Было это в 1996 году. Мне тогда 22 года исполнилось. В августе я поехал в отпуск, впервые на своём собственном автомобиле. 12-ти летний «Ford Granada II».
У-у, что вы, я был счастлив.
И я был крут.
Собрал кое-какие манатки, кинул в багажник. В бардачок – пару шоколадных батончиков. В карман за переднее сидение – термосок, с кофе. Вот и все сборы.
И поехал с утра пораньше.
По моим прикидкам дорога до городка, где жили мои родители, должна была занять часов 18. Преодолеть весь путь я собирался одним махом.
В салоне через динамики бил барабанами, скрипел и скрежетал гитарами, грандж. Настоящая музыка 90-х.
К у р и л одну за одной с и г а р е т ы, дым стоял коромыслом. Я чувствовал себя сильным и весь Мир мне был по колено.
Дорога плавно извивалась, по обочинам на встречу неслись, зеленея листвой деревья. Иногда, то справа, то слева проплывали поля, городки и деревушки. И снова дорога петляла в лес.
Периодически я съезжал с трассы, расхаживался, пил из крышки термоса кофе, вприкуску с шоколадом. К у р и л. Вновь садился за руль.
К 23-ом часам, когда стемнело, и я в пути был уже почти 16 часов, меня всё сильнее начинало клонить в сон. А до родительского дома всё ещё оставалось часов пять езды. Несколько ошибся я в своих подсчётах.
Я ещё с полчаса крепился, сменил в магнитоле кассету с «Pearl Jam» на «The Offspring» но и под этих бодрячков меня одолевал сон. Когда я клюнул носом, уже фактически отрубившись - тут же, съехал на обочину.
Вышел из автомобиля.
Сразу окунулся в, ни с чем не сравнимый запах природы, опьянивший меня горожанина как портвейн забулдыгу. У меня реально аж голова закружилась. И я тряхнул ею словно телёнок, отгоняющий мух.
Странное дело, а днём я этих запахов особо не ощущал.
Над головою мерцали в черноте яркие звёзды, из-за кромки деревьев всходила огромным жёлтым глазом полная луна. В темноте скрежетали сверчки и откуда-то из-за стены леса, должно быть с болота, наперебой квакали лягушки. Эту ночную симфонию природы изредка приглушали редко проносящиеся по трассе туда-сюда машины.
Я, достал из бардачка термос, допил остатки кофе.
Перекурив, пришёл к выводу, что мне не победить закон всемирного тяготения, согласно которому мои веки, не совладав с гравитацией, по любому опустятся, уже минут через двадцать езды.
Но и прямо здесь уснуть, откинувшись на сиденье, казалось небезопасным. С дороги, там особо было не съехать, крутой кювет. Какой-нибудь лихач, тоже возможно в сонном состоянии, мог легко налететь на мой «Ford».
Я решил проехать ещё немного, только до места, где можно было бы в безопасности вздремнуть чуток.
Уже без музыки, неспешно я тронул автомобиль вперёд. Дорога чуть вильнула, и вдруг из-за тёмной стены высоких деревьев по правую руку я увидел отворотку. Грунтовую дорогу, уходящую от трассы в темноту.
Я свернул, решив, не удаляясь найти место, где можно остановиться на обочине грунтовки.
Включил дальний свет, и фары мои тут же высветили метрах в пятидесяти одноэтажное кирпичное здание с двускатной шиферной крышей.
Оказывается, отворотка вела именно к этому дому. У единственного входа оказалось светил тусклый фонарь. Свет его едва теплился желтоватым пучком, сверху расходясь вниз. Я даже его и не заметил с трассы.
В тёмных окнах здания полыхнули отблески моих фар, и я переключился на ближний свет, понимая, что мог перебудить жильцов.
Чуть съехав с грунтовки, остановил машину на полпути к строению, раздумывая, стоит ли приближаться к дому, или в автомобиле перекимарить часик, да поехать дальше?
Над входом в это здание, при дальнем свете я успел прочитать табличку, где крупно было написано краской «Отель».
И знаете, в 1996 году мне не показалось это нелепым. Тогда многие выживали, как могли. И человек, имеющий дом возле трассы, оставшись без работы, вполне мог решить замутить гостиничный бизнес.
В одном из четырёх окон загорелся свет. Я потушил фары и, оказавшись в темноте, теперь хорошо рассмотрел дом в свете полной луны и чахлого фонаря у входа.
Дом как дом, простенький, стоял охваченный с обоих сторон в коре лесом. Из белого силикатного кирпича. Без забора по участку. Возможно со стороны леса, на задках, имелся огород. Но со стороны грунтовки заканчивающейся у дома площадкой под парковку машины на четыре, посадок, ни каких не было.
Загорелось тёплым жёлтым огоньком второе окно у крыльца в три ступеньки. Открылась входная дверь. И в свете, источающем домашний уют, оказался контур стройной женщины в халате до колен, подвязанный в тонкой талии.
Силуэт склонил голову на бок, словно говоря: а кто у нас там такой не решительный в темноте?
И я, накинув на плечи джинсовку, вышел из автомобиля. Не подъехал почему-то, а вышел и, пошёл к хозяйке дома на своих двои эти оставшиеся метров 25.
Когда я оказался у крыльца свет фонаря уже не казался таким чахлым. Его было вполне достаточно, чтоб рассмотреть так и стоящую у себя на пороге хозяйку в бардовом глянцевом как шёлк халате.
Красивая, лет 27.
Распущенные чёрные волосы чуть ниже плеч.
-Какой молоденький, - проговорила она, оценивающе разглядывая меня. – Ехал бы до города, за час доберёшься.
-У вас тут вроде как «Отель» написано, - кивнул я на надпись над дверью.
-Катька, кто там? – раздался тяжёлый, как камнепад мужской голос из утробы дома.
Девушка выдохнула, опустив взгляд.
Послышались тяжёлые шаги, и за спиной молодой хозяйки возник бугай в трениках и майке алкоголичке. Он тоже был молод, не старше тридцати, просто очень крупный. Ростом метра два, широк в плечах. Здоровяк, пригнулся за девушкой, разглядывая поверх её головы меня через дверной проём. Он взялся ручищей за косяк, и его лапища оказалась размером с голову хозяйки.
-Давай, приятель, заходи, - пробасил здоровяк. – переночевать, до обеда, у нас не дорого. Этих денег, тебе едва ли на пузырь 0,5 хватит. Копейки, а поспишь с комфортом, на кровати, с чистым бельём.
Хозяйка, Катька, юркнула бугаю подмышку и прошла вглубь дома.
Я посмотрел здоровяку в глаза, и они мне не понравились. Не понятно чем. Но мне показалось, что их спокойствие, их «обычность», это что-то фальшивое. Напускное, скрывающее нечто очень нехорошее. Здоровяк был вроде как трезв, вёл себя адекватно. И вообще, угрожающими в нём были только габариты. Но мне захотелось свалить оттуда немедленно.
И тогда я из принципа согласился остановиться там на ночлег.
-Если в моей комнате к у р и т ь будет можно, то я останусь. – Сказал я.
-Да сколько угодно к у р и, мы сами с Катькой дымим, - сказал бугай и хохотнул чуть запоздало, словно случайно юморнул и не сразу понял свою же шутку.
«Да, странный мужик», - подумал я, проходя в дом и следуя за бугаём, пригласительно махнувшим мне лапищей направляясь прямо по коридору. Он приостановился на перекрёстке. Указал влево.
-Там наша с Катькой жилая половина дома, - пробасил здоровяк. Затем кивнул направо. – А там твои апартаменты. Комната.
Бугай двинулся дальше вперёд, зашёл в комнату с широким проходом без дверей и выходом на задний двор.
-Туалет там, на улице, - махнул рукой здоровяк на выход из небольшой комнаты. – Там и банька есть, за отдельную плату можно организовать.
-Нет, благодарю, не стоит. Мне только вздремнуть требуется, - ответил я, проходя вслед за здоровяком в комнату.
Дощатый пол, как и в коридоре. На стенах бежевые обои с цветочками. Письменный стол, развёрнутый к входящим в комнату, за которым уже спиною к стене сидела Катька. Перед нею лежал журнал и ручка.
-Присаживайся, - буркнул здоровяк, кивнув на стул у стола, и сам вышел из комнаты обратно в коридор.
Я присел напротив хозяйки.
-Мне понадобится ваш паспорт, - она несколько виновато пожала плечами. – У нас такие правила.
Я достал из внутреннего кармана джинсовки паспорт и передал его Катьке. Она, взяв его в руки, полистала странички.
-Не женат. Юрий, значит. А я Катя. – Назвала она моё имя и сама представилась.
-Очень приятно. А какое отношение имеет, женат я или…
-Я в город поехал, вернусь завтра, вечером. – Перебив меня пророкотал за спиной здоровяк, уже облачившийся в джинсовку подобную моей, и потёртые синие джинсы.
Я с улицы слышал, как здоровяк топал, когда появился мне на глаза впервые в дверном проёме. Сейчас же он словно подкрался нарочито неслышно. И переоделся уж больно стремительно.
Здоровяк, пока я всё это переваривал у себя в голове, уже подошёл, тяжело ступая к двери на задний двор, и вышел из дому.
Хозяйка что-то записала ручкой в своём журнале и вернула мне паспорт.
-Пойдёмте, я вас провожу, - сказала Катька, вставая из-за стола.
Со двора послышался солидный рык заводящегося мотора, должно быть внедорожника.
Мы прошли по коридору к гостевой комнате. Хозяйка прошла первой, клацнула выключателем на стене. Под потолком моего апартамента загорелась тусклая голая лампочка. Я прошёл следом за хозяйкой. Простенькая, чистенькая комната. Со всё теми же дурацкими бежевыми обоями в цветочек. С широкой кроватью в углу напротив окна, в котором проплыли, удаляясь, красные задние огни внедорожника.
«Хорошо я съехал чуть с грунтовки, проедет» - подумал я об уезжающем здоровяке.
Так же в моей комнате имелся платяной шкаф и два стула. Вот и вся обстановка.
-Располагайтесь, я сейчас вам пепельницу принесу, - сказала хозяйка и вышла, прикрыв за собою дверь.
Я, повертев головою, подошёл к кровати укрытой простеньким застиранным пледом. Уселся на неё. На автомате полез в карман джинсовки за с и г а р е т а м и.
«Ну, а что, - думал я. – Да, странная парочка. Но если бы в этой дыре жила нормальная парочка, вот, то бы было на самом деле странно».
З а к у р и л.
Откинулся на локте на кровать, выпустил в потолок облако синего дыма.
Дверь чуть скрипнула и в комнату прошла Катька с пепельницей в руках. Подошла ко мне, и протянула её мне. Я взял, это была обычная стеклянная пепельница. Стряхнул в неё пепел. И не успел ахнуть, как увидел уже спадающий с плеч хозяйки глянцевый как шёлк халатик. За секунду она оказалась передо мной совершенно голой.
Восхитительная, идеальная фигура. Мраморная кожа делала её похожей на скульптуру античной богини, а не на реальную женщину.
Я просто забыл, как дышать. Скорее, всё же, от неожиданности.
-Я говорила, что лучше бы тебе ехать в город, - сказала она и, сделав пол шажка, ткнулась голой коленкой в мою ногу.
-Что здесь происходит! – Разорвал моё оцепенение голос здоровяка влетевшего в комнату. В руке у него была охотничья двустволка.
Стало очевидно, что меня тупо пытаются развести. Не понятно кто, ещё тут? Кто-то же отъехал на машине от дома только что…
-Ой, Гриня, это всё он! – Воскликнула хозяйка, прикрывая руками голые груди, словно больше прикрывать и нечего было.
А я в этот момент, как-то отрешённо подумал, стряхивая пепел в пепельницу в своей руке: значит, этого бугая звать Гриня. Гриша, то есть.
-Какого такого?! – Выпучив на меня глаза, очень достоверно изображал ярость здоровяк, подскочивший к Катьке. Затем спросил хозяйку, потрясая ружьём. - Он тебя и з н а с и л о в а л?
Сказать, что мне было страшно, это ничего не сказать. Мир уж не был мне по колено. Амбал отыгрывал гнев на пятёрочку, Станиславский бы поверил. Поверил и я, даже понимая очевидное – всё тут идёт по плану.
Чтоб как-то взять себя в руки, я как можно спокойнее поднёс сигарету к губам, затянулся и выпустил струю дыма в потолок. Ну, словно смотрю спектакль.
-Я ему отказала, а он сорвал с меня халат! Я его толкнула, - выпалила Катька и всхлипнула готовая расплакаться.
-А ещё женатый человек! – Воскликнул Гриня нелепицу. - Ну, всё, я тебя сейчас убивать буду! Сломаю о колено. Порву пополам и закопаю в лесу.
Катька тем временем подобрала халатик и, не одевая его, стала им просто прикрываться.
-Гриня не убивай его! – Хозяйка загородила меня, от здоровяка с ружьём, продолжавшего пучить на меня глаза. Надо заметить теперь Катька, прикрываясь халатиком только от Грини, демонстрируя мне голый з а д. – Тебя за него посадят. Просто накажи его. Нам ведь деньги очень нужны…
-Мармулеты есть?! – Рявкнул брызнув слюной здоровяк, и видя моё непонимание пояснил. – Деньги, есть, идиот?! А то я тебя м е н т а м сдам. Тебя посадят, вон посмотри ты и синяки у неё на руке оставил, когда насиловал.
Сказав это, здоровяк схватил Катьку за руку, чуть сжал, и рывком развернул, словно тряпичную куклу, хозяйку вновь лицом ко мне. Та взвизгнула от боли.
Я продолжал играть свою роль полнейшего равнодушия к происходящему. И стоило это не малых усилий. Адреналин во мне закипал, норовя пробить тело в дрожь. Горло сдавил стальной обруч и вряд ли я смог бы теперь выговорить хоть слово.
-Семья узнает. И на зоне, таких, не любят. – Продолжал нагнетать Гриня.
Мне удалось спокойно стряхнуть пепел в пепельницу, продолжая демонстрировать холоднокровие которого не было.
Вдруг за всем этим цирком я увидел в окно движение во дворе. Это оказался худенький, невысокий мужчина в белой рубашке.
«Вот и третий персонаж, отъезжавший на машине», - решил я.
Он стоял и с чем-то возился метрах в четырёх от дома. Секунда и, в свете уличного фонаря, я его, вдруг, очень хорошо стал видеть. Лысеющий, к сорока мужичок. Нос его был разбит, щека и подбородок перемазаны кровью. В одной руке он держал бутылку, и второй что-то пытался с ней сделать.
Здоровяк, перехватив мой взгляд, тоже обернулся.
Посмотрела и Катька.
-Ботаник, - устало выдохнула хозяйка.
-Тоже насильник, - проговорил Гриня. – Сказал, что за деньгами в город поехал. Всё скулил, что не хочет проблем. Так какого хре…
Вдруг в руке ботаника сверкнул огонёк и занялся над бутылкою. Мужичок, шагнув вперед, размахнулся и кинул «коктейль Молотва» нам в окно.
Звон стекла. Бутылка с факелом из горлышка, пролетев через всю комнату, врезалась аккурат в металлическую ручку раскрытой внутрь комнаты двери. Разбилась, полыхнув расплескавшимся огнём.
Я от пламени быстро перевёл взгляд к разбитому окну, а в него, подскочивший ещё ближе к дому расторопный ботаник, уже закидывал трёх литровую банку.
Та, влетев, разлилась жидкостью.
В нос ударил запах бензина.
Край расплывшейся лужи лизнули языки пламени и та вспыхнула.
Пронзительно завизжала Катька.
Бугай взревел в бешенстве и ринулся к окну. Пламя пожара уже отсекло нам выход в дверь. А к окну, сквозь огонь проскочить всё ещё казалось возможным. Но ботаник был невероятно быстр, в окно влетела вторая трёхлитровая банка с бензином, выплеснувшегося значительно Грине под ноги. Тот полыхнул факелом и с воплем раненого монстра продолжил двигаться к окну, поднимая на ходу ружьё.
В комнате ударил по ушам выстрел дуплетом. Сквозь пламя я смутно увидел, как на улице повалилась фигура ботаника. В объятой пламенем комнате упал и пылающий Гриня.
Дышать стало нечем, жар разрывал мою кожу. Лёгкие обожгло, словно в них через горло ткнули раскалённой кочергой.
И всё померкло.
И всё умолкло.
***
Я очнулся.
Боли не было.
Запах гари. Запах пожарища и палёного мяса.
Открыл глаза. В окне начал сереть рассвет.
Я лежал на полу среди остывших углей и залы, прямо внутри былого пожарища. Лишь кое-где поднимались тоненькими струйками дымки, и уходил ввысь.
Крыши не было. Вместо неё обгоревшие, где-то обвалившиеся, обугленные балки.
Звёзды уже потускнели.
Наступало утро.
Я поднялся на ноги. Рядом со мною валялся обгоревший, до состояния головешки, едва различимый во мраке скрюченный труп.
Катька, понял я.
Дальше, у окна лежал труп-головешка побольше.
Гриня.
От его обугленной головы тоже поднимался тоненький дымок.
«Сколько угодно к у р и, мы сами с Катькой дымим…» - вспомнил я фразу здоровяка, развеселившую его самого.
Возле Грини то, что осталось от двустволки.
Меня вырвало.
Я, больше не смотря на трупы, обогнув Гриню, приблизился к окну и увидел на улице убитого залпом картечи в грудь ботаника. Некогда белая рубашка была чёрной в предрассветном полумраке от крови.
Я, высунувшись по пояс в окно, попытался отдышаться.
Нехотя вновь посмотрел на ботаника и тот на моих глазах стал исчезать.
Просто тело его вдруг побледнело, стало менее чётким. Затем прозрачным. И наконец, исчезло. А на улице вместе с тем стало чуть светлее.
Я резко обернулся. Посмотрел на Гриню.
Да, света немного прибавилось и тут, через провал вместо крыши.
Начал бледнеть и здоровяк.
И т р у п Катьки стал размываться.
Исчезли дымки.
Запах гари стал развеиваться.
Я дождался пока трупы, в сгоревшем доме тоже не исчезнут. Я должен был увидеть это собственными глазами, чтоб их тени меня не преследовали по жизни, не мерещились по углам всякий раз с приходом темноты.
А затем, я выпрыгнул в окно и пошёл, перемазанный старой сажей к своей машине.
***
Позже, отдыхая у родителей, я посещал тот городок, куда предлагала мне ехать Катька. Наводил справки.
Оказалось, в 1992 году разыгралась в том доме у дороги трагедия. Мутная история.
По одной версии добропорядочную, предприимчивую семью, устроившую из своего дома мини-гостиницу для водителей, убил маньяк. Сжёг их заживо. Но и самого маньяка достал-таки из ружья хозяин, прежде чем погибнуть в огне.
По другой версии, семья была вовсе не добропорядочная. Да и не семья вообще. А просто сожительствующие г о п н и к, и та ещё д е в а х а, местная Катька. Про которую историй будь здоров у дальнобойщиков. Как-то, что-то мутить стала эта парочка. Вроде как трясли на деньги своих постояльцев. Подставляли, разводили. И один постоялец, доведённый этой парочкой до края, в отчаянье и спалил их в собственном доме…
***
И знаете, что я вам скажу в заключении?
Я езжу до сих пор отдыхать в родительский дом, хоть и покинули они меня уж давно.
Дом у дороги до сих пор стоит себе, как и прежде. Обгоревший.
Днём, когда проезжаешь, отчётливо видно провалившуюся крышу. Черноту пожарища в окнах. Закопчённые стены из белого кирпича до конца не отмыл ни снег, ни дождь многолетний.
А ночью, если ехать одному…
Да и остановится у отворотки, то точно увидишь как зажигается чахлый уличный фонарь у входа в дом из силикатного кирпича с двускатной шиферной крышей.
КОНЕЦ.