Разве из людей у меня есть хоть один бескорыстный друг, нет и быть не может, а пес может быть, и Камчатка был такой»
Александр III — Марии Федоровне, 14 апреля 1892 года
Верного друга царь велел похоронить в Гатчине, в садике напротив своего кабинета.
Что касается семьи последнего императора Николая II, питомцы были почти у всех ее членов. С императрицей Александрой Фёдоровной в Россию приехала ее собачка Эйра. По воспоминаниям современников, это был метис карликового пинчера с ужасным характером. Эйра спала только с хозяйкой и не терпела никого, кроме нее, но по приезде в Петербург ее поведение улучшилось.
У самого государя были две собаки породы колли Ворон и Иман. О Вороне сохранилось мало сведений, а внезапную смерть Имана Николай II переживал очень тяжело, и с тех пор больше не заводил собак.
Французского бульдога Ортипо великой княжне Татьяне Николаевне подарил влюбленный в нее корнет Дмитрий Малама, который был ее пациентом в Царском Селе. Это был веселый пёс, который периодически ссорился с котом Ольги Николаевны Васькой. Известно, что свой страшный конец он встретил вместе с Татьяной. Эта же страшная участь постигла и пекинеса Анастасии Николаевны Джеми. Из всех собак, принадлежавших царским детям, выжил только спаниель царевича Алексея Джой. Его удалось переправить в Англию, где он дожил свои дни при дворе короля Георга V. Кто знает, сколько бы смог поведать этот пес, обладай он даром речи.
«Хорошему человеку бывает стыдно и перед собакой,»-эту фразу А.П.Чехова записал юный цесаревич Алексей в своем дневнике. Насколько изменилась бы наша жизнь, если бы и монархи, и простые люди всегда следовали этому завету.