В Шереметевском дворце (Музей музыки) в Санкт-Петербурге в рамках Международного фестиваля искусств «Дягилев P.S.» работает выставка «Любовь к трем апельсинам. Венеция Казановы – Петербург Дягилева», посвященная отражению образа Венеции XVIII века в культуре Серебряного века.
Выставка поразила меня, буквально, с порога, потому что под звучащий в наушниках аудиоспектакль, едва войдя в первый зал, я перенеслась в Венецию. В город, который однажды украл мое сердце. Передо мной роскошный Собор Святого Марка на архитектурной таблице Альберто Просдочими и Фернандо Оганьи, но воображение с легкостью дорисовывает кампанилу справа и бесконечные колонны Старых и Новых Прокураций по обе стороны площади.
С Сан-Марко я всякий раз шла направо через Пьяццетту к Гранд-каналу, любоваться блеском его бирюзово-голубых вод в лучах солнца и проплывающими корабликами и гондолами. И здесь в экспозиции я вновь возвращаюсь именно туда через картины Луки Карлевариса «Вид пристани с Дворцом дожей» (1711-1729, ГЭ) и «Регата у Дворца дожей в честь Фридриха-Августа, принца Польского и наследного электора саксонского» (1717-1718, ГЭ) и других художников.
Ну а дальше самое любимое, отложить прочь все карты и путеводители и уйти блуждать по узким улочкам вдоль каналов. Переходить бесконечные мосты, заглядывать под арки и в витрины карнавальных лавочек. Встречать прекрасных незнакомцев, как изысканно одетый Всеволод Мейерхольд с бесподобного портрета Бориса Григорьева, представленного в этом же зале. Очень люблю это произведение.
И бакстовская «Дама в ресторане» (второе название «Ужина») тоже, на мой взгляд, логично вписалась в контекст. В свое время картина наделала столько шума, так всех возмутила эта женщина-кошка, а сейчас она, кажется, оказалась там, где и должна была. В моей мистической Венеции, в которой смешались впечатления настоящие и выдуманные.
И вот, пройдя в своем воображении очередной мост, войдя под очередную арку, я словно попала в таинственный палаццо. Его стены обиты бархатом, на них висят старинные, тронутые патиной зеркала, а с картин художников Серебряного века глядят Арлекины и Коломбины, дамы и господа в маскарадных одеяниях. И тут с Венецией сливается Петербург, и уже до конца не понимаешь где ты, там или здесь, еще в Венеции Казановы или уже Петербурге Дягилева, в реальности или фантазии. Но стоит ли искать истину, когда это маскарад, а на маскарадных балах возможно абсолютно все. И ты отдаешься впечатлениям и наслаждаешься произведениями и ощущениями.
Здесь известные и нежно любимые мною галантно-маскарадные сценки Константина Сомова – «Арлекин и дама» (1912, ГТГ), «Карнавал» или «Язычок Коломбины» (1915, ГРМ), «Арлекин и дама» (1921, ГРМ) и Александра Бенуа – «Итальянская комедия. Любовная записка» (1905, ГТГ), «Китайский павильон. Ревнивец» (1906, ГТГ) и т.д.
Экспонируются в зале и работы, которых я прежде не встречала на выставках. Из таких меня покорила «Арлекинада» (1914, ГРМ) Николая Чернова-Краузе. Очень динамичная, полная света, цвета и эмоций.
Следующий зал этого волшебного венецианско-петербургского дворца отделан красным бархатом, но прежде чем погрузиться в его изучение, в небольшом коридоре вас ждет знакомство с историей эпатажной «Коломбины десятых годов» Ольги Глебовой-Судейкиной.
Ты в Россию пришла ниоткуда,
О мое белокурое чудо,
Коломбина десятых годов!
Что глядишь ты так смутно и зорко,
Петербургская кукла, актерка,
Ты — один из моих двойников.
Анна Ахматова. Поэма без героя. 1940-1962
Ольга Глебова-Судейкина – одна из самых ярких личностей Петербурга Серебряного века. Она была музой поэтов и художников, актрисой, танцовщицей, скульптором. Как написал о ней Корней Чуковский: «нарядная, обаятельно женственная, всегда окруженная роем поклонников, она была живым воплощение своей отчаянной и пряной эпохи».
В 1924 году Глебова-Судейкина эмигрировала из России, жила в Париже в крайней бедности в небольших съемных квартирах, зарабатывая на жизнь изготовлением кукол, фарфоровых статуэток и вышивкой картин. Умерла от чахотки в одной из парижских больниц.
Посвященное ей пространство представляет собой куб из таких же патинированных зеркальных стекол, которыми закрыты витрины. Здесь выставлены ее наряд Коломбины, сшитый по эскизу Сергея Судейкина и изготовленные Ольгой мягкие куклы.
Это помещение получилось очень метафоричным. Что это? Клетка ее памяти, где в отражающихся бесформенных бликах, как в кофейной гуще, можно угадывать разные образы? Тут вспоминаются строки другого посвященного Ольге Судейкиной стихотворения Анны Ахматовой:
Что ты видишь, тускло на стену смотря,
В час, когда на небе поздняя заря?
Чайку ли на синей скатерти воды.
Или флорентийские сады?
Или парк огромный Царского Села,
Где тебе тренога путь пересекла?
Иль того ты видишь у своих колен.
Кто для белой смерти твой покинул плен?
Нет, я нижу стену только - и на ней
Отсветы небесных гаснущих огней.
Анна Ахматова. Голос памяти. 18 июня 1913. Слепнево
А может это больничная палата, в которой в страшных муках, как сообщал художник Николай Милиоти, окончилась ее жизнь? Так или иначе, этот фрагмент экспозиции получился эффектным. После него красный зал приобрел уже отчетливо петербургские черты.
В нем посетителя ждут произведения и артефакты, связанные со знаменитыми артистическими кабаре «Бродячая собака» и «Привал комедиантов», рассказ о петербургской богеме Серебряного века, творившей жизнь по образцу комедии дель арте.
В числе ряда интересных экспонатов, в одной из витрин можно увидеть именное приглашение для Анны Ахматовой в «Бродячую собаку» на вечер танцев XVIII века Тамары Карсавиной, о котором балерина тепло вспоминала в своих мемуарах:
«Однажды я танцевала для них под музыку Куперена «Кукушки и Домино» и «Перезвон колокольчиков Киферы», и не на сцене, а прямо среди публики, на маленьком пространстве, окруженном гирляндами живых цветов. Я сама выбрала программу; в те дни я обожала милую бесполезность кринолинов и мушек, любила звук клавесинов, напоминавший жужжание пчел. Друзья в ответ преподнесли мне «Букет», только что вышедший из печати. В этом альманахе поэты собрали созданные ими в мою честь мадригалы, а за ужином продолжали придумывать и читать новые. «Quelle floraison vous faites eclore, Madame» (фр. «Как вокруг вас все расцветает, Мадам») – такой итог подвел один светский человек».
О «Привале комедиантов» здесь напоминают представленные на стенах эскизы декоративных панно, созданные Сергеем Судейкиным для оформления интерьера кабаре, а также известная картина «Моя жизнь» (1916, Частная коллекция), в которой Судейкин запечатлел себя и свое артистическое окружение.
Но особенно мне понравился звучащий в аудиоспектакле в этом зале фрагмент юмористического рассказа Надежды Тэффи «Демоническая женщина»:
«Демоническая женщина отличается от женщины обыкновенной прежде всего манерой одеваться. Она носит черный бархатный подрясник, цепочку на лбу, браслет на ноге, кольцо с дыркой «для цианистого калия, который ей непременно пришлют в следующий вторник», стилет за воротником, четки на локте и портрет Оскара Уайльда на левой подвязке».
Словно иллюстрацией к нему служит восхитительная «Арлекинада» (1915, ГРМ) Михаила Бобышова, автора известных графических работ по мотивам балета Михаила Фокина «Карнавал». Очень изысканна цветовая гамма «Арлекинады», построенная на сочетании темно-бирюзовых и розово-сиреневых оттенков с черным и телесным цветами. И поза Коломбины, ее запрокинутая в наслаждении голова с томно прикрытыми глазами и румянцем на щеках – вот она, та самая демоническая женщина 1910-х годов, сводящая с ума поклонников.
Все завершается февралем 1917 года. Последний «Маскарад» уходящей эпохи, исчезающего мира. Легендарный спектакль Всеволода Мейерхольда, премьера которого состоялась 25 февраля 1917 года. Работа над ним шла целых шесть лет и итогом стало невероятное по пышности и красочности действо.
«Маскарад» был кульминацией творческого сотрудничества Всеволода Мейерхольда и Александра Головина, которое началось в 1908 году. Головин, как непревзойденный мастер стилизации, сумел найти для лермонтовской драмы ту степень условности сценографии, которая была достаточно убедительна, чтобы погрузить зрителя в обстановку 1830-х годов, но не являлась при этом правдоподобно бытовой. Художник создал сценическую атмосферу, которая актерам помогала раскрывать свои чувства, а режиссеру – выстраивать мизансцены.
Основной темой «Маскарада» была тема иллюзорности жизни царской России, которая стремительно неслась к своему концу, и тем символичнее, что премьера состоялась в дни февральской революции, когда конец уже был зрим и ощутим. На улицах слышались первые выстрелы, тускло горели фонари и не ходили трамваи, а на театральных подмостках в атмосфере головинской роскоши и лоска навсегда прощались со старым миром.
«В последней картине пели панихиду по умершей, отравленной Арбениным Нине. Режиссер сделал из этой панихиды целое представление. Явились какие-то старушки в шубках и салопах, пел хор Архангельского… Где-то в отдалении стреляли и просили хлеба… И в этой панихиде, которой закончилось существование Императорского театра, было нечто символическое» – писал после премьеры театральный критик Александр Кугель.
Этот зал символично обит черным бархатом и центральное место в нем занимает фигура Неизвестного. Специально для выставки Александринский театр предоставил оригинальный костюм 1916 года, ставший логичным и красивым финальным аккордом выставки. Так же, как и звучащий в аудиоспектакле «Вальс-фантазия» Михаила Глинки. Он был лейтмотивом мейерхольдовской постановки и теперь создавал атмосферу последней части выставки.
Кроме того, в этом зале представлено несколько эскизов костюмов и декораций Александра Головина к «Маскараду», его же невероятно прекрасные ночные гондолы (1896, Музей музыки) и картина «Мейерхольд, уходящий в ночь» (1939, Частная коллекция), написанная художником Владимиром Дмитриевым после ареста режиссера и ставшая, можно сказать, живописным реквиемом ему (Мейерхольд был расстрелян 2 февраля 1940 года).
Выставка «Любовь к трем апельсинам. Венеция Казановы – Петербург Дягилева» произвела на меня огромное впечатление. Перед посещением я много думала о том, какой она будет, какое место в ней займут Дягилев и Казанова, Венеция и Петербург, но чего я точно не ожидала, что эта выставка подарит мне мою Венецию. Ту, которая предстала передо мной пять лет назад. Ту, в которую я влюбилась. Каждая деталь экспозиции, образы на картинах, аудиоспектакль, музыка находили в памяти ассоциативные эпизоды из моего путешествия, связывали их с выставкой, и теперь она тоже стала частью дорогих мне впечатлений.
Но выставка очень многогранна, многослойна, и, я уверена, она непременно будет интересна каждому. Поэтому очень советую посетить ее и для полного погружения берите аудиоспектакль, озвученный российским актером итальянского происхождения Джулиано ди Капуа и актрисой Илоной Маркаровой.
Выставка работает до 16 апреля 2023 года.
Дорогой читатель, я искренне благодарна Вам, что дочитали до конца эту статью. Если статья Вам понравилась, поддержите ее лайком и подписывайтесь на мой канал.
С уважением, искусствовед Екатерина Илюшкина!