В парикмахерской меня стригли, а рядом сидела другая женщина. Ее красили. И надо было подождать. Немолодая женщина, может быть, ей лет семьдесят.
Волосы у нее намазаны темной краской, фольга в этих всклокоченных волосах. И брови намазаны черным, как пиявки. И под горло женщина завязана в такой специальный парикмахерский плед, торчит только голова с черными-черными бровями и вот этими волосами.
И тут я удачно пошутила, с мастером разговаривала. И мастер засмеялась. И эта женщина, которая сидела как куль, в таком вот особом виде, тоже рассмеялась. Да что там - рассмеялась, расхохоталась искренне, от души, звонким таким смехом. Знаете, как смеются от души над смешным? Даже слезы у нее потекли от смеха. И она говорила: "ой, как бы не размазать краску!", - и от этого еще громче смеялась.
И она стала красивая. Она стала молодая и красивая, - понимаете? Вот в этом синем куле с белым ошейником, откуда торчит только голова. Голова с фольгой, краской, с всклокоченными волосами, а на лице - эти черные-черные брови нарисованы. Но она стала красавицей, когда рассмеялась. Молодой девушкой. Или даже девочкой семидесяти лет...
Так меняет искренний добрый смех. На такой смех способны только добрые люди, - когда они смеются, видна их душа. А остальное исчезает, спадает, пелена возраста исчезает. И сразу видно, какой человек есть на самом деле.
Эта красивая женщина кое-как вытерла слезы и сказала мне, что меня мастер красиво постригла. И вообще я красивая. Я ответила ей тем же, конечно. Она красивая! Это же правда! И мастера похвалила тоже. А мастер уже не смеялась, а улыбалась. Мы все улыбались. Было тихо, тепло и светло. Как и должно быть. Под пеленой тревог жизни все так и есть.
И вы все очень красивые. Когда вы улыбаетесь, искренне смеетесь и говорите хорошее от души, красоту сразу видно. А возраст не видно. У души возраста нет...
Анна Кирьянова