Даже если вы никогда не слышали термин «чиптюн», вы точно слышали, как он звучит. Чиптюн, или восьмибитная музыка — это музыка, созданная с помощью звукового чипа из игровых приставок вроде Game Boy, или восьмиразрядного процессора (отсюда название жанра) на первых домашних компьютерах. Это то, что вы слышите, когда запускаете какого-нибудь Mario Bros. — грубоватая на слух, резкая электронная мелодия. Если смотрели «Скотт Пилигрим против всех», то можете распознать эту музыку в пиксельной заставке.
Сейчас такую музыку легко имитировать (к этому способу прибегают многие современные чиптюн-артисты), но в 80-х и 90-х её приходилось даже не писать, а кодировать с помощью таких программ:
Для каждой ноты задавалось определенное число, каждый звук вручную подгонялся под множество параметров. Количество одновременно играющих звуков не могло превышать три, поэтому общее звучание даже близко не могло сравниться с насыщенностью и разнообразием звучания классических музыкальных инструментов. Памяти на устройстве тоже немного — надо записывать цикличную мелодию. Можно ли вообще создать что-то достойное, имея такой набор ограничений?
Практика показывает, что более чем. Разработчики видеоигр (по совместительству композиторы) шли на различные ухищрения, чтобы мелодии не только вписывались в игру, но и были запоминающимися. В игре «Lazy Jones», например, звуковой чип использовался как генератор звуковых эффектов, что позволило музыке уложиться в 3 дорожки: запоминающаяся мелодия в одной, линия баса в виде ломаных октав в другой, и сам чип в третьей. Так, сухого, стерильного звучания синтезатора удалось избежать — сочетание этих дорожек создавало имитацию движения.
Настоящая икона саундтреков — Бен Деглиш. Он написал музыку для игр «Cobra» (1986), «The Last Ninja» (1987), «Deflector» (1987) и, если верить википедии, еще для сотни других. В разговорах о стиле Деглиша часто отмечают «лихорадочность» ведущей мелодии, безумство, которое идеально вписывается в атмосферу игры. Вот, что про «Deflector» писал журнал о компьютерных играх Zzap!64: «Помимо четкой (хотя и очень примитивной) графики, звук отличается высоким качеством, с мелодичной основной музыкой и приятными “лазерными” звуками».
С видеоигр началось развитие чиптюна как жанра. А кто же были первые исполнители?
Хакеры. Вместе с распространением видеоигр в 1980-х появились люди, которые их взламывали, оставляя при этом небольшой анимационный «автограф»: при запуске игры появлялась заставка с информацией с именем взломщика. Со временем эти заставки стали усложняться различными спецэффектами. Распространенным эффектом стала бегущая строка, в которой хакеры передавали друг другу привет или, наоборот, посылали куда подальше. Позже к бегущей строке добавлялись все более сложные графические эффекты и сама восьмибитная музыка.
Постепенно анимационные заставки становились все меньшей частью подпольного движения и начали формировать искусство демосцены. Демосцена — это своеобразная комбинация графики, музыки и кода. Ее принцип работы очень похож на работу видеоигр: в реальном времени компьютер создает сюжетный видеоряд. Но тогда он демонстрировал невероятные на тот момент задачи, как, например, точная привязка визуальных эффектов к воспроизводимой музыке. Множество бегущих по экрану точек сопровождались плавной, переливающейся мелодией (насколько это возможно в пределах восьми бит), в то время как с внезапной вспышкой света звучал характерный bass drop.
Демосцена стала вдохновением для многих любителей музыки из видеоигр, что стало толчком к распространению чиптюна как отдельного жанра. Развиваясь с 1990-х, он охватил собой немалое пространство электронного искусства. Представители «консольного поколения» (они же — авторы восьмибитной музыки) рассказывают о том, что им удается собрать сотни людей на чиптюн-концертах и делиться с ними своим творчеством. К тому моменту восьмибитная культура действительно стала всеохватывающей — и влияние его тоже росло. Например, Эндрю Ллойд Веббер, известный по мюзиклу «Призрак Оперы» и бродвейской рок-опере «Иисус Христос — суперзвезда», писал электронную музыку под псевдонимом Доктора Спина. Послушайте его евродэнс-версию саундтрека к «Тетрису».
Что вдохновляет музыкантов творить именно в этом жанре и именно с использованием старых звуковых чипов?
Существуют разные предположения, одно из которых — психологическое отклонение. Испанский психиатр Кандидо Поло предполагает, что увлечение молодых людей может быть связано с «синдромом Питера Пена». Увлечение компьютерными играми, заинтересованность в многочисленных гаджетах и миром фэнтези — этим делится молодежь по всему миру «дабы остаться в “былых временах”».
Сами артисты, как ни странно, опровергают эту точку зрения. В их числе — Уорик Макклейн, пишущий восьмибитную музыку под псевдонимом Tom Foolery & the Family Jewelry. По его словам, он купил свой первый GameBoy именно для написания музыки:
Звуки, которые можно воспроизвести с помощью него ограничены обеспечением, доступным в то время. Чтобы преодолеть его, нужно серьезно потрудиться в творческом плане… И ты задумываешься о том, как можно сделать что-то совершенно иначе и в то же время ничто другое не может тебе этого позволить.
Главная мотивация, которую упоминают многие артисты — это творческий вызов и необходимость преодолевать технические ограничения. Исследование новых возможностей, сокрытых в старом оборудовании, становится большей ценностью в процессе написания музыки нежели сам результат.
Живое воплощение такой мотивации — Крис Милрея (псевдоним — cTrix). Несколько лет назад он прославился из-за собранной им gAtari: ПО Atari 2600 1978 года, подключенное к джойстику и двум гитарным педалям. Вся конструкция в свою очередь прикреплена к куску дерева в форме гитары, отсюда и название феномена. Поскольку производство восьмибитной музыки обычно сопровождается большим количеством оборудования, проводов и установок с заранее запрограммированной музыкой, изобретение такой «гитары» стало чем-то революционным. Крис, кстати, прокатился с ней по Европе, США и Японии, после чего стал легендой чиптюна.
Огромная творческая отдача двигает восьмибитную музыку вперед. Для приверженцев движения она стала чем-то гораздо большим, чем атмосферное сопровождение для компьютерных игр.
- Эстетика города, индустриализации. Тут, например, героиня клипа Anamanaguchi путешествует по городу, тем самым очень красиво вписываясь яркими красками образа в серые стены города.
- Продвижение политических идей. Здесь восьмибитная музыка и пиксельный визуал используются для сопровождения рассуждений о политике Трампа.
- Мятеж против более совершенных технологий. Посмотрите, как Нью-Йорк переживает восьмибитный апокалипсис: разрушаются дома, машины и все достижения прогресса.
Несмотря на слова критиков об оторванности чиптюна от чего-то человеческого (всё-таки не Пуччини и не Шопена слушаем), артисты находят в жанре что-то глубоко личное. Вот, что говорит участник группы Microman&Buskerdroid: «Мне нравится, как звучит сама механика жизни, при разных обстоятельствах, ситуационно. Какая-то музыка всегда создается. Вон там ребята работают с железом, там вон машина проехала… Все это вдохновляет создавать собственную музыку, идущую изнутри тебя».
Чиптюн — не для ленивых, а ограничения — условны. То, что было следствием технического несовершенства, теперь — источник вдохновения и возможность изобразить мир по-новому. Любить ли такую картину мира, решать вам. А я пойду найду приставку.