Он прикурил. Ночь была прохладной и ясной. Небо, покрытое сетью ярко-желтых звезд, нависало над самой головой. В первый раз за долгое время он ощутил глубокую тишину, которую нарушал лишь тихий треск быстро тлеющей во время затяжки сигареты. Можно было не спешить. Он достал истрепанную черно-белую фотокарточку, с которой ему приветливо улыбалась женщина средних лет. Бережно протер кусочек картона от мелких каплей и частиц грязи и принялся внимательно разглядывать. Он с детства знал эту женщину, и каждую морщинку на ее лице и каждый волос на ее голове, видел тысячи раз дом, на фоне которого она стояла, но все равно смотрел нежно и с трепетом, как будто чудесная картина открывается его взору впервые. В этот раз он глядел очень долго, и его охватило воодушевление. Воздух показался чистым и безопасным. Губы, потемневшие от пыли и табака обнажили белозубую улыбку. Он опустил руку и сделал глубокий вдох. Сигарета вспыхнула яркой точкой и наполнила рот вязким дымом. Он почувствовал холодок, разливающийся по всему телу, и упал… Маленький кусочек свинца, выпущенный снайпером, оборвал его мысли. А небо висело все так же низко. И в это небо были устремлены глаза женщины с маленькой черно-белой фотокарточки, и белозубая улыбка, застывшая меж потемневших губ.
Ганский.