оглавление канала
Если Эдуард Александрович ждал какой-либо реакции от Олега, то тут он не угадал. Если честно, чего-то подобного Олег ожидал с того самого момента, как в отделе кадров предложили ему повышение. Нет, он не думал, что его подставил Елезаров. Уж если они добрались до личных дел, то вычислить связь Красавчика с тем самым Одином было довольно несложно, если, конечно, Копейщики не были полными идиотами. А своих противников Олег таковыми не считал. Он прекрасно понимал, что враг силен, коварен, умен, и потому, очень опасен. А шрам, оставшийся на его лице, как напоминание о страшной трагедии, случившейся с ним в детстве, служил для опознания его личности лучше любых документов. Спутать его с кем-то другим благодаря этому знаку на лице было довольно трудно.
Управляющий впился взглядом в Олега и тот почувствовал жесткое давление на свой разум. Силен был Эдуард, силен. Но пробить второй слой защиты Олега он все же не сумел. Хотя, это самоуверенность Копейщика сыграла с ним такую шутку. Он и подумать не мог, что Олег способен на двойную защиту. И пробив первый слой, он на этом и успокоился, на что, собственно, и был расчет самого Олега. Он посопротивлялся немного для пущей важности, и позволил управляющему пробить первый слой. На лице Копейщика отразилось некоторое удивление и даже сомнение. Прощупать его мысли новый «кладовщик» даже не пытался. «А тот ли это Один? Нет ли тут ошибки?». Эти мысли были явно написаны на слегка растерянной физиономии Эдуарда Александровича. То, что Копейщик прочел мысленно во «взломанном» разуме, несколько не вязалось с тем, что он ожидал там найти. Простые мысли, простого человека. Это его обескураживало. Но Олег не обольщался. Растерянность управляющего не будет долго длиться. Шрам на его лице был равносилен письменному признанию, с учетом документов, которыми располагали Копейщики.
Пауза слегка затянулась. Управляющий по-прежнему стоял у самого входа и пялился на нового кладовщика. Вид при этом имел преглупый. Он был похож на охотника, который услышал звук захлопнувшего капкана, кинулся к нему, думая, что попался тигр, а увидел в нем безобидного и совсем неинтересного зайца. Олег решил воспользоваться моментом и взять инициативу разговора на себя. Продолжать игру под названием «глупый дворник» было совершенно бессмысленно. Поэтому он спокойно произнес:
- Что же вы стоите на пороге уважаемый Эдуард… хм… Александрович. Если уж пришли знакомиться, проходите, присаживайтесь, и будем знакомиться.
Управляющий сделал несколько шагов по направлению небольшого письменного стола и двух обшарпанных стульев, но садиться не стал, все еще пристально рассматривая Олега, словно пытаясь найти что-то, видимое и понятное лишь ему одному. Олег тоже не остался в долгу, и рассматривал Эдуарда с нескрываемым любопытством. На ремне у того висел небольшой, размером с портативную радиостанцию, прибор. Интересно, он везде таскает с собой эту штуку, или прихватил ее специально, идя на склад? Скорее второе, чем первое. И Олег с теплом подумал об Елезарове, который снабдил так своевременно его наушниками «глушилок», по сути дела, дав ему тем самым неплохой шанс для контроля возникшей ситуации. И не забыл похвалить сам себя за предусмотрительность, которая позволила так вовремя вставить горошины в уши. Из-под его длинных волос, не было заметно, что в его ушах что-то есть. Но важно было не пропустит момент, когда управляющий включит свой прибор, чтобы изобразить, что он якобы действует на него.
Пока Эдуард пялился на Олега, тому пришла в голову мысль, что, возможно, это лучший вариант изо всех возможных, чтобы попасть туда, где держат Стража и курьера. Копейщики сами приведут Олега к ним, не подозревая о том, что на самом деле совсем не контролируют своего нового пленника. Только необходимо было выбрать правильную линию поведения, чтобы у врагов не было ни малейшего сомнения, что он – именно тот, за кем они гоняются, и что он под полным и безоговорочным их контролем. Значит, не должно быть с его стороны ни малейших попыток вырваться из-под их влияния. Точнее, даже не так. Необходимо было изобразить ситуацию под названием «страстно хочу, но, увы, не могу». А это требовало некой виртуозности мысли, и жесткого контроля эмоций. Если со вторым пунктом было все в порядке (ему было не занимать терпения и умения сдерживать свои эмоции), то вот со второй частью, виртуозностью, были некоторые проблемы. Ну что ж, придется учится, как говорится, по ходу боя.
Эдуард Александрович, тем временем, взял себя в руки, и прежним вкрадчивым голосом отца иезуита спросил:
- Ну так что? Все-таки, Олег Ильич? И сразу должен вам сказать, что отрицать данный факт было бы с вашей стороны довольно глупо. – Он наконец-то уселся на обшарпанный стул, закинув ногу на ногу с видом хозяина положения, и продолжил. – Объясните-ка мне, любезный, для чего вам понадобился весь этот маскарад с поддельными документами? Неужто вы могли подумать, что нас так просто обвести вокруг пальца?
Самодовольная ухмылка появилась на его лице, а глаза превратились буквально в два пистолетных дула, сковывая волю того, к кому был направленны данные вопросы. Пришла пора применить ту самую виртуозность, в которой Олег был не силен. И главное тут было, не перегнуть палку. Он опустился на другой стул, делая вид, что испытывает головную боль или, по крайней мере, некий дискомфорт, для чего потер пальцами свои виски и слегка поморщился. Это действие, безусловно, не осталось незамеченным, и улыбка управляющего сделалась шире. Слега механическим, натянутым голосом, Олег произнес:
- Вы правы, отрицать очевидное с моей стороны было бы довольно глупым. Но согласитесь, с моей биографией устроиться на работу было бы весьма затруднительно, - и добавил с легким смешком, - особенно, на такое предприятие, как ваше. – И снова слегка поморщился.
Его ответ произвел на управляющего двоякое действие. С одной стороны его самодовольная ухмылка говорила, что он, практически, уже считает себя победителем, а с другой, где-то глубоко в его разуме сидел червяк неуверенности и сомнения, а так ли уж все просто, как кажется на первый взгляд? Эдуард усилил нажим на Олега, что заставило последнего сморщиться всерьез, потому что это давление доставляло реальную головную боль.