Длительные новогодние праздники закончились, но не у всех… Метро «Измайловская» притягивает любителей проветрить буйную голову после традиционных жертвоприношений Бахусу. 17 января – две с половиной недели пьянства – самое время проветриться. Измайловский парк – самое подходящее место.
По лестнице из метро в подземный переход спускается пара из «приличных». Он — в черных лакированных туфлях, в черном коротком приталенном полупальто, без шапки, но в лайковых перчатках. Она – в коротких сапожках на шпильке, короткой черной юбочке, в миниатюрном полушубке и тоже без шапки. Они спускаются по лестнице, мелко подрагивая от тяжелого похмелья и легкого возбуждения друг от друга. Мороз рисует инеем картинки у них в волосах и заставляет их дрожать еще сильнее. Они идут, поддерживая друг друга под руки, словно связанные ниткой алкогольно-эротичной судьбы, и кажется, что без этой тонкой связующей нити они сейчас упадут. Мужчина в летних туфельках слегка пританцовывает, словно балерун, а она картинно кладет ему голову на плечо, словно провинциальная актриса.
Выше по лестнице начинает спускаться крупный пьяный парень весом под центнер, которого так и хочется назвать именем героя из детского стихотворения – пес Барбос кудлатый нос. Барбос идет со взлохмаченной головой без шапки, в расстегнутой куртке, в штанах с расстегнутой ширинкой и в летних белых кроссовках. Он шумно дышит перегаром, смачно харкает по сторонам и о чем-то бухтит сам с собой. Толпа со смесью уважения к физическому превосходству Барбоса и брезгливости к разлетающимся во все стороны изо рта у Барбоса, словно певчие птицы из клетки, плевкам – толпа жмется по стеночкам. Весь пролет лестницы в переход напоминают сцену, на которой в центре трое: Балерун, Актриса и Барбос.
На верхних ступеньках лестницы случается предначертанное. Барбос в летних кроссовках поскальзывается, делает несколько судорожных движений и летит головой вниз по лестнице с шансами получить перелом основания черепа и перестать пить навсегда. Пытаясь спасти буйную голову, Барбос делает в воздухе отчаянные движения, ему удается оттолкнуться ногами от ступенек и, словно бравый десантник, – с неба прямо в бой! – пьяный Барбос падает сверху на куртуазную пару внизу лестницы.
Камень, выпущенный из пращи, не знает пощады. Барбос падает сверху на Актрису, и подминает ее под себя, словно кобель, истосковавшийся по суке. Дзы-ы-нь! Рвется алкогольно-эротическая нить, связующая Балеруна и Актрису. Балерун, растерянный и одинокий, остается на середине лестницы, а пьяный Барбос, оседлавший провинциальную Актрису, несет на ней вниз, словно озорник с горки на санках.
«Чуть помедленнее, кони!» Запахло летальным исходом. Барбос, весом под центнер, утюжит ступеньки вниз по лестнице, оседлав провинциальную Актрису. Голова Актрисы каждую секунду готова соприкоснуться с очередной ступенькой.
Хр-р-ррр! – захрипела Актриса. Словно всадник поднимает на дыбы упрямую кобылу, так и Барбос, схватив Актрису за горло и оттолкнувшись ногами от пола, отчаянным усилием ставит обоих вертикально. Неумолимое движение вниз продолжается, но уже в положении, более свойственном гомо сапиенс. Чпо-о-ок! – лицо Актрисы встречается со стеклянной дверью внизу лестницы в переход. Хрю-ю-юк! Дверь распахивается, и Барбос с Актрисой, слившись воедино, как двое возлюбленных на смятых простынях, падают на грязный пол перехода. Тишина… Слышно, как дышат невольные взволнованные зрители.
Балерун в лакированных ботиночках, перепрыгивая через ступеньку, несется вниз, словно коршун, у которого отняли голубку, стягивает лайковые перчатки, дает перчатками серию пощечин лежащему на Актрисе Барбосу и кричит на весь переход: «Негодяй! Подлец! Мужлан!» Провинциальная актриса под Барбосом поднимает голову с расквашенным носом и произносит незабываемое: «Оставь его, Боря! Это был творческий экстаз!»
Уф-ф-фф! Все живы. Бог любит пьяниц!
©Игорь Ширяев